Чёрные сны - Павел Корнев

— Лед? — Взгляд приказчика метнулся куда-то под прилавок, потом на охранника. — Проходите.

Я не заставил повторять приглашение дважды и сразу же по узкому проходу между стеллажами отправился в кабинет к торговцу. Как обычно, протиснуться между полками оказалось весьма непростой задачей. Не первый раз мне в голову пришла мысль, что такая планировка выбрана намеренно: реши кто брать помещение штурмом, драгоценные минуты уйдут на преодоление всех этих заграждений, и темп будет потерян.

— Здравствуйте, Ян Карлович, — поприветствовал я сидевшего за заваленным бумагами столом хозяина торгового дома и прикрыл за собой дверь. — Не помешаю?

— Помешал бы — не пустили, — не особо весело усмехнулся Ян Карлович. — Вешай фуфайку. Коньяк будешь?

— Нет, спасибо. Ждут меня. — Я внимательно пригляделся к торговцу. Если не заглядывать в умные глаза, можно подумать, что перед тобой просиживающий рабочие дни в ожидании скорой пенсии работник какой-нибудь канцелярии. Серый, сильно вышарканный пиджак с кожаными вставками на локтях, свежая, но видно, что не новая, сорочка, очки в недорогой, хоть и удобной оправе. Но стоило взглянуть в глаза, сразу становилось ясно, что свой образ недалекого бюрократа Ян Карлович намеренно лепил именно из таких штрихов. И на самом деле перед тобой вовсе не карась, а щука.

— Чего пришел тогда? — откинулся на спинку стула в свою очередь рассматривавший меня торговец. — Неужели по делу?

— Да ну, прям, это у вас дела, у меня так, делишки, — уселся я в кресло для посетителей. — Поздороваться просто заглянул.

— Надо же, не ожидал, — скрипуче рассмеялся сильно поседевший за последнее время Ян Карлович. И тем не менее нынешний его настрой понравился мне куда больше, чем тщательно скрываемая растерянность в нашу последнюю встречу. — Ко мне ведь теперь только по делам заходят. А как хоть парой слов перекинуться, то все сразу такие занятые становятся…

— Можно подумать, вам поговорить не с кем. — Я вытянул ноги к работающему обогревателю и мельком глянул на стоявший вдоль стены шкаф. Замков-то замков понавешали. И не простых, а с магической начинкой. К чему бы это?

— А кому теперь я нужен? — хитро прищурился торговец. — Это раньше советоваться приходили, а теперь…

— Что случилось-то? — Мне никак не удавалось понять странное несоответствие между словами и настроением торговца. Вроде говорит — плохо все, а не верится совершенно.

— Да я временно членство в Торговом союзе приостановил, — объяснил суть произошедшего Ян Карлович. — На льготах много, конечно, теряю, но зато и сборы не плачу. А льготы, я тебе скажу, в последнее время выбивать с боем приходилось, так что пока то на то и выходит.

— Если ты плюнешь в коллектив — коллектив утрется, если коллектив плюнет в тебя — утонешь, — напомнил я торговцу избитую истину.

— Плеваться стенка на стенку придется, и неизвестно еще, кому спасательный круг понадобится, — начал протирать кусочком замши очки Ян Карлович. — Конечно, даже из старичков мало кто с Гиоргадзе ссориться не побоялся, но зато на тех, кто ушел, почти половина оборота Торгового союза приходится.

— И дальше что?

— В январе общий съезд намечается, там и будем отношения выяснять. Гиоргадзе, сам понимаешь, скинуть не получится, но по рукам ему надавать мы возможности не упустим. А то он нас скоро со всем Фортом перессорит.

— Слышал, он на накопители Иванова цены сбить хотел?

— Было дело, потом от гимназистов неделю прятался, пока те не остыли. В итоге скидку три процента себе выторговал — ходит гордый. А то, что они деньги из нашего банка увели, вроде как и пустяки, дело житейское. — Ян Карлович надел очки и посмотрел мне в глаза. — Точно ничего не хочешь?

— Нет, спасибо, бежать пора, — отказался я. — Нашим прошлым делом никто не интересовался?

— Нет, забыли все давно. А что?

— Да мало ли? Вообще ничего нового нет? Меня просто давненько в Форте не было. — Я поднялся из кресла — мало ли, упустить чего мог.

— Да ты в курсе всего должен быть… — многозначительно замолчал торговец.

— Вот насчет этого тоже вопрос есть, — понял непрозвучавший вслух намек я. — Помните, насчет работы мне сходить предлагали? Можно этим работодателям доверять вообще? Или потом бритвой по горлу и в колодец?

— Ну я же веду с ними дела, — развел руками Ян Карлович. — Ты, главное, сам не подставляйся.

— Понятно, — снял я с вешалки фуфайку. — А через них разве нельзя с Гиоргадзе вопрос порешать?

— Его сразу две боевых бригады Цеха круглосуточно охраняют. Шуму будет! — постучал карандашом по краю стола торговец. — Непроходной вариант. Ты, кстати, сильно сейчас занят?

— Мне хотите предложить эту работенку? — пошутил я.

— Нет, — покачал головой Ян Карлович. — Просто Вениамин второй день на работу не выходит. Я охранников к нему домой послал — никого. Соседи говорят, со вчерашнего дня не было. Будет время, пройдись по знакомым, вдруг кто чего знает?

— О чем речь? Конечно, поговорю. Через Дружину-то поискать не хотите?

— Дружину уже подключили.

— Если чего узнаю — заскочу. — Я подошел к двери, но обернулся, чтобы задать вопрос, ради которого сюда и приходил. — Да, кстати, помните, тут у вас тип крутился — Кречет погоняло? Не знаете, с кем он сейчас?

— А разве не с твоими нынешними работодателями? — прищурился торговец.

— У них пути-дорожки разошлись.

— Тогда даже не знаю. Он больше с Вениамином дела вел.

— Понятно, — кивнул я и открыл дверь. — До свидания.

— Будет время — заходи.

— Обязательно. — Я пробрался по узкому проходу к ходившему от стеллажа к стеллажу Напалму и, остановившись, начал медленно застегивать пуговицы. — Обязательно…

Не понравился мне разговор. Сам понять не могу, в чем причина. И выпить Ян предложил, и заходить звал. А будто соринка в глаз попала — и хоть кричи. Не так что-то пошло, не так, как раньше. Будто бывший патрульный по прозвищу Лед бывшему члену Торгового союза Яну Карловичу как человек уже неинтересен. Сейчас никчемной просьбой его озадачить можно, а на будущее — даже разговаривать толку никакого. Будто у кого-то из нас этого самого будущего просто нет. Ох не нравится мне все это.

— Пошли уже, — распахнул входную дверь пиромант и напялил на лысину кожаную кепку. — Че тормозишь?

— У меня есть мысль, и я ее думаю. — Отбросить невеселые раздумья оказалось не так уж и легко — паранойя, мать ее. — У тебя, часом, не все жалованье на сигареты уходит?

— На работе я не курю, — затянулся, раскуривая очередную сигарету, Напалм. — А перед работой всегда мандраж — нервы успокаиваю.