Анагел мой. Колесница Богов - Роман Дингер

— Я…

— …знаю, — перебил Кримм. — Если отключиться от происходящего и говорить просто холодными рассуждениями, то Айла, как и Ва, прожила в два раза больше, чем ей было отмерено жизнью. Но всё равно, Риур. Знаешь это, понимаешь, а внутри живёт надежда, что… ещё немного, ещё чуть. Год, три, пять. И то время, что тебе остаётся, ты живёшь им, впитывая каждое мгновение. Я так жил своей женой, женщиной другой расы, волею Матери-Жизни ставшей моей женой и матерью моих детей. — Кримм судорожно вздохнул и вдруг улыбнулся. — А знаешь… Именно этот крохотный отрезок времени, проведённый с ней — он самый лучший в моей долгой жизни, которую я когда-то считал никчёмной. Да, мы исследователи, набиравшие огромный материал по другим планетам и Субстантам. Мы своего рода Архивариусы, собравшие гигантскую базу данных. Мы привыкли быть в роли наблюдателей, записывая, как рождаются, растут, развиваются и умирают другие. Мы, которые могли себе позволить жить очень долго — мы стали никем в этой библиотеке жизни. Хранители, не более. И мы разучились чувствовать. Это… ну, представь, что ты всю жизнь сидишь в комнате с иллюминатором, смотришь в него: там, за ним, кипит жизнь, развивается мир. Ты знаешь это, ты в курсе, как это происходит, но… Ты не знаешь, что такое кровь и пот, запахи, звуки, рождение или смерть. То есть, в теории знаешь, но почувствовать не можешь. Это мы, Мори, которые смотрят на другие миры и эволюции через свой иллюминатор.

Кримм замолчал, глядя на медленно темнеющее небо. И Риур молчал, впитывая его слова и вновь понимая, насколько Кримм мудрее…

— Помнишь, как я тебе рассказывал про первую ночь с Айлой?.. Её неистовство, сила, её незамутнённость — вот что меня раз и навсегда привязало к ней, не только дети. Я не знал, что со всем этим делать, когда почувствовал, что я такой же, я как она, просто забыл, каково это — быть чистым перед жизнью. А она напомнила… — Он обернулся и посмотрел на выложенную из камней правильным прямоугольником могилу. — Она мне каждый день давала что-то новое, даже если это всё было неосознанно. Каждым движением, взглядом, каждым невысказанным словом. И я всегда знал, что она внутри меня. Слилась со мной. Она моё сердце и моя боль. Моя нежность и моя сила. Дыхание моё и мой дождь. Моё утро и мой морозец на закате. Море и мой сон. А теперь… Нет, она всегда со мной. Где бы я ни был, что бы ни делал — она внутри. Это из меня уже не вытравить и не убрать. Только я не знаю, как остановить боль. Там, в сердце, где от моего сердца не осталось ничего. Только половина её сердца… Её уж точно будет нелегко у меня отобрать, брат.

И только сейчас Риур увидел набухающие в уголках глаз Кримма слёзы. Но ничего не сказал. Лишь порывисто прижал его к себе…

И всё. Так и сидели оба, долго глядя вниз, на море. Пока Риур не поднял голову и тихо не спросил:

— Кримм? Скажи, что это сон…

Со стороны материка неторопливо и низко, вспеняя море всполохами марева из двигателей, к острову подлетал эсминец. Чёрный, с зелёной на синем фоне эмблемой Разведывательного Корпуса над кабиной…

— Вот и всё, брат… — тихо сказал Кримм и встал. — Вот и всё.

*******

Сердце выпрыгивало из груди, пока Риур нёсся вниз, не разбирая дороги. Нет, не будут они ничего делать, билось в голове. Не будут. Не сейчас. Не сегодня.

Эх, не успел сказать детям наверху, чтобы оставались там. Впрочем, с Криммом на этот случай было оговорены давно все действия: кто, куда, с чем и вообще. Но сейчас вперёд толкала только мысль: лишь бы не сорвался кто. Или наши, или Субстанты. Вылетел на песок, споткнувшись, остановился, увидев, как неторопливо выходит из открытого люка тяжёлая высокая фигура, в мощной броне, со штурмовым метателем наперевес. Броня светилась, включённая в боевом режиме, было видно даже при ярком свете. Но ствол вниз, по уставу, значит, стрелять никто не собирается.

А навстречу фигуре выдвигался Хэ. С копьём в руке, неторопливый, исполненный спокойной силы.

— Нет, Хэ, стой… — пробормотал Риур и рванулся вперёд, видя, как прилетевший медленно поднимает метатель. — Стой!

Гаркнул так, что фигура дрогнула. Хэ тоже остановился, воткнув копьё в песок. Тут же из люка, слаженно и неотвратимо, как семена из плода, высыпала группа. В одинаковых бронях, с оружием наперевес. Но не пошли вперёд, выстроились стандартным полукругом, отрезая подход к эсминцу и держа под прицелом местность.

Вышедший первым медленно поднял руку, потом отогнул три пальца, один за другим, в специальном жесте. Хэ сложил руки на груди, насмешливо наблюдая за ним. И обернулся, когда сзади налетел Риур и закрыл собой, выставив перед собой ладонь. Так же сложил другой жест. Замер, напружиненный, тихо сказав одним губами:

— Хэ, скажу бежать — беги. Сбереги детей. Ты знаешь где…

— А…

— Заткнись, брат!

Сказал с такой яростью, что Хэ попятился. А Риур, продолжая держать руку со сложенными пальцами, медленно пошёл вперёд. Неподвижно стоявшая фигура ожила. И раздался усиленный динамиком шлема голос:

— Назовись!

Риур остановился. Шумно выдохнул и громко чётко произнёс:

— Риур Астар. Планета Мори-Ан. Третий Дома рода Астар. Идентифакационный номер рода: В567. Идентификационный личный номер: Астар-688739. Идентификационный номер статуса Исследователя: 56677-РА44.

Так и представилось даже, как звуковой сканер считывает информацию, прогоняя её через миллионы атомов памяти Архива. Сработало… С тихим шипеньем отъехало вбок защитное стекло шлема — и удивлённый голос спросил:

— Астар?!

Риур прищурился, чувствуя, как сердце ухнуло куда-то вниз. Перед ним стоял Ларун Бар, один из старших Командоров Разведывательного Корпуса. Вот уж кого меньше всего хотелось бы видеть…

— Небеса… — удивлённо пробормотал Ларун, подходя ближе и снимая шлем. — Мы уже справили церемонию Памяти. А где Кримм?

— Со мной, здесь, — с трудом произнёс Риур, глядя в серые ледяные глаза Бара.

— Ясно. — Командор оглянулся на свою группу, потом на катер, прикрытый ветвями, и кивнул на него головой: — Работает?

— Нет. Двигатели накрылись.

— Понял. Пойдём туда? И да, расслабься, Астар. Было и было. Где Кримм? Идём, расскажете хоть, где вас носило…

Ларун Бар был одним из, пожалуй, самых амбициозных командоров Разведывательного Корпуса. Дослужившись довольно быстро до прим-оператора Второй категории, он прославился тем, что ему сходили с рук самые жёсткие операции по зачистке. Но и самые гениальные, надо признать. Что бы ни присходило, какая бы степень опасности ни была или