Пропавший чиновник. Загубленная весна. Мёртвый человек - Ханс Шерфиг

Дни идут. Они тянутся вяло и лениво. Мальчики боятся Макакуса и нередко видят его во сне. Дома, вооружившись циркулем и линейкой, они корпят над математическими задачами. Постепенно вечереет, и отцу становится жаль сына. Он пытается помочь ему, но не понимает задачи, а признаться в этом не хочет. Разыгрывается семейная сцена, и дело кончается слезами. Ночью ученика лихорадит. Мерещатся формулы, цифры, углы, и душит ужас. Макакус страшен во гневе. Он таскает мальчиков за волосы и щиплет их за щеки. Выкручивает мочки ушей и бьет по голове. Так постигается математика.

Но есть еще и другие предметы. Их много. Например, немецкая грамматика. Оказывается, существует множество глаголов с отделяемыми приставками. Вот они: ab, аn, auf, aus, bei, dar, ein, empor, entgegen, fort, her, hin, mit, nach, nieder, ob, von, weg, wider, zu. Чтобы безошибочно запомнить этот ряд, надо заучить приставки сначала слева направо, затем — справа налево. Переходные глаголы, как правило, употребляются с отделяемыми приставками. Но бывают еще переходные глаголы с колеблющимися префиксами: durch, über, um, unter. Когда эти переходные глаголы с приставками durch, über, um, unter сохраняют свое первоначальное значение, приставка обычно отделяется. Так бывает во всех случаях, когда дополнение данного предложения, в страдательном залоге превращаемое в подлежащее, мыслится как предмет, изменяющий свое состояние или местоположение. Но в тех же глаголах приставка не отделяется, когда основной глагол и его префикс теряют свое первоначальное значение и приобретают переносный смысл, а дополнение предложения, в страдательном залоге выступающее как подлежащее, не изменяет своего состояния или местоположения. Но даже и тут приставка «durch» сплошь и рядом употребляется как отделяемая, хотя согласно основному правилу ей полагается стать неотделяемой. И бывает это во всех случаях, когда «durch» выражает в соединении с глаголом целевую завершенность действия, доведение его до логического конца. В глаголах, имеющих переносное значение, приставки «durch» и «um» обычно отделяются, а приставки «über» и «unter» не отделяются.

Все это необходимо выучить, если хочешь знать немецкий язык.

В равной мере необходимо быть знакомым с титулами, принятыми в кругах английского дворянства. Разве можно не знать, например, что «герцог» и «маркиз» — более высокие титулы, чем «эрл» или «виконт», а «баронет» и «рыцарь» — самые низкие дворянские звания? И мыслимо ли путать обращения: «сэр» и «милорд»? И допустимо ли находиться в неведении о том, где берет начало Гвадалквивир и какова высота Абруцц? Впрочем, Гвадалквивир выступает еще и в другой роли. В немецком языке все названия европейских рек, если только они не оканчиваются на «о» — женского рода. А Гвадалквивир, учит грамматика Капера, представляет собой исключение из этого правила. Необходимо усвоить и множество других полезных сведений: так, итальянцы любезны и приветливы с иностранцами, однако за их внешним радушием сплошь и рядом скрывается бандитская натура. Многие из них каждую минуту готовы пустить в ход кинжал и яд. Со шведами дело обстоит несколько лучше. Но все же они уступают нам, датчанам, в просвещенности, а в драке часто хватаются за нож.

На свете нет ничего ценнее глубоких познаний. А «искусное воспитание совершенствует природные дарования».

В меморандуме школьной комиссии записано, что физическое воспитание учеников должно осуществляться параллельно с духовным. Недаром еще древние говорили: «В здоровом теле — здоровый дух». Физическое здоровье обеспечивается четырьмя уроками гимнастики в неделю. Ученики выстраиваются в ряд и, стоя па полу, попеременно наклоняются то в одну, то в другую сторону, А господин Эйбю командует: «Раз-два», «Раз-два». Затем мальчики один за другим берут разбег и прыгают через веревку, натянутую между двумя стойками. А потом они кувыркаются и упражняются в прыжках на матах, от которых даже при малейшем прикосновении вздымаются вверх густые облака пыли.

Толстый Тюгесен, понятно, гимнаст никудышный. Но по гимнастике также выставляется оценка, которая учитывается даже в аттестате зрелости и в какой-то мере определяет судьбу каждого ученика. На уроках гимнастики Тюгесен добросовестно пыхтит, так что на лбу у него выступает пот. И все же ему никак не удается перепрыгнуть через коня. Всякий раз он застревает на нем и сидит, отчаянно цепляясь за снаряд. А господин Эйбю подбадривает его шутливыми восклицаниями:

—      Черт тебя побери, бездельник! Ну чего расселся? Никак ты собираешься изнасиловать коня? Да ведь это жеребец, свинья ты эдакая!

Затем ученики карабкаются вверх по канату, и Тюгесен снова отстает. Тогда господин Эйбю вынимает из галстука изящную золотую булавку и колет мальчика:

—      А ну, влезай быстрее, жирный боров!

После физических упражнений мальчики выходят из зала потные и грязные, но вымыться им негде. Да и к чему такие нежности!

Горн и Неррегор-Ольсен выпустили, наконец, свою газету. Она отпечатана на гектографе в десяти экземплярах. Новому изданию дали название «Марс». В газете есть отдел юмора, занимательные задачи и даже роман с продолжением, который пишет Горн. Отныне марки заброшены. Настала эпоха газет. В классе выходят разнообразные издания: «Труба», «Барабан» и «Афина Паллада». Между ними идет ожесточенная борьба, словно это настоящие газеты. И точно так же невозможно понять, чем отличаются их политические платформы. «Черная рука» выпускает собственный боевой листок, он выходит в четырех рукописных экземплярах. Листок называется «Мистика», его редактор — Могенсен. Вся редакционная работа выполняется на уроках Водяного. Торсен пишет передовую, прячась за спиной Харрикейна, и вытирает перо о его белый воротник.

Впрочем, для подобных забав годятся также уроки старого Магнуса. Высокий и чудаковатый, с белой бородой, красным носом и ослепительной лысиной, он стоя разглагольствует о Священном писании, а ученики тем временем дремлют или же занимаются каждый своим делом.

Учитель вынужден многое объяснять. Все это не так просто, как кажется.

—      «Не убий!» — говорится в одной из десяти заповедей. «Но что же это значит?» — вопрошает доктор Мартин Лютер. А значит это вот что: мы должны бояться и любить бога так, чтобы не причинять своему ближнему никакого вреда или зла, а также поддерживать его и приходить к нему на помощь в любой опасности.

Но и это объяснение не исчерпывает сути дела. Поэтому пастор Кристен Меллер сопроводил подготовленное им издание лютеровского катехизиса следующим комментарием: «Злой умысел дьявола состоял в том, чтобы вследствие грехопадения люди стали смертны, и потому убийства, совершенные Каином, Фараоном, Иродом Великим и даже Акитофелем, умертвившим самого себя, суть дьявольские деяния. То же, что убийство есть дело дьявола, доказывает убиение Христа. А потому нам следует остерегаться всего, что может привести к убийству, и не причинять ближнему никакого ущерба или зла, как это сделал Фараон, причинивший