Спиридов был — Нептун - Иван Фирсов

— Ваше сиятельство должно уловили — подмога. — Спиридов с хитрецой посмотрел на графа: «А ведь ты, братец, дрейфишь». — Потому корабли, — Спиридов кивнул на мачты, надстройки, — беспременно в боевой порядок привести надобно, для того потребны сутки, не менее... — Спиридов отыскал глазами «Три Святителя». — С вашего позволения, ваше сиятельство, поднимаю флаг на «Трех Святителях», он более других пострадал. — Адмирал невольно улыбнулся, увидев поднимающегося по трапу Алексея.

Генерал-аншеф утвердительно кивнул головой, во всем соглашаясь с первым флагманом...

Следующим утром, едва рассвело, два линейных корабля и пакетбот открыли заградительный огонь, блокируя выход из бухты.

Военный совет Орлов собрал на следующий день после полудня в пять часов. Минувший бой на многое открыл глаза графу. В отличие от своего старшего брата, Григория, он прежде, как говорят, не нюхал пороху и в баталиях не участвовал. Умный, но дерзостный и храбрый забияка, Алексей частенько рисковал в схватках гуляк-гвардейцев, но посвиста пуль не слыхал. Вчерашняя битва с турками придала ему уверенности, он впервые увидел своими глазами, на что способны русские моряки — и матросы, и адмиралы.

В салоне флагманы и командиры линейных кораблей живо обсуждали перипетии минувшего боя. Один Эльфинстон напыщенно молчал, постукивая пальцами по краю стола. Собственно, и говорить ему было не о чем. То ли ветер ослаб, то ли другое помешало, но в бою он так и не участвовал. Тем паче верх одержал Спиридов своей неординарной тактикой, и это его коробило.

Главнокомандующий, начиная совет, довольно туманно представлял себе, что же делать дальше.

— Господа совет, турки нашими доблестными кораблями ныне крепко заперты в Чесме. Насчитало семь десятков вымпелов ихних диверсией нашей, береговые батарейные орудия того кроме выявлены. — Орлов озабоченно поднял голову. — Турок в сих местах может отсидеть в спокойствии не один месяц, наших припасов надолго ли хватит? Определить надобно, — Орлов, опершись о стол медленно обвел взглядом сидевших, — ближайшую диспозицию и действо наше.

Продолжая стоять, он кивком пригласил сидевшего справа от него Спиридова. Тот неторопливо поднялся.

— Полагаю, ваше сиятельство, атаковать турок надобно без промедления, — твердый голос Спиридова подчеркивал его решимость.

Орлов махнул рукой, прервал легкий шумок одобрения среди сидевших за столом и проговорил озадаченно:

— Какова атака, коли у них превосходство вдвое и кругом батарейные орудия на берегу?

— Справедливо, ваше сиятельство, токмо знать надобно, сколько их и где. — Спиридов посмотрел на Ганнибала. — Видимо, «Грому» крепостные батареи надобно заставить замолчать.

Орлов согласился сразу.

— Господин бригадир, — повернулся он к сидевшему слева Ганнибалу, — передайте немедля с нарочным на «Гром»: занять место по вашей диспозиции, начать пальбу по береговым батареям, особливо у входа в бухту.

Спиридов неторопливо продолжал:

— Атаковать огнем, ваше сиятельство, и токмо. (Орлов удивленно поднял брови.) Окромя бомб и брандскугелей диверсию учинить потребно брандерами. (Сидевшие одобрительно загомонили.) Гассан-паша нам грозился, ан мы его упредим. — Спиридов сел.

Орлов недоуменно поглядывал на сидевших, силясь понять до конца замысел моряков. Он даже не знал, что такое брандера. По его знаку встал и первым высказался Ганнибал.

— Господа совет, адмирал Спиридов, мыслю, наше общее согласие выразил — флот турок порезвее надобно спалить. И не далее как нынче в ночь.

Только теперь до сознания Орлова дошел смысл сказанного: «спалить, сжечь флот», но что для того надобно? Брандера? Что сие?

Словно читая его мысли, бригадир закончил:

— Под брандера сподобно употребить транспорты числом три-четыре. Начинить их, как положено, порохом, нефтью напитать. Особливо для них отобрать охочих офицеров и служителей.

Весь совет явно сходился на мнении Спиридова. Орлов нутром почуял — дело не без риска, но верное. И он согласился. По предложению Спиридова Ганнибалу поручили образовать отряд из четырех брандеров прорыва, а для поддержки нарядить корабли под командой Грейга — четыре линейных корабля, два фрегата и «Гром». Вначале им надлежало прорваться в бухту, губительным огнем по неприятелю отвлечь его и открыть путь для прохода брандерам. Спиридов отвел Ганнибала в угол каюты.

— Иван Абрамович, командиров брандеров самолично наставьте — атаковать и сцепиться токмо с наикрупнейшими линейными кораблями турок.

