Немецкие деньги и русская революция: Ненаписанный роман Фердинанда Оссендовского - Виталий Старцев

16 Ossendowski F. A. Lenin. God of the godless… P. 209–211.

17 Ibid. P. 212.

18 Ibid. P. 235.

20 Ibid. P. 267.

21 Ibid. P. 268.

22 Ibid. P. 271–273.

23 Ibid. P. 280.

24 Ibid.

25 Ibid. P. 281.

26 Ibid. P. 276–277.

Оссендовский вчера и сегодня

Роман «Ленин — бог безбожных» явился определенным рубежом в творчестве Фердинанда Оссендовского. С одной стороны, он был тесно связан с воспоминаниями о всем русском периоде его жизни, особенно с бурными годами Первой мировой войны и революции и еще более фантастическим временем Гражданской войны в России. Тот тайный эксперимент с сочинением документов о «германо-большевистском заговоре», который проделал Оссендовский в Петрограде, оставил надолго след в его душе. Пока он не знал, что примерно половина из сфабрикованных им документов уже опубликована в США Эдгаром Сиссоном, он смело повторял небылицы на эту тему во время редактирования журнала «Вестник финансов, промышленности и торговли» в Омске. Он несомненно узнал о брошюре Сиссона уже в первое свое посещение Америки летом 1919 г. Прибыв туда вторично поздней осенью 1921 г., он был крайне осторожен и отклонял всякую мысль о какой-то причастности к происхождению «документов Сиссона». Борьба за выживание, успех первого романа, сочинение новых, путешествия — все это откладывало серьезное возвращение к прошлому, воспоминания о лихорадочной работе в холодном Петрограде в начале 1918 г. Занявшись теперь всерьез Лениным, он убедился во многих своих ошибках, многое исправил, хотя и сохранил стойкую ненависть и к Ленину, и к большевикам.

С другой стороны, этим романом Оссендовский как бы обрубал последние нити, связывавшие его с революционной Россией, активным гражданином которой он был в 1917–1918 гг. Он еще более ощущал себя поляком и только поляком. Между прочим, мысль о приобретении польского гражданства возникла у него еще в 1917 г., когда Временное правительство от имени России торжественно заявило о непреклонном желании видеть восстановленной государственную независимость Польского государства, воссоединенного из всех его частей. Тогда же он вместе со своей женой, Анной Николаевной, русской по происхождению, подал соответствующие прошения в комиссию по делам бывшего Царства Польского (между прочим, Анна Николаевна Оссендовская работала в 1917 г. в этой комиссии). Но только в ноябре 1921 г. в США он смог осуществить свое желание и получил польский паспорт от посла Польши в Вашингтоне Михаила Квапишевского1.

Приведем еще ряд подробностей о жизни и деятельности Фердинанда Антония Оссендовского, связанных с темой нашего исследования, которые мы заимствуем из весьма обстоятельной биографии писателя, созданной польским эмигрантом из Канады Витольдом Станиславом Михаловским2. После длительных путешествий по Центральной Азии, во время которых он встретился с «кровавым бароном» Унгерном фон Штренбергом, Оссендовский через Маньчжурию добрался летом 1921 г. до Владивостока, где еще 26 мая этого года произошел очередной переворот и при помощи японцев и американцев к власти пришло правительство братьев Меркуловых. Отсюда Оссендовский беспрепятственно добрался до Японии, где стал выяснять возможности создания некоего общества помощи Польше и борьбы с большевиками из японцев, американцев и поляков. В Токио в гостинице он и встретился с американским журналистом Льюисом Стэнтоном Пэйлином, говорившим по-русски.

Они быстро сдружились, и Оссендовский буквально заворожил Пэйлина рассказами о своих последних приключениях. Именно Пэйлин предложил Оссендовскому написать об этом книгу и помочь перевести ее на английский язык. Из их горячих бесед и стали рождаться первые страницы романа «Звери, люди и боги». Льюис Пэйлин пригласил Оссендовского поехать в Нью-Йорк и закончить там книгу, а также договориться о ее издании. Все это Оссендовский не мог расценить иначе как подарок судьбы. В Нью-Йорке он стал жить в отеле «Мак-Альпин», работал там над романом, но в первые же недели поехал в Вашингтон. Очевидно, тогда-то он и был допрошен в Русском отделении Госдепартамента по поводу статей Семенова в «Последних новостях» и об обстоятельствах появления «документов Сиссона».

Став польским гражданином, Оссендовский завязал тесные сношения с послом Квапишевским и предложил свои услуги по предоставлению полезной информации о положении дел в Сибири и на Дальнем Востоке. Это предложение было принято. Посол по просьбе Оссендовского стал помогать ему в поисках жены, с которой тот не виделся с момента отъезда из Петрограда. Она тоже немало пережила, уехав из Петрограда в Сибирь, и обнаружилась только в Маньчжурии, откуда сумела приехать уже в Варшаву в 1923 г.

Весь 1922 г. и начало следующего года Оссендовский прожил в Нью- Йорке, тесно сотрудничая со складывавшейся польской разведкой и военными властями, представленными их сотрудниками в посольстве, и с самим послом. Именно за это его биограф Михаловский называет Оссендовского «польским Лоуренсом». В сочиняемых им для посольства документах Оссендовский использовал «информацию» из изготовленных им «документов», но ссылался только на официальную брошюру с «документами Сиссона». Он обвиняет представителей еврейского капитала в США (и прежде всего банк «Кун, Лейб и К0») в организации помощи Советской России. Снова излагаются «германские планы» по овладению минеральными богатствами России, особенно Западной Сибири. Снова перечисляются фамилии Гуго Стиннеса, Адольфа Даттана, Макса Варбурга, а также бывшего царского генерала Трепова и барона Меллера-Закомельского3. В других своих справках он называл «центры большевистской агитации» в городах стран Западной Европы, тоже вычисленные на основе заготовок его «документов». Оссендовский сотрудничал также в польскоязычной американской газете «Новый свят», где напечатал много коротких заметок и статей.

Переехав на постоянное жительство в Польшу, он снял квартиру в доме № 47 по Аллеям Ерузалемским, а когда вернулась жена, переехал в дом № 41. В 1923/24 учебном году «профессор Оссендовский» преподавал в Высшей школе политических наук в Варшаве, являлся консультантом Министерства вооруженных сил. Успех английского издания его первой послевоенной книги «Звери, люди и боги» вызвал лавину переводов ее на иностранные языки. Прежде всего на польский, на котором она вышла в 1923 г., затем на французский и немецкий — в 1923–1925 гг. В 1925 г. перевод с польского появился и на русском языке: книга была издана в Латвии, в Риге.

Но у книги появились и недруги. Шведский писатель и путешественник Свен Гедин и французский журналист Жорж Монтантон опубликовали свои печатные разборы романа Оссендовского «Звери, люди и боги». Они выразили сомнения по поводу самого факта посещения Оссендовским областей Центральной Азии, выявили многочисленные ошибки в описании жизни, быта и религии монголов, тувинцев, китайцев. Нам нетрудно поверить в справедливость хотя бы некоторых из подобных упреков, поскольку на примере деятельности Оссендовского с 1913 г. по разоблачению «немецкого засилья» и шпионажа, а также сочинения «документов» о «германо-большевистском заговоре» и редактирования журнала «Вестник финансов, промышленности и торговли» мы убедились в талантах автора в этой области. Польские обозреватели и даже ученые с пеной у рта бросились защищать своего соплеменника, находя у автора книги только положительные качества, а недостатки, приписывая Льюису Стэнтону Пэйлину, который-де приспосабливал труд «профессора» ко вкусам американской публики. Поляки вообще были склонны все прощать Оссендовскому, как одному из немногих, прославивших независимую Польшу на весь мир с первых лет ее существования. Тот же Михаловский даже сочинение фальшивых «документов Сиссона» считает проявлением некоей национальной доблести, шляхетской забавой, вполне простительной на фоне целой выставки талантов «шановного пана профессора».