По головам 4 - Ярослав Георгиевич Горбачев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Меня буквально трясло от ненависти. Эти жестокие божества — твари, играющие человеческими жизнями, получающие наслаждения от страданий — просто не имели права на существование. Как же хотелось их всех уничтожить… Хотя бы — истребить всех последователей…
— Зара… Поступай, как считаешь правильным.
Губы Яромиры дрожали, кожа побелела — но смотрела она твёрдо. И этот её взгляд… Меня будто холодной водой окатило.
Я погасил меч и опустил руку.
— Оставь её. Я в норме.
Дит рассмеялся, жутковато гремя костями. Лезвие серпа при этом не сдвинулось ни на миллиметр.
— Глупые люди. Как вами просто управлять… Простейшие инстинкты… Элементарные схемы… Вы даже не понимаете, насколько предсказуема ваша реакция и поведение!
— Как же ты прав, кусок тухлятины! — поддержал Бога Смерти Разрушитель, до того с большим интересом наблюдавший за всем происходящим.
Громкий и неуместный хохот Руслана заставил всех обернуться и посмотреть на него.
Жрец Хаоса, до того смирно сидевший на моём кресле и наблюдавший за всем со спокойным фатализмом, встал с места и сделал несколько шагов по направлению к своему патрону.
Оба божества заинтересованно переглянулись.
Руслан же начал говорить, насмешливо и смело, будто общается с равными:
— Вы, двое! Да вы ничем не лучше нас, глупые существа! Вас выдумали люди. Вы не можете быть лучше, правильнее, разумнее нас… Потому что как творение может превзойти создателя? Да оно унаследует все его недостатки, будет повторять все его ошибки!
Разрушитель криво усмехнулся, а глаза его сверкнули.
— И что ты хочешь сказать этим, червь? Предлагаешь нам поверить во все эти басни, раскаяться и пасть пред тобой на колени?
— Я ничего не предлагаю. Мне достаточно того, что я знаю про вас всё… Я вас не боюсь.
— Правда? — старик смешно округлил глаза.
Уже в следующее мгновение Руслан упал к его ногам, корчась от боли.
— Ты даже выйти из запоя не смог без моей помощи, — участливо протянул Разрушитель, глядя сверху вниз. — Не говоря обо всём прочем. Да где бы ты был сейчас, если бы не я? Напомнить?..
Жрец у ног своего божества хрипел, забрызгивая палубу кровью — из его рта, носа, ушей и глаз текла кровь. Кажется, она даже начала проступать сквозь поры жутко побелевшей кожи…
— Я мог бы это продлить хоть до бесконечности, — продолжил старик. — Но давай ты сначала договоришься и сделаешь то, что я тебя попросил, ладно?
— Ненавижу… — Руслан, дернувшись, прохрипел прямо с пола.
Странное дело — я был с ним полностью согласен… Впервые испытал к этому типу что-то наподобие симпатии.
— На здоровье. Но главное — дело сделай. А мы пошли… Надеюсь, вы тут всё-таки разберётесь.
В следующее мгновение оба божества исчезли, а мы остались одни.
На капитанском мостике повисла потрясённая тишина, представление произвело на всех впечатление.
Яромира сидела ни жива ни мертва, Хосе растерянно хлопал глазами, Луций застыл недвижной статуей и смотрел прямо перед собой…
Лучше всех с самообладанием оказалось у Снежаны.
— Обалдеть. Мы сейчас видели явление простым людям сразу двух из Кровавого Пантеона одновременно? Мои глаза меня не обманывают? Ведь не обманывают, да?..
Яромира неуверенно встала со своего места и подошла к валяющемуся на палубе Руслану.
— Ну же, помогите… Человеку плохо.
Мной, как всегда после приступа, владели равнодушие и пустота.
Но я заставил себя двинуться вперёд, хотя и не разделял благородного порыва своей супруги. Пусть даже и начал чувствовать к этому Руслану что-то вроде уважения. Если он и правда ненавидит того, кому служит… У нас с ним много общего.
Меня опередил отмерший тамплиер. Ткнув жреца автодоком, вколол ему что-то поддерживающее, после чего легко и аккуратно подхватил на руки.
— У нас одна капсула свободная. Отнесу туда, пусть автоматика его проверит и подлатает, где надо.
— Не надо… — голос Руслана был слабым и хриплым. — Оклемаюсь. Лучше… Несите в кают-компанию.
— Сеньор Капитан! Ты же не собираешься опять…
Хосе, кажется, не на шутку встревожился.
— Нет, — жрец мотнул головой и слабо улыбнулся. — Не бойся. Я… Ещё долго не смогу пить алкоголь.
— И зачем тогда нам туда?
— Громовержец. Он тоже… Имеет право. Член команды.
— Си, сеньор капитан. И правда. Сеньор князь… Вы, пожалуйста, не злитесь так. Мы же все в одной спасательной капсуле. К чему вы опять хотели напасть на сеньора капитана? Он же не сделал вам ничего плохого!
Ничего не ответил. Отметил только, с каким любопытством за всем происходящим наблюдает Снежана… Вот уж чего нам точно не надо. Они с её дорогим папашей и так уже получили слишком много информации обо мне, совершенно для них излишней.
Поэтому, когда девушка встала, явно собираясь примазаться к нашей компании, просто сказал ей:
— А ты останешься здесь.
— Нет. Она тоже пойдёт с нами… Потому что она тоже прямо заинтересованная сторона, — возразил мне Руслан.
— Она — заинтересованная сторона? — тут уж я не смог сдержать удивления. — Каким это боком?
— Скоро узнаешь…
Больше он ничего говорить не стал.
А мной овладело противное чувство, что не контролирую полностью ситуацию, и что вынужден плыть по течению и делать не то, что хочу сам — а что хотят от меня другие.
Это было чертовски неприятно.
Но запретить дочери Перовского идти за нами силой я не мог — это было бы слишком. И меня бы никто не поддержал — даже Яромира, которая подошла, ненавязчиво встала рядом, почти касаясь меня, и помотала головой — мол, не начинай.
От неё такого точно не ожидал. Решила выступить на стороне своей главной противницы…
Но — что делать. Пришлось смириться, хотя бы временно.
Пару минут спустя мы уже были внизу. Дракон сидел, тыкая крючковатым когтем в нацепленный на палец другой конечности коммуникатор, и не обращал ни на что внимания. Луций положил Руслана прямо на пол и хотел было уйти, но я жестом остановил тамплиера и попросил остаться. Возле стены в абсолютной неподвижности светил своими красными бутафорскими глазами Центурион. Хосе, Снежана и Яромира устроились на стульях, которые притащили от стоящего в стороне обеденного стола…
Все взгляды скрестились на Руслане, который кряхтя сел и облокотился на переборку. Этот человек явно знал больше нашего и мог объяснить причину появления на борту сразу двух Кровавых.
И жрец нас не разочаровал. Скривившись, поднял руку, будто призывая всех к тишине — хотя все и так молчали, после чего негромко сказал:
— Да пошли они все в задницу!
Я невольно покрутил головой по сторонам, ожидая, что нас опять почтят визитом божественные сущности. Но — нет, на сей раз они, видимо, посчитали причину слишком несущественной.
— Вертел я всех этих Разрушителей и прочих… На струе реактивного двигателя.
— У тебя, кажется, совсем страха нет, вечно пьяный капитан? — Снежана была необычайно красноречива. Кажется, то, что её позвали на общее совещание, порядком воодушевило девушку, по крайней мере стальные глаза так и стреляли по сторонам.
— Я не пьяный, я похмельный, — буркнул в ответ Руслан. — А страх… Почему он должен у меня быть?
— Может — потому, что ты в полной власти того, кому служишь?
— Его нет. Меня нет. Никого нет… Так чего бояться? Что они могут сделать страшнее того, что уже произошло?
Снежана нахмурилась.
— Не поняла… Что всё это значит?
Жрец махнул рукой. Мол — не стоит внимания…
Вместо него ответил дракон. Он устало вздохнул, выпустив целое облако дыма, и пророкотал с высоты своего роста:
— Это значит, что я, глупый, себе на горе рассказал нашему героическому капитану одну теорию. О чём теперь сильно жалею. А моё мнение о вас, неразумных двуногих, после этого случая сильно испортилось.
— И что же это за теория?..
— Теория относительно происхождения нашего мира. И нет, даже не просите, неразумные двуногие. Мне одного хватило… — шевельнув хвостом, дракон заставил пустые бутылки, звеня, покатиться по палубе. — Тем более — эта теория, она всего лишь одна из многих. Хоть и объясняет многое…
— Да всё она объясняет! — Руслан аж привстал, правда — тут же скривился, и снова откинулся назад.
— Спокойнее, спокойнее. Вы, двуногие, слишком много волнуетесь не по делу. Давайте лучше обсудим то, что хотел от тебя твой безумный покровитель… А, капитан?
— Это настолько малозначительная мелочь на фоне…
— Ну ты озвучь её. Для всех.
Жрец усмехнулся.
— Мы не закончили этот спор, Громовержец.
— И не закончим его никогда. Давай