Через час перед Ганнибалом стояли четыре офицера-добровольца, вызвавшиеся идти на брандерах. Они тотчас были назначены командирами зажигательных судов, и вместе с ними Ганнибал отобрал из добровольцев лучших матросов.

Итак, вся подготовка к решающему сражению шла полным ходом. Генерал-аншефу осталось подписать приказ, который гласил:

«...Наше же дело должно быть решительное, чтобы оный флот победить и разорить, не продолжая времени, без чего здесь, в Архипелаге же, не можем мы к дальнейшим победам иметь свободные руки, а для того по общему совету положено и определяется к наступающей ныне ночи приготовиться, а около полуночи и приступить к точному исполнению...»

Время бежало стремительно. Только-только успели снарядить брандера. До атаки оставалось менее часа. Короткие сумерки сменились темнотой непроглядной южной ночи. Легкий ветерок с моря нагонял мелкую рябь вокруг кораблей. Из-за невысоких гор, окаймлявших бухту, медленно выплыла яркая луна и осветила зеркальную гладь бухты, затененную черными контурами затаившихся турецких кораблей.

За час до полуночи 25 июня 1770 года к носу гафеля флагманского «Ростислава» медленно полз зажженный фонарь. Не прошло и минуты, как на всех назначенных к атаке кораблях на флагштоках зажглись ответные огни.

Спиридов сосчитал — все десять. Грейг вполголоса скомандовал:

— Сигнал поднять.

Вслед за фалом на гафеле поднялась гирлянда из трех фонарей, что означало: «Кораблям следовать в бухту и атаковать неприятеля».

Потянулись томительные минуты ожидания. Первым по ордеру должен был идти фрегат «Надежда Благополучия», но минуло полчаса, а фрегат не снимался с якоря. Грейг, смотря в сторону «Надежды», молча жевал губами. Спиридов взял рупор у вахтенного.

— Командир «Европы»! — В ночной тишине стало слышно движение на шканцах «Европы», стоявшей рядом. — Вам начинать не мешкая. Выручайте Перепечина, станьте первым и палите! — Спиридов сделал паузу и закончил: — С Богом!..

Заминки неприятны везде, а в морской службе, да еще в боевой обстановке, недопустимы. Это прекрасно понимал Спиридов и сразу выправил дело. Клокачев враз исполнил команду и, как донес Спиридов Адмиралтейств-коллегии, «в 12 часов оный корабль пришел в поведенное место, в ближайшей дистанции лег на шпринг и начал по турецкому флоту палить беспрерывным огнем из пушек, ядрами, камнями, и брандскугелями, и бомбами...».

«Европа» одновременно с «Громом» прошла в узкий, в три четверти километра, пролив. Загрохотали береговые батареи турок — 44 орудия. Корабли открыли ответный огонь, прорвались в бухту и, став на шпринг, приступили к обстрелу турецкой эскадры.

Чесменское сражение началось...

«Европа» приняла на себя первый удар, но вскоре подошли остальные корабли отряда, и завязалась артиллерийская дуэль. Брандскугель, пущенный с «Грома», попал в середину грот-марселя линейного корабля турок; парус мгновенно вспыхнул, загорелась мачта, и вскоре вся верхняя палуба и корма были в пламени. Не прошло и получаса, как в первой линии неприятеля полыхали три корабля. Турки еще продолжали отстреливаться, но внимание их было уже отвлечено, они бросились тушить пожары.

Настал час брандеров.

— Пускайте с Богом! — Спиридов перекрестился, перешел на правый борт, перегнулся через перила, рукой прикрыл глаза, заслоняясь от света сигнальных фонарей на гафеле, и стал пристально всматриваться в ночную темень за кормой. Вот-вот должны показаться брандера. Непростую задачу поставил им флагман. «В самое пекло косой смертушки пойдут». — Спиридов глубоко вздохнул.

По лунной дорожке проскользнула тень первого брандера. Весь он был начинен смолой в бочках, серой, селитрой в длинных парусиновых мешках, а палуба, рангоут и борта пропитаны скипидаром. За кормой он буксировал катер, на него должна была, если успеет, перебраться команда после того, как подожжет брандер....

На первый брандер Спиридов не питал особых надежд... Так оно и случилось. Эльфинстон настырно предложил посадить на него почти всю команду из англичан во главе с капитан-лейтенантом Дугделем. Не пройдя и половины пути, посреди бухты брандер атаковали две турецкие галеры. Англичане, видимо, струсили и попрыгали за борт. В последний момент Дугдель поджег брандер и покинул его... Посреди бухты взвился столб пламени; пылающие обломки полетели во все стороны, но не достигли турецких кораблей... Второй брандер лейтенанта Мекензи, не дойдя до турецких кораблей, сел на мель и был подожжен. Третий — мичмана князя Гагарина — тоже не достиг цели, его зажгли раньше времени... Четвертый брандер стоял под бортом «Грома», ожидая командира. Лейтенант Ильин с размаху прыгнул на корму — только что он отошел от раскаленных стволов единорогов своей батареи на «Громе».