Эффект ненависти - Анастасия Тьюдор

Следующие годы протекали в детдоме. Когда Маше исполнилось восемнадцать и пришло время покидать стены учреждения, девушка отвела Арину в комнату отдыха, усадила ее в кресло, а сама опустилась на корточки. Несмотря на все события, девочки так и не смогли стать друг другу по-настоящему близкими людьми. Маша заступалась за Арину перед старшими, следила, чтобы девочка хорошо училась, но никогда даже не улыбалась сестре.

— Арин, ты ведь знаешь, что я через несколько дней уйду отсюда?

Девочка кивнула, стараясь не заплакать. Сестру она любила и всегда мечтала стать похожей на нее — такой же сильной, независимой и яркой.

— Я прошу тебя, будь хорошей девочкой, учись, слушайся воспитателей. Я не смогу к тебе приезжать, мне придется на несколько лет уехать из города, я хочу в университет поступить. — Маша сжала маленькую ладошку в своих руках. — И помни, пожалуйста, что в этой жизни ты можешь положиться только на саму себя.

Это был последний раз, когда Арина разговаривала с сестрой. Спустя три дня Маша уехала из детского дома и больше никогда сюда не возвращалась. Однако до восемнадцати лет два раза в год присылала сестре посылки с вещами и короткими записками. Именно из такой записки Арина и узнала, что стала тетей — Маша влюбилась в своего начальника, женатого уже не один год на дочери своего делового партнера. Роман продлился несколько месяцев, а затем девушка забеременела и наотрез отказалась делать аборт. Сейчас племяннице Арины было уже три года.

А вчера умерла Мария. Сестра жила в столице, вместе с дочерью, и до этого звонила Арине всего несколько раз, чтобы узнать, все ли в порядке. У Маши была собственная однокомнатная квартира, машина и небольшой счет в банке — работа экономиста приносила хорошие деньги. Девушка смогла добиться в жизни многого, а затем судьба нанесла роковой удар.

Трехлетняя Леся осталась одна, никому не нужная. Именно об этом сообщил мужчина, который позвонил Арине поздно ночью. В завещании, которое оставила Маша, Арина значилась единственной наследницей и опекуном девочки.

В двадцать один год Арина лишилась последнего члена своей семьи и осталась с ребенком на руках. Что делать?

Именно этот вопрос она задала своему невидимому собеседнику, на что получила краткий ответ: оформлять перевод в университете, переезжать в Москву и воспитывать Лесю.

Бросить свою жизнь здесь и кинуться навстречу неизвестности. Оставить подруг, друзей... и Марка.

По щекам покатились крупные слезы, вырывая из груди тихие рыдания. Она оплакивала сестру, маленькую Лесю, свою жизнь, уничтоженную судьбой мать... Слезы обжигали щеки, руки нервно дрожали, тело сотрясала крупная дрожь. Но с каждым мгновением Арина понимала, что сделает все для того, чтобы дочь Марии никогда не почувствовала себя брошенной.

Арина встала, вытерла слезы и заварила себе чай. Разбавив напиток холодной водой, выпила все залпом, со стуком поставила кружку на стол и подошла к окну, обхватив себя руками. Ночной город сиял огнями, хмурое, затянутое тучами небо создавало атмосферу таинственности. Все казалось мрачным, фальшивым и это, как не странно, придавало сил.

В кармане завибрировал телефон. Арина поспешила его достать, полагая, что это звонит Антон, адвокат Марии, но на экране высветилось имя Марка. Поколебавшись, девушка нажала клавишу "Отклонить".

Она не знала, что говорить Корнееву. Понимала — их отношения вот-вот должны были перерасти в нечто более глубокое, чем просто дружба, и даже не была против этого, но сейчас, в сложившейся ситуации...

Да, она сбегала, никто не спорит. Но у нее просто не было сил объяснять ему всю ситуацию и, тем более, говорить о своих чувствах. Для Марка она — очередное увлечение, новое, интересное, но ведь скоро эта новизна приестся. И что тогда делать с разбитым сердцем?

Девушкам свойственно утрировать, они любят иногда перегибать палку, исключительно из лучших побуждений. Вот и Арина полагала, что от ее побега всем будет только лучше. А ее чувства, смутные, только-только зародившиеся, но от этого не менее яркие, подождут.

Марк был настойчив и звонил всю ночь. Арина нервно вздрагивала каждый раз, когда экран мобильного телефона начинал светиться, но трубку не брала. Сообщения, в огромном количестве хлынувшие после полуночи, она удаляла, не читая. Понимала, что ведет себя как дура, но продолжала стоять на своем — так будет лучше.

Под утро она все же уснула, калачиком свернувшись на постели. Однако сон ее был недолгим — солнечные лучи проникли через тонкие шторы и стали свободно гулять по лицу девушки. Открыв глаза, Арина поняла, что поспала всего пару часов. Глаза горели так, словно в них насыпали песка, голова болела, но времени отсыпаться у нее не было.

Протянув руку, она взяла с тумбочки телефон. Семьдесят четыре пропущенных от Марка, около сотни сообщений от него же и лишь один звонок — от Сони. Вот Корнеева ей сейчас очень нужна.

— Алло? — сбивчиво выдохнули в трубку после четвертого гудка. — Риш, ты куда пропала, Марк тебя обыскался! Он мне весь вечер истерично в трубку орал.

— Что говорил? — с любопытством поинтересовалась Арина, вставая с кровати и направляясь на кухню, варить кофе.

— Что у меня подруга полная дура и истеричка, — со смехом ответила подруга. Рядом послышалось недовольное ворчание. Соня что-то пробурчала и продолжила разговор. — Так что у вас случилось?

— Хочешь сказать, тебе еще не расписали все в красках?

— Расписали, но мне бы хотелось услышать твою версию событий. И куда это ты уезжаешь?

Арина почувствовала, как к горлу подступает ком. Из последних сил сдерживая эмоции, она поспешила спросить:

— Мы могли бы встретиться? Мне нужно многое тебе рассказать.

— Не думаю, что меня Стас выпустит из квартиры, поэтому... Торохов, отвали, я сама прекрасно знаю! Короче, приезжай к нам.

— Адрес диктуй, — зажав телефон плечом, Арина потянулась за бумажкой. — И еще... Чтобы без твоего брата, хорошо? Я не в том состоянии сейчас, чтобы выяснять с ним отношения.