Вне времени - О. Шеремет

И сегодня ночью, защищая этих чужих мальчиков и девочек, погибло несколько десятков наших взрослых. Нападавщим было уже всё равно, кого убивать…

— Допросишь? — Регулярий кивнул на обезображенный труп одного из нападавших, который притащили его молодцы.

Я покачала головой.

— Нет нужды.

Он понял, но всё-таки спросил:

— ты знаешь, кто это был?

— Одного… узнал. Рилдан. Его Высочество.

Мы знали, что Владыка не был замешан: он, хоть и молчаливо, но одобрял нашу затею. Но присутствие королевского отпрыска говорило, что, стоит нам начать аресты виновных, поднимется такая волна скандала, что скорее мы сами в ней погибнем.

— Уберите здесь. Детей отведите в дом Кенррет. Скажите Иззнару, что я просил присмотреть за ними в течение пары дней.

Они не рискут закончить начатое сегодня, а после — не сунутся к моему отцу. У него убийственная репутация…

— Подожди. Трупы детей оставь здесь, собери всех в одной зале… и по частям, — даже лицо боевого мага, которому я отдавал приказ, чуть дрогнуло. — Оставь пентакль(3) для охраны.

— Что ты задумал? — Регулярий был спокоен и сумрачен.

— Ещё пока сам не уверен. Я прошу тебя сейчас отправитсья к Владыке и попросить объявить завтра общее собрание на центральной площади. Сделаешь?

— Просишь, — Регулярий изобразил удивление, потмо силой хлопнул меня по спине и пришил, наколнившись к уху. — Не раскисай, как эльфийка! На тебя смотрят, Архимаг!

В ответ я выпрямился и вернул ему гневный взгляд, на что он удовлетворенно кивнул.

— Так лучше. Сделаю.

П Р И М Е Ч А Н И Я:

1) Dura lex, sed lex — лат. Закон суров, но это закон

2) Магистр — вежливое обращение к любому магу на Ллотройке

3) Пентакль — здесь: боевая единица из пяти магов-воинов

Глава 21

ДАРМ'РИСС

Владыка не вызвал меня, но передал через Регулярия, что всеобщий сбор будет объявлен. Я заглянул домой, проверил, как устроили детей и охрану, поговорил с отцом. Мы отстраненно обсуждали проблемы безопасности спасенных, потом он замолчал, сделал движение, будто хотел положить руку мне на плечо, но сдержался.

— Хоть умойся перед собранием.

Совет был не лишним — с тех пор, как меня разбудила ночная тревога, я не успел привести себя в порядок. Более того — посланный за одеждой мальчишка-маг притащил единственное, что нашел — мятую серую рубашку из МУМИ. Подумав, я решил не наряжаться, но патлы всё-таки пригладил, а то воронье гнездо на голове Архимага вызвало бы больше смеха, чем сочувствия.

Пришло время отправляться на площадь: в сопровождении двух выживших исследователей, пентакля магов и нескольких охранников, отряженных Регулярием, мы вошли в портал на территории поместья Кенррет. Я не хотел создавать беспорядков на улице, поэтому материализовался сразу на воздвигнутом помосте у скульптурной группы Четверых.

При нашем появлении собравшиеся на площади дроу затихли. Я обвел их взглядом — от каждого Дома присутствовал хотя бы один представитель, но в большинстве своём приходили все члены семьи. В передних рядах стоял Владыка, его советники и прочие "первые лица". Выходы с площади оцеплены по приказу Регулярия.

Я глубоко втянул воздух и приказал себе успокоиться. Толком не придумал, что буду говорить, но оно и к лучшему — впервые действую не разумно, а так, как мне кажется "правильно". По моему знаку сняли Полог Шэли с тел детей — по толпе прошла волна шепота, женских вскриков, но потом все замерли в молчании. Лицо Рилдана чуть посерело. Чего он ждал? Ареста? Немедленной казни?

— Всё то, о чём я буду говорить, — начал я, не усиливая голос магией, — моя вина. Ответственность лежит на мне, на Архимаге нашего королевства, и я не собираюсь перекладывать её на чужие плечи.

Молчат, слушают. Сначала они испугались, увидев детские тела — но потом поняли, что они не их… И начали догадываться — даже далекие от политических новостей.

— Две недели назад мы провели рейд по подземельям и разбили наголову последние отряды ллотов. При этом в живых были оставлены двадцать детей в возрасте до десяти лет.

Я дал им время осмыслить. И продолжил спокойно, без эмоций, будто делая отчет, говорить о проекте, о секретной лаборатории, где детей лишили памяти, где мы пытались воспитать из них полноценных дроу, несмотря на цвет глаз.

Не могу сказать, что среди нас семейные отношения имеют большую ценность — сыновья и дочери едва ли испытывают сильную привязанность к родителям, но всё же… И сейчас уже не было разницы, какого цвета глаза — золотого или алого — мертвые глаза все одинаковы. Я старался смотреть поверх голов, но мой взгляд то и дело соскальзывал, натыкался на девочку, по возрасту — не старше Йашмы, моей младшей. Рот девочки свела судорога, нижнюю половину тела скрутило смертельное заклятье. В потухших багряных глазах не отражалось ничего, кроме ужаса. Может, глядя на неё, мои соотечественники поймут что-то, что всегда ускользало от нашего внимания?

Потом я дал слово исследователям — они пересказали события сегодняшней ночи. Они были вымотанные, усталые, с едва залеченными ранами — но даже так, не смогли скопировать тот равнодушный тон, какого придерживался я. Старший сорвался на крик, потом стиснул зубы и отвернулся, бросив на меня злой взгляд, обвиняя во всём — в том, что ему еще приходится стоять на платформе, над сваленными в кучу "его" детьми и говорить перед теми, кто их убил.

Исследователей увели, я остался один. В толпе поднимался шум, но я поднял ладонь, требуя внимания.

— Как я сказал, единственный, кто виновен в случившемся — я….

— нет! — раздался мужской голос, усиленный за счет заклятья.

Его поддержали. Я позволил им говорить, спорить, волноваться, а сам встретился взглядом с Владыкой. Он, подождав, пожал плечами, а потом кивнул. Дескать, поступай как знаешь.

Шепнул заклятье, чтобы голос прозвучал громче взволнованных сограждан.

— Я не буду требовать казни убийц! Пусть те из них, кто ещё хранит память этих Четверых — я указал за спину, — сделает это сам!

С этими словами я сделал знак помощнику, чтобы он убрал площадь, круто развернулся и сбежал с платформы. На площади шумели — мало кто сразу отправился домой, слишком уже из ряда вон выходящим было событие.

Уходя, я посмотрел на статую Иззмира — показалось, он с понимающей улыбкой смотрит на меня. Ему было тяжело, ещё тяжелее….

"Но он сбежал, — отозвался во мне Иззмир-маленький. — На поверхность, где ему не приходилось видеть своих сограждан такими, какими их видишь ты. Ты сильный, Дарм'ррис, ты сможешь закончить его дело."