Берег Скардара - Владимир Корн

Прошка помог мне выбраться на берег, и мы долго брели вдоль него, уходя все дальше и дальше. И никому из изнердийцев не было до нас дела, потому что каждый из них был занят самим собой, переживая своё чудесное спасение.

Мы брели в сторону далекого мыса, где по плану должен был высадиться наш десант.

Но он не будет атаковать оказавшихся на берегу изнердийских моряков, потому что сейчас это были не враги, а люди, благодарившие своих богов за то, что им удалось спастись в этом огненном аду, и до ничего другого им не было дела.

Глава 30. Заговорщики

— Артуа, теперь к своему имени ты можешь приставить 'дир' — заявил мне Иджин, наблюдая за тем, как я внимательно рассматриваю орден Белого Волка. Вся суть была в том, что при награждении этим орденом присваивалось ещё и дворянское звание.

Что мне нравилось в ордене больше всего, так это его размеры. Он не был большим и лишь немного превышал круг, образованный сложенными кольцом большим и указательным пальцами. Не внутренний круг, а внешний.

Вероятно, когда у человека, учредившего его, спросили о размерах нового ордена, он и свел пальцы, обозначая их. Вон, и количество граней соответствует количеству углов образованных фалангами пальцев с одной стороны, а если орден перевернуть, то и с другой.

Я улыбнулся, вспомнив вопрос Гростара о некоторых пропорциях носовой фигуры для моей 'Лолиты', когда мне пришлось развести руки и растопырить пальцами.

'Де дир Койн' или 'дир де Койн'. В принципе, можно даже без Койна обойтись. Дедир, чем не фамилия? А Дирде вообще получается похожей на французскую, если правильно поставить ударение, чуть ли не Дидро.

Орден Белого Волка представлял собой восьмиугольник с головой скалящегося волка в центре. Золото, серебро и камешки. Смотрелся он замечательно.

Белого Волка на шею, Золотого Льва на ленточку достаточной длины…

В общем, Яне должно понравиться.

И я теперь не только барон герцогства Эйсен-Гермсайдр и граф Меандрии, сиречь Империи, но и скардарский дир. Расту.

Вернусь в Империю, сразу же похвастаюсь перед Янианной.

Хотя могу себе представить, сколько будет тонких язвительных замечаний с её стороны, она это любит.

'Стоило ли, — скажет она, — шляться столько времени, меня бы попросил и всё, ходил бы в орденах как разряженная на праздник елка'.

Обычая с ёлками здесь нет, но она обязательно придумает не менее удачное сравнение, в этом я нисколько не сомневался. И я улыбнулся снова.

Мы сидели в одном из заведений Абидоса, и язык не поворачивался назвать его таверной, корчмой или харчевней. Обстановка, мебель, обслуживание…

Ресторация — вот так будет правильнее.

Мы — это я фер Груенуа, сти Молеуен, дир Петроссо. Капитан 'Четвертого Сына' дир Гамески, капитан 'Морского Воителя' дир Героссо, еще с полсотни офицеров, и я, теперь уже тоже 'дир'. Часом ранее нас покинул адмирал дир Митаисс, поначалу охотно откликавшийся полным кубком на каждый произнесённый за столом тост, но вовремя сообразивший, что с сидящими за столом ему, в силу своего возраста, уже не тягаться.

Мы праздновали победу, и её по праву можно было назвать громкой. Заплатить за почти полностью выгоревшую в бухте Итликонкигуаль изнердийскую эскадру ценой одного коутнера и четверткой скорлупок…

И еще жизнью восьмерых моряков, среди которых был и Оливер. В какой-то степени я считал себя виноватым в его смерти, слишком не до него было, когда я прыгнул за борт.

Хотя Трендир, видя мое состояние, убеждал в том, что Оливер умер ещё до того, как упал в воду.

Бронсу здорово обожгло лицо и руки, но лекарь Мидус утверждал, что ничего особенно страшного нет и всё будет в порядке. Моя рана на плече оказалась не столько глубокой, сколько болезненной. Хорошо было одно, для её лечения Мидус не использовал ту мазь, которой лечил мой локоть.

И всё же получилось отлично. Возможно, через века, этот случай появится в учебниках истории, как яркий пример успешного применения брандеров. Надеюсь, что в них будет присутствовать и мое имя. Главное, чтобы не напутали, и не обозвали каким-нибудь Дедиром, они это любят, историки.

Конечно, перелом в войне из-за потери Изнердом одной из своих эскадр, пусть и далеко не самой маленькой, не произошел, слишком он был силен, но…

Нас встречали в порту Абидоса как настоящих героев. Было множество народа на берегу, нам улыбались и слали воздушные поцелуи разнаряженные дамы, девушки бросали букеты цветов, и играла музыка.

Потом был прием в Дерторпьире, дворце, издревле бывшем резиденцией правителей Скардара. Я уже был в нем, при нашей встрече с Минуром.

Правда, совсем в других помещениях.

Сейчас мы все стояли в огромной, с высоченными потолками зале. Зала была по-настоящему огромной, и, по моему мнению, ее следовало бы называть залой славы Скардара. Целый музей с множеством экспонатов, посвященных былым победам.

Минур, в окружении своих сановников, произносил проникновенную речь, восхлавлявшую нашу доблесть, а я крутил головой, стараясь делать это украдкой. Слишком много здесь было того, что очень хотелось бы рассмотреть поближе и подольше. Целая история еще одного мира, куда занесла меня судьба.

Картины, изображающие битвы, чьи-то скульптуры, коллекции трофейного оружия и вражеских знамен, взятых в бою.

Затем нам вручали ордена. Белого Волка вручали не всем, и это была высшая награда в Скардаре. Но если кто-то заикнулся бы о том, что я получил её не заслуженно, что ж…

В следующий раз, если возникнет такая же возможность, я с удовольствием уступил бы ему своё место за румпелем, а сам остался на борту тримуры, тревожно вслушиваясь в звуки, доносящиеся из бухты, желая понять, что же там происходит.

Ещё был торжественный обед, закончившийся далеко за полночь. На нем присутствовал и Диамун. Встречаясь взглядами, мы равнодушно скользили ими в сторону, в упор не замечая друг друга.

'Знаешь, Диамун, — думал я, — у меня и сейчас с собой ожерелье. То самое, что ты сунул в руки Мириам, как будто бы желая заплатить ей за услуги. Нет, я не ношу его на шее, но оно всегда при мне. И мне очень хочется, чтобы у меня случилась возможность вернуть его'…

На следующий день после приема в Дертопьире мы и собрались для продолжения банкета в заведении, своим интерьером наведшим меня на мысль о ресторации. После ухода адмирала дир Митаисса, обстановка за столом, и до того не бывшая напряженной, разрядилась вовсе.

И ещё я обратил внимание, что обычай обмывать награды, тот, что я принёс с собой из своего мира, всякий раз пользуется неизменным успехом. Будь то в Империи или здесь, в Скардаре.