Лорд Пустошей - Андрей Буревой

— Давайте стаскивайте их поближе к карете, чтобы все оказались под пологом непроницаемости, — донесся до меня голос Йоргена. Открыв глаза, я увидел, что кукловод уже сделал свое черное дело, нанеся рунные рисунки на лица моих людей, и теперь определялся с границами воздействия заклинания.

Уменьшение периметра полога меня не радовало, ибо это означало увеличение времени его существования, а вот то, что мои дружинники еще живы, хоть и изранены, заставило воспрянуть духом. А из приданного сэром Говардом отряда остался только Карл… Остальных не зря ведь украсили рунами и перенесли к карете. Да еще и связали хорошенько. Значит, есть еще шанс… Снять бы только путы.

— Надеюсь, ты не рассчитываешь на освобождение? — с гаденькой ухмылкой поинтересовался обративший на меня внимание Йорген. — Не рассчитывай даже — из этих веревок под силу вырваться только мертвяку. Да и не изменит ничего твоя свобода. Руны-то невозможно свести без специальных ингредиентов — разве что срезать вместе с кожей лица. Только мы вам не оставим ножей. Да и сил у вас не хватит на подобные выверты. Уж это я обещаю.

Не успел я сообразить, что же некромант имеет в виду, как он притащил шкатулку из черного камня и, подойдя к сваленному нами дереву, лежащему неподалеку, вытряхнул в пышную крону блеснувшую в солнечных лучах статуэтку. Тем самым приблизив нашу смерть.

Явно ведь раненые недолго продержатся на грани, когда статуэтка из них жизнь вытягивает. Значит, очень скоро кто-то обернется алчущим плоти и крови мертвяком… И, разорвав путы, набросится на беззащитных товарищей.

— Счастливо оставаться! — еще раз простился со всеми Винсент и взобрался на подведенного ему коня. — Уж потешьте моих родичей, будьте так любезны! — хохотнул он напоследок и, потеряв к нам всякий интерес, ударил своего скакуна хлыстом.

Изрядно поредевший отряд Винсента последовал за ним, и вскоре мы остались одни под сенью деревьев. Разве что местные волки могли бы составить нам компанию, ибо наступало их время — приближалась ночь. Еще не темень, но тени уже так густы и длинны, что не приходилось сомневаться в скором угасании дня.

И мельтешащие у меня в голове мысли все как одна были мрачными и черными под стать надвигающейся темноте. А всплывающие в сознании обрывки воспоминаний из чужой жизни просто сводили с ума, постоянно сбивая меня с поисков пути к спасению. Да и измученное тело мне почти не повиновалось — малейшее движение вызывало боль. Рука или нога — в зависимости оттого, чем я хотел пошевелить, — немела и становилась будто чужой.

Нет у меня возможности избавиться от пут и попробовать хоть что-то сделать. Я и себя-то не могу спасти… Перемещение в замок ничего не решит — ибо, что здесь помирать, что в подвале, лежа на плите портала. Все одно… Ни здесь, ни там спасения нет.

— Дарт, ты уж нас прости, — донесся до меня голос закашлявшегося Стоуна. — Оплошали мы… Во всем тебя подвели…

— Да вы-то в чем виноваты? — с трудом справившись с непослушным языком, отозвался я. — Тут кругом моя вина… Не попадись я в эту ловушку, все было бы иначе…

— Да кто бы подумал, что Винсент пойдет на такую подлость? — прохрипел Стоун. — Не только ты ничего не ожидал… Да если бы и опасался подвоха, это бы ничего не изменило… Защита-то твоя была уязвима против такой атаки. А посланник этот был живым мертвяком… Быстрой и сильной тварью… Он получил от нас пяток болтов и еще успел облить тебя из фляги горючей жидкостью, а после с нами схватился. Пока мы его не порубили на куски, не могли к тебе подойти… А затем еще мертвяки на нас навалились… Подползли незаметно и неожиданно набросились… И, что хуже всего, статуэтку эту, жизнь вытягивающую, с собой прихватили… Но мы совладали с ними… Защита-то у нас хороша была — и мертвяки нестрашны… Только Говардовы полегли… Жуткий вышел бой… Мертвякам-то все нипочем… Пока на части не изрубишь — не остановишь… А латы у них хороши были…

— Вы сделали все, что могли, — успокоил я своего друга, так как был уверен — иначе и быть не могло, и только после жестокой схватки врагу удалось смять мою дружину. Против силы не попрешь…

— А потом остатки Винсентова воинства подтянулись и побили нас, обессилевших, как щенков… — продолжил Стоун. — Мы не справились…

Уязвленный словами корящего себя Стоуна, я закрыл глаза и отрешился от мира. Как бы мне ни хотелось успокоить своего друга и снять с его души всю горечь поражения, сделать я этого не мог. Он, похоже, уже бредит, и слова утешения до него не дойдут.

Но, посмотрев на лежащих возле кареты людей истинным зрением, я увидел, что Стоун еще не так плох. Свечение ауры хоть и потускнело, но все же не погасло. А вот Карл, единственный выживший из группы Алекса, был при смерти. Уже часть рунного узора была видна едва ли не лучше, чем энергетическая оболочка.

— Какое дилетантство, — не удержался я от проявления пренебрежения, разглядывая заинтересовавший меня узор.

Обычная низкоранговая структура поглощения, ориентированная на поддержание псевдожизни. Тупейшая конструкция, не обремененная ни командными, ни управляющими контурами. Даже не стабилизированная от внешнего изменения. Что заставляет заподозрить ловушку на дурака, который попытается как-то повлиять на структуру и угодит в расставленную сеть… И получит такой удар от защитного контура, что как минимум будет долго восстанавливать целостность своей энергооболочки, а как максимум отправится за грань.

Впрочем, какие ловушки может состряпать простой человек? Да никаких. Во всяком случае, в столь простом узоре, созданном всего лишь на двухуровневой основе: поглощающей части и изменяющей. Тут не запутается даже самый отстающий ученик. А замаскировать в узоре еще одно плетение под силу только магу, а не человеку с его ущербным истинным зрением.

Совершенно чуждые рассуждения едва меня не доконали. Чуть было утихшая боль вновь поселилась в моей голове. Слияние с памятью Тила хоть и не отправило меня сразу в иной мир, но, похоже, произойти это может в любой момент. Слишком велика нагрузка на мой бедный разум, когда он, пытаясь найти выход из ситуации, обращается к чужим знаниям.

Но что моя смерть, когда на кону жизни многих людей? Обидно будет, если не удастся никого спасти даже такой ценой. Но в данный момент это ничего не решит: ни моя смерть, ни смерть всех остальных. Хоть массовые гекатомбы строй.

Проверив состояние аур лежащих у кареты людей, я перевел взгляд на хорошо различимую истинным зрением статуэтку. Тонкие ветви дерева не смогли полностью скрыть окружающий ее радужный пузырь и ярко-белую сердцевину. Тянет мало-помалу нашу жизненную силу, оттого и свечение все насыщенней. Наверное, скоро девать уже будет некуда накопленную энергию и она превратится в бесполезную игрушку. Не зря ведь Йорген пожертвовал ее нам. Из нее-то энергию не изъять. Правда, к тому времени, когда заполнится это вместилище жизненных сил, мы уже все умрем.