Красавицы советского кино - Федор Раззаков

Как раз на этих словах вдали показался замотанный по глаза шарфом Михаил Сергеевич.

— Смотрите, — зашушукались в толпе, — Боярский! Замаскировался так, что сразу и не узнаешь.

Ни с кем не поздоровавшись и не пообщавшись, Боярский зашел в храм, побыл там несколько минут и так же стремительно покинул территорию кладбища. Мы все же решились остановить звезду, попросив его сказать несколько слов об усопшей, и поинтересовались, почему она категорически отказалась от предложенной им материальной помощи.

— Ничего я говорить не буду, — отрезал Боярский. — Она отказалась не только от моей помощи, но и от помощи вообще. Кстати, попросила, чтобы на ее похоронах не было журналистов. Я последую примеру этой умной женщины и не буду с вами разговаривать.

Резко развернувшись, он быстро зашагал прочь.

Все остальные питерские знаменитости были на похоронах до самого конца. Не сдерживали слез Семен Стругачев, Евгений Сидихин, Ольга Орлова, Сергей Селин, Александр Половцев, Юлия Соболевская, Сергей Мигицко, Евгений Леонов-Гладышев. На кладбище пришли и сотни простых людей — поклонников таланта Самохиной…»

После смерти Самохиной в российских СМИ публиковались различные версии того, что именно могло спровоцировать страшную болезнь. Например, «Комсомольская правда» писала следующее:

«…Врачи хосписа обмолвились, что такое скоротечное развитие болезни могли вызвать жизненные неурядицы, сильные стрессы.

Самохина сама потеряла мать год назад. По той же причине — рак. Переживаний актрисе в последнее время добавила и другая беда: потеря почти всех денег, вложенных в строительство нового таун-хауса под Питером…»

Согласно другой версии, свою пагубную роль сыграла… диета, которой одно время придерживалась Самохина. Вот как об этом написала в «Московском комсомольце» Н. Полянская:

«…Был момент, когда Анна сильно располнела. Она и не скрывала, что обожала хорошо покушать. Но однажды актрису словно сорвало. Самохина ела, ела и ела. Рыбу, мясо, торты, сгущенное молоко — все, что попадало под руку. Итог: набрала двадцать лишних килограммов. А кино, телевидение и театры стали как раз оживать после кризиса. Актриса решила сбросить лишний вес за три месяца. Боялась, что продюсерам не понравится ее внешний вид.

Худела Анна своеобразно. Перепробовав кучу диет, она на какое-то время совсем отказалась от еды. Пила только кофе, зеленый чай и воду. Тело таяло на глазах, и здоровье — тоже. Безупречные формы, которые понадобились ей для сериалов „Улицы разбитых фонарей“, „Бандитский Петербург“, „Черный ворон“ и „Три цвета любви“, дались актрисе нелегко…»

Еще одну версию озвучил в своем «живом журнале» актер Станислав Садальский. По его мнению, виной всему… операция по омоложению, которую сделала незадолго до смерти Самохина (ей ввели в организм стволовые клетки). По утверждениям специалистов, стволовые клетки, попадая к определенному органу, начинают делиться, превращаться в клетки этого органа — и могут восстановить его. Однако стволовые клетки могут пойти и в другом направлении — переродившись, превратиться в раковые. По утверждению Садальского, точно такие же операции сделали себе Любовь Полищук и Олег Янковский, которые вскоре после этого ушли из жизни. Теперь этот список пополнила и Анна Самохина.

Дочь Д’Артаньяна

Лиза Боярская родилась в Ленинграде 20 декабря 1985 года в творческой семье: ее отец — Михаил Боярский — и мама — Лариса Луппиан-Боярская — долгие годы играли на сцене Театра имени Ленсовета. Познакомились они в 1973 году во время совместных репетиций в спектакле «Трубадур и его друзья» (Михаил играл Трубадура, Лариса — Принцессу), полюбили друг друга и стали жить гражданским браком. Официально они поженились через несколько лет — летом 1977 года. Спустя три года — 24 января 1980 года — у них родился первенец — сын Сергей, названный в честь отца Боярского. А через пять лет настала пора появиться на свет и героине нашего рассказа. Причем родилась она в период, достаточно драматичный для ее родителей — они тогда были на грани развода. Что же произошло?

Причиной всему было тогдашнее увлечение Боярского «зеленым змием». По его же словам:

«В первый раз я выпил рюмку водки еще до школы. Батюшка мой, Сергей Александрович, любил это дело. Ну, я и попросил попробовать. А он, ничтоже сумняшеся, протянул мне рюмку водки. Я так думаю, чтобы отбить охоту. Однако все вышло наоборот.

В 13–14 лет я выпивал зараз по пять стаканов водки. Но пили мы тогда не потому, что хотелось, а от идиотизма…

В театре вся ночь была моя, но после спектакля до восьми утра меня лучше было не трогать. Пока разгримировались — одну рюмку приняли, спустились в буфет — другую, пошли в ресторан — третью, потом домой к кому-нибудь. Там разговоры о спектакле — творческие разговоры, хорошие, не просто черная пьянка, а скорее нормальное, благородное гусарство. Так что принимали мы каждый божий день. Я вообще не умею пить по пятьдесят-сто граммов — мне это не интересно. И потому всегда пил до тех пор, пока мог это делать. А останавливался, лишь когда больше уже не влезало. Отхлебывал я много. Три-четыре бутылки водки в день для меня были нормой. А вообще мой рекорд — четырнадцать бутылок за день!»

На почве любви к «зеленому змию» постепенно портился и характер Боярского — он превратился в настоящего деспота, приверженца махрового патриархата. Знай миллионы его поклонниц, каков их кумир в быту, наверняка зареклись бы мечтать выйти за него замуж. Вспоминает Лариса Луппиан:

«Меня все считали счастливой и удачливой женщиной, никому и в голову не приходило, каково мне на самом деле. „Чего тебе еще надо? Он так много зарабатывает, такой знаменитый, красивый!“ — говорили вокруг, не подозревая, что я пережила. А мне с ребенком даже уйти было некуда. Досталось и мне, и Сереже. Жили мы тогда в маленькой квартире, деньги все у Миши. Куда идти, на улицу?

Было очень тяжело. Мы с Мишей совершенно разные люди: насколько я спокойная и сдержанная, настолько он эмоциональный, резкий и даже грубый. Я испытала все — от глубокой нежности и любви до унижения, оскорбления и растаптывания моего достоинства. Очень тяжело переносила всплески его ярости по любому поводу: суп холодный, котлета не нравится, где была… Я не могла отвечать тем же, потому что это вызвало бы еще больший гнев. Молча терпела, а иначе в меня полетело бы все, что оказалось бы в тот момент под рукой: тарелки, стаканы… Отвечала письменно: после каждого скандала писала ему письмо, в котором излагала, что мне в нем не нравится, какие его упреки считаю несправедливыми, и в конце обязательно ставила какое-нибудь условие, например: если не бросишь пить — разойдемся. Утром за завтраком передавала Мише письмо. Он его молча прочитывал и продолжал спокойно есть. И все, никакой реакции!