Абсолютное зло - Елена Григорьевна Макарова

когда он озвучит свою идею. — Ты станешь частью семьи Эттр.

— Что это значит? — растерялась я, отказываясь понимать очевидное. — Хочешь сказать?….

— Да, — коротким ответом подтвердил все мои надежды и опасения.

— А как же договор? — не верилось, что он решится нарушить слово, данное правителю Элари. Ради меня. Ради нас. — Тебе обещана другая. И правила? Разве Влием не дает обет безбрачия?

— Напишем свои правила, — держал меня за печи, не собираясь отпускать. — Кариар безвозвратно изменился, сейчас самое подходящее время перекроить его под себя и навязать новые порядки. Влием внушает трепет и страх, никто не посмеет ее ослушаться. Особенно если подкрепить ее властью Рих.

Я безмолвно взирала на Дана, не в состоянии вымолвить ни слова. Он предлагал полнейшее безумие. Это перечеркнет все, к чему он так стремился.

Я почти примирилась с тем, что всегда буду в тени, уступая место рядом с Даном другой женщине. Приготовилась на людях исполнять лишь роль Влием, и скрывать истинные чувства. А Дан вознамерился переиграть всех. Рискнуть титулом, долгом, властью. Рискнуть всем.

Это слишком опасная игра. Мы и так нарушили много правил. Меня пугали последствия, я не хотела навредить Дану еще больше.

— Ничего не бойся, — видя мою растерянность, произнес Дан. Ладони заскользили с плеч вверх, бережно касаясь моего лица: — Я больше не отпущу тебя, — невесомый поцелуй коснулся губ. Снова и снова. Постепенно страхи отступали, их сменяли твердая уверенность, что пока мы вместе, нас не сломить. Мы справимся со всем.

Дан крепко обнял меня, словно стремился слиться со мной в единое целое. Предрассветную тишину нарушало только его глубокое дыхание. Оно стало моей колыбельной, меня вновь утягивало в цепкие объятия сна. Но раздавшиеся с первого этажа голоса разогнали дрему. Я с легкостью узнала их владельцев: размеренный тон Энтала, вспыльчивый Рема и вызывающий Идира. Было облегчение узнать, что они живы.

Но меня насторожил звонкий женский голос. После смерти Алу я единственная женщина в этом доме.

Кто эта незнакомка? Именно незнакомка. Ее имирт я ощущала впервые. Никогда прежде я не встречалась с ней.

Я приподнялась. Как загипнотизированная, уставилась на дверь спальни.

— В доме посторонние? — чужой имирт не давал покоя. Что-то в нем не так. Некая двойственность: чуждое и знакомое одновременно.

— Все свои, — спокойно пояснил Дан, не понимая причин моего напряжения.

Снова раздался звонкий перелив, и я отшатнулась: теперь он до боли стал узнаваем.

— Кто? — с опаской попросила уточнить. — Энтал, Идир, Рем и …

— Алу, — подсказал Дан, когда я замолкла в нерешительности.

Словно откликнувшись на свое имя, она рассмеялась.

Грудь пронзило острой болью, как напоминание о вине, тяжелым бременем, сковавшим сердце.

Я соскочила с кровати и бросилась к двери. Ступая босыми ногами, я сбежала по лестнице. Влетела в гостиную и застыла на месте: Рем, упираясь локтем в горло, припер Идира к стене. За его спиной, призывая к порядку, стоял Энтал. В кресле у окна, негромко посмеиваясь, сидела Алу.

Целая и невредимая.

Заметив меня, все разом смолкли.

Голова закружилась, превращая картинку перед глазами в сюрреалистичный образ. Тошнота заставила меня согнуться и упереться руками в колени. Из-за охватившей слабости подкашивались ноги. Я пошатнулась, и в последний момент нашла опору: крепкую руку Дана.

Он накинул мне на плечи халат, удерживая в своих объятиях.

— Это правда она? — блуждала по Дану пьяным взглядом. — Я думала, ничего не вышло.

— У тебя получилось, — шепнул мне на ухо, будто это секрет.

В замешательстве я взглянула ему в лицо, а потом на Алу. Неотрывно следила за ней: как она поднялась с кресла и медленно приблизилась ко мне. Я всматривалась, изучая перемены, что произошли в ней. Об этом твердил имирт: внешне Алу осталась прежней (те же волосы, лицо, глаза), но внутренне что-то неуловимо преобразовалось.

— Дан сказал, что меня ранил харп, а ты исцелила рану, — пояснила Алу, останавливаясь передо мной. — Спасибо, — обняла меня, бережно принимая из рук брата.

Я чувствовал тепло тела, биение сердца в груди и все равно до конца не верила, что Алу жива.

— Да, всего лишь небольшое ранение, — согласилась, обнимая ее в ответ.

Я не стала переубеждать ее и вдаваться в детали случившегося. Если Дан решил, что так будет лучше, то я не смела перечить. Даже захоти я все рассказать, у меня нет толковых объяснений: сама плохо представляла, что сделала, возвращая той ночью Алу к жизни. И какую цену мы обе вынуждены будем заплатить.

— Конечно, это очень трогательная сцена, — сдавленно прохрипел Идир, все еще находясь под гнетом Рема, — но вы не могли бы избавить меня от этого ревнивого остолопа.

— Рем-Ярн, оставь его, — отдал приказ Дан.

Рем сразу ослабил хватку, позволяя Идиру вывернутся и улизнуть в противоположный конец комнаты.

— Почему он еще жив после того, что сделал? — возмутился Рем, указывая на Идира.

— От него живого больше пользы, чем от мертвого, — цинично пояснил Дан.

— Такой переполох из-за небольшой шишки на голове, — отшучивался Идир, глупейшим образом бесстрашно дразня хищника. — И еще один момент, — не унимался и театрально тряс пальцем в воздухе. — Как мы поступим с тем фактом, что в Кариар грядет пришествие Влием?

— Мы? — удивился Рем. — Я бы не советовал строить далеко идущие планы: ты, считай, покойник.

— Что ты завелся? — Идир держался в своей непринужденной манере.

— Ты похитил ее! — Рем указал в мою сторону, пробуждая в памяти те моменты, когда Идир держал меня взаперти.

— Случается в жизни дерьмо, — невинно пожал плечами первый. — Вот кто и должен был съездить мне по морде, так это Дан. Что он и сделал, хочу отметить. А ты-то что? — Идир замолчал, переваривая информацию, и выдал: — Только если ты не положил глаз на Ри-ри. — Увидев по реакции, что попал в цель, пустил в ход шутки: — Разве не знал, что нельзя заглядываться на чужих женщин?

— Заткнись! — Рем едва сдерживал гнев.

— Может быть, вы помолчите, — вмешалась бесстрашно Алу, — и мы наконец, обсудим все как цивилизованные люди?

— Она действительно Влием? — взволнованный Энтал обратился к Дану, изредка поглядывая на меня.

— Да, — решила, что это должны услышать из моих уст. — Я Влием.

Все разом подобрались: будто до последнего надеялись, что это ошибка. Влием внушала им священный трепет. Казалось, они больше не видели перед собой именно меня: девчонку, что запросто могли толкнуть локтем в бок и невинно подшутить.

Рем уставился на меня, но будто смотрел сквозь:

— Целое поколение кариарцев умерло, так и не дождавшись следующей Влием.

— Отец видел последнюю, — зачарованно бормотала Алу. — Он был тогда еще ребенком, а она доживала