Атолл (СИ) - Колышкин Владимир Евгеньевич

   - Поднимите руки, Джексон. И не дай вам Бог, двусмысленно пошевелить хотя бы пальцем. Вперед, марш!

   Джексон и не думал подчиниться.

   - Ох, уж эти мне герои, вот же дерьмо господне! Вы мне не верите? Вот, смотрите...

   С этими словами Джексон бросил на пол свой телефон и ударом сандалии разбил. Металлический корпус смялся, полетели осколки экрана и детали микросхемы.

   - Жаль золотой корпус, - сказал Джексон, но махнул рукой, - да черт с ним... - сунул бутылку в карман задрипанного кителя. - Идем, писатель, чего стоишь? Маркус! Ты идешь со мной в деревню.

   - Слушаюсь, хозяин.

   Они пошли к выходу из комнаты, не обращая внимание на автомат Джона, - одетый в рубища господин и одетый прилично его слуга.

   Слуга все-таки вернулся, подобрал золотой лом и сунул себе за пазуху. При этом он оскалился в улыбке, словно счастливая крыса, нашедшая кусок колбасы, не доеденной хозяином дома.

   Джон плюнул с досады, швырнул автомат на диван (чтобы случайно не выстрелил), вынул из-за ремня брюк кольт, спрятал его в карман. Пригодится, подумал он. - Выбросить всегда успею.

   Глава 30

   Они выскочили в проливную ночь. Свистел ветер, дождь хлестал по их лицам. Они кутались в накидки, которые мало чем помогали. Впрочем, стихия не так уж и бушевала. К счастью, это была всего лишь гроза, а не ураган. Да к тому же небесная канонада явно откатывалась куда то на север, в сторону главных островов Гавайского архипелага.

   Белая парочка бежала легкой трусцой плечо к плечу, азиат семенил впереди на три шага.

   - Почему у него такое странное для азиата имя? - спросил Джон Кейн, мокрым носом указывая на крошечную фигурку слуги, иногда пропадавшую в пелене дождя. - Больше подходит для латинянина.

   - Он сирота... по жизни, - ответил Джексон, отплёвывая попадавшую в рот воду. - Родился в Европе, от какой-то беженки азиатки... Мать вскоре умерла. Малышом он оказался в иезуитском приюте... Там и получил свое имя. Бедняга даже не знает, какой он расы. Но внутренне тяготеет к Корее...

   "Как я - к России", - подумал Джон, а вслух спросил:

   - К Южной или Северной?

   - Просто к абстрактной Корее...

   "В точности, как я", - подумал Джон.

   - Потом он совершил какое-то убийство, бежал в Америку, оттуда - на Филиппины. Там наши пути случайно пересеклись... Лучшего слуги я не встречал в своей жизни. Верный, как пес!..

   "Мы все ищем верности по отношению к себе, - подумал Джон, - а сами позволяем себе предательства".

   Дорога раскисла, и Джон Кейн, поскользнувшись, упал.

   - Эй, писатель, смотрите под ноги, думай о дороге, - сказал Джексон, помогая Джону подняться из грязи. - Ну и видок у вас, - засмеялся бандит. - Теперь нас с вами не отличишь.

   - Ошибаетесь, Джексон, еще как отличишь...

   - Ну-ну, не будем ссориться... Вы не поверите, но я сам лично никого не убил. Вот эти руки... - Джексон показал открытые ладони, с которых стекала вода, - чисты, их не запятнала ни одна капля человеческой крови. Животных убивал, приходилось... а человека - нет.

   Джон Кейн молча и зло бежал рядом с бандитом, который никого не убивал, а он, честный человек, труженик пера, машинки и компьютера, оказывается, угрохал черт знает сколько людей. Сейчас подсчитаем: лично убил троих и косвенно причастен к убийству еще троих человек. Итого - шесть душ загубил. Хорош праведник. А кто тебе, ублюдок, сказал, что ты праведник?..

   - Чего молчите? - спросил Джексон, в беге слегка припадая на правую ногу. - Крыть нечем?

   - Я не молчу. Я разговариваю сам с собой.

   - И давно это у вас?..

   Вместо ответа Джон прибег к изрядно затасканной палочке-выручалочке:

   - Гитлер тоже никого лично не убивал.

   - Так и знал, что вы это скажете. Просто жизнь не укладывается в ваши примитивные схемы добра и зла. Жизнь, в некотором роде, добрее и злее на самом деле.

   - Жизнь это то, что мы с собой делаем.

   - Так не делайте!

   - То есть - умрите?

   Его вопрос остался без ответа. Они вошли в деревню. Селение состояло из двух десятков хижин, выстроенных из глины и бамбука. Крыши покрыты пальмовыми листьями. Через деревню протекала речка, в которой воды было меньше, чем камней - белых отполированных камней, огромных, как доисторические яйца динозавров. Какой-то человек попался им навстречу, испуганно прошмыгнул куда-то.

   - Где моя жена? - спросил Джон Кейн у Джексона.

   - Я определил её в служанки к старику Хэнку. Это был единственный способ избавить её от тяжелых сельскохозяйственных работ. На её и ваше счастье, у Хэнка недавно умерла его старая служанка, фактически гражданская жена этого старого пердуна...

   - А этот старый пердун достаточно стар, чтобы не позариться на молодую служанку?

   - Вполне старый и вполне пердун, - успокоил писателя главный бандит. - Ему где-то лет за семьдесят... Впрочем, сейчас сами увидите.