Тайная семья - Чарльз Стросс

Человек, который только что слушал Энгбарда, склонил голову к плечу.

— Очарован, — вежливо сказал он.

Герцог откашлялся в платок и бросил на Мириам суровый взгляд.

— Тебе следовало бы вращаться в обществе, — проворчал он.

— Генрик всегда был моим любимым дядей, — сказала Айрис, глядя на герцога. — Я имею в виду, должен быть, не так ли?

Мириам замолчала, чувствуя себя неуютно, не желая встречаться с пристальным взглядом Энгбарда. Тем временем Генрик оглядывал ее с головы до ног.

— Вижу, — сказал он через минуту. — Ну, ведь все в порядке, не правда ли?

— Хельга. — Энгбард не желал, чтобы его игнорировали. — Ты не должна уединяться. Тебе нужно смешаться с гостями. — Он нахмурился, глядя на нее. — Ты же знаешь, чего им стоило оказаться на этом приеме. — Он фыркнул. — Это их первая встреча с тобой. Неужели ты хочешь, чтобы о тебе думали как о кукле? Которая только и участвует в интригах правящей партии?

— Я участвую в твоих интригах, — подчеркнула она. — А вообще-то они так и так съедят меня живьем. Тебе, очевидно, не слишком часто приходится проводить пресс-конференции. Ведь ты не будешь забрасывать в воду наживку, если чуть позже хочешь ее вытащить целой и невредимой, правда? Ты привык держать подобные вещи под контролем.

Энгбард нахмурился еще сильнее.

— Это не пресс-конференция, это конкурс красоты, — сказал он. — Если ты не пойдешь туда и не предпримешь нужные и правильные шаги, они сочтут, что ты на это не способна. А тогда на что ты годишься? Я организовал эту встречу по твоей просьбе. Меньшее, что ты можешь сделать, — не превратить ее в кавардак и не устраивать неприятности.

— Позже предполагается голосование, — заметила Айрис. — Мириам, если они подумают, что ты избегаешь их, то все реакционные ублюдки получат шанс убедить остальных, что ты обманщица, и это не сыграет тебе на руку, разве не так?

Мириам вздохнула.

— Что мне в тебе нравится, ма, так это семейная солидарность.

— Видишь ли, она права, — высказался Генрик. — Будут вноситься предложения. Они могут признать твое право на титул, но не признать твои деловые идеи. Не признают и не примут, если известные имена договорились сопротивляться этому плану и не видно, что ты противостоишь им.

— Но ведь они будут…

— У меня есть мысль получше! — весело заявила Ольга. — Почему бы вам обеим не появиться на публике и не пленить беспокойного зверя? — Она лучезарно улыбалась. — В таком случае они не будут знать, кому противостоять! Как осел, умирающий с голоду между двумя полными кормушками.

Айрис искоса взглянула на Мириам. С беспокойством? Мириам не могла решить.

— Это невозможно, — сконфуженно сказала она. — Я не могу…

— О да. Ты сможешь, Патриция, — сказал Энгбард с холодным блеском в глазах.

— Но если я выйду туда, матушка устроит сцену! А тогда…

Мириам поймала себя на том, что не отрываясь смотрит на Айрис, раздосадованная эхом давней семейной истории, которую скрывали от нее, пока она росла.

— Вдова закатит сцену, да? — спросила Мириам, и в ее голосе звучали угрожающие нотки. — А почему бы и не закатить? Она несколько десятков лет не видела тебя. Вероятно, думала, что ты умерла. И ты не очень долго оставалась с ней, когда вы были моложе, ну так что? Может быть, вы обе сочтете, что злость уже не имеет существенного значения. Так отчего не рискнуть? — Она поймала взгляд Энгбарда. Ее дядя, чье лицо обычно было каменно неподвижным, сейчас, казалось, старался подавить разрушительный взрыв смеха.

— Ты просто не знаешь эту старую стерву, — мрачно предупредила Айрис.

— Она не изменилась, — заметил Энгбард. — Если что и произошло, так то, что она еще больше закоснела в своих привычках. — Он фыркнул. И вновь уткнулся в носовой платок.

— Она стала еще хуже с тех пор, как выбрала это молодое ничтожество, Оливера, своим доверенным лицом, — невнятно пробормотал Генрик. — По-моему, никто не может сравниться с Альфредо, мы бы вовремя разобрались с ним… — Он, похоже, не заметил, как напряглось лицо Айрис.

— Ма, — предупреждая, заговорила Мириам.

— Хорошо! Довольно болтать. — Айрис выпрямилась в своем кресле с выражением неумолимой решимости на лице. — Мириам, чисто из семейной солидарности тебе придется подтолкнуть меня. А вы, молодая леди — как вас зовут?..

— Ольга, — представила ее Мириам.

— …Я знаю, черт возьми! Ольга, открой двери и подержи этих идиотов, чтобы они не свалили меня и позволили моей доченьке проскользнуть мимо них. Энгбард…

— Я вновь начну заседание приблизительно через полчаса, — сказал он, подергивая головой. — Только запомни, — он перевел на Мириам холодный взгляд, всякие следы легкомыслия исчезли, — мне стоило больших трудов устроить для тебя это «собрание». Обойдись без беспорядков.

ОТПРАВКА ПОЧТОЙ

Внизу, в подвале Форт-Лофстрома, в почтовой конторе двое нервно ждали прибытия высокого начальства. Оба молодые — одному едва исполнилось двадцать, — одетые как клерки из юридической конторы или стажеры-бухгалтеры.

— А это не шутка? — продолжал спрашивать тот, что помоложе, не переставая нервничать. — Я имею в виду, это действительно случилось? Почему нам никто ничего не говорит? Черт, это надоедает!

— Умолкни и жди, — сказал старший, прислонившись к стене, загороженной стеллажными полками промышленного изготовления, вмещавшими целый ряд ярких пластиковых коробок, снабженных бирками с указанием места назначения. — Разве ты ничего не понял?

— Но эта встреча! Я имею в виду, что происходит? Уж не решили ли эти старцы наконец прекратить наши переходы на ту сторону?..

— Я сказал, умолкни, хватит молоть чушь. — Курьер постарше уставился на молодого со всем цинизмом пресыщенности своих двадцати шести лет. Прыщи, пучки торчащих волос вместо бороды… Отец Небесный, почему мне досталось нянчить этих детей? — Послушай, пока не происходит ничего плохого.

Он ткнул ботинком плоский чемодан у своих ног. Внутри дорогой алюминиевой оболочки находился пенопласт. В нем угнездилась напоминавшая причудливое насекомое штурмовая винтовка Н&К. Хотя «малышу» и не следовало знать об этом.

— Когда здесь появится босс, мы проводим прямую передачу-доставку и закрываем помещение. Ты остаешься с боссом и делаешь то, что он скажет. Я же занимаюсь самой приятной работой: уговариваю почтальонов побросать все дела и требовать выполнения обещаний по страховке. А затем мы арестуем любого, кто попытается уклониться. Улавливаешь? Все закончится в сорок восемь часов, и это всего лишь обычная изоляция в целях безопасности.