Мир демонов - Генри Балмер

— Ученые, получившие задание изучить этот корабль, сообщили мне, что у них есть основания полагать, что этот корабль прилетел на нашу планету из космоса, с планеты Венера…

— Чушь, — взорвался Понсфорд.

— Естественно, я не так хорошо разбираюсь в научных вопросах, как ученые, но я очень хорошо знаю, о различиях во мнении, которые могут иметь — и имеют место. Глядя на обе теории со стороны, какая из них, на ваш взгляд, более логична, более вероятна?

— Как, моя кон… — начал Гревиль. Затем остановился. Потому что вынужден был признать, с неохотой, что идея о корабле, прибывшем на Землю с Венеры была гораздо более вероятней идеи о возникновении корабля из блоба, прошедшего какой-то там сверхмудреный гиперкосмос.

— Хорошо, сэр. Все, что я могу сейчас сказать, это то, что я глубоко убежден в идеях, которые я вам изложил. Я прошу разрешения, от лица Хамфри Лэкленда, на доступ к кораблю, минуя Сэра Помфри и его людей… — Таунсенд мягко толкнула его в руку. Взглянув на нее, он неожиданно понял, что она остановила его как раз тогда, когда он мог высказать некоторые свои соображения о столкновениях между государственными отделами и проектами и о личной борьбе, которой безразлична живая работа.

Таунсенд заговорила голосом, которого Гревиль раньше у нее не слышал:

— Не могли бы вы сказать нам, устанавливалась ли с ними связь, сэр? Открыты ли люки? Живы ли пришельцы? Входил ли кто-нибудь внутрь?

Премьер-министр сверился с запиской на столе.

— Никаких знаков или сигналов из — э-э — космического корабля не получено. Последний доклад, полученный полчаса назад, просто сообщает, что не произошло никаких изменений. Мне придется докладывать в Парламенте, поэтому мне докладывают каждые полчаса.

— Спасибо, — сказала Таунсенд.

Гревиль, на свой страх и риск, — будь что будет! — спросил:

— Могу ли предположить, сэр, что вы не будете упоминать мою теорию? Тогда мы…

— Не беспокойтесь, доктор Гревиль. У меня нет намерения упоминать вашу э-э — теорию.

Понсфорд усмехнулся и достаточно громко.

Когда они наконец вышли, Гревиль был очень ободрен. Старикашка, возможно, только политик, но в эти горестные дни он старался действовать как государственный муж. Вертолет быстро унес их обратно на север, и на этот раз Гревиль был вооружен документами, которые проведут его мимо пикетов, расставленных вокруг корабля.

Когда люки были открыты, Гревиль зашел первым. Он прошел по искореженному, облупившемуся коридору по всей длине корабля. Видел трупы; мужчин и женщин, которые совсем не отличались от землян — тот же цвет и физические разновидности. Он не нашел ни одной живой души.

— По крайней мере, — сказал Чарльтон с огромным удовлетворением, — мы теперь можем изучить их, машины, приборы и всю их науку.

— Но не людей, — сказал Гревиль. — Ни одного из них не осталось в живых. Люди важны, а не машины.

Оставив всех заниматься своими делами, он пошел домой спать, где, несмотря на усталость, он так и не смог заснуть.

Глава седьмая

Страшное царствование блобов закончилось. Они, конечно, все еще существовали, переходя спокойно взад и вперед по своим канавкам. Но теперь люди уже знали, где их ожидать, обнаружили, что их можно избегать и с ними можно жить. Потрясенный Лондон вернулся к своему образу жизни.

Серые камберлендские блобы еще расходились из того места, где проект потерпел аварию; но они тоже двигались по проложенным канавкам, и люди, подвинувшись приспособились к жизни в стороне от блобов.

Истинное объяснение посещения не было предано огласке. Хамфри Лэкленд и его команда продолжали работать над разгадкой гиперкосмических уравнений, и сейчас им помогали действующие приборы и генераторы выброшенного на берег космического корабля. Ученые еще не были готовы создавать модели. Необходима огромная исследовательская работа, прежде чем Земля сможет построить свои собственные гиперкосмические корабли.

Все кипело. Всякое бывало. Все должно было быть нормально.

Только Том Гревиль в своей полной забот и надежд деятельности не был удовлетворен.

— Эх, если бы кто-нибудь выжил, — все время повторял он. Мы не можем начать войну с этими людьми, даже если они разрушат Лондон наполовину и оставят за собой мертвые полосы. Они просто не знают, что они это делают!

Он излазил весь корабль, стараясь почувствовать его, пытаясь представить вот здесь, как он отважно отправлялся со своей родной планеты. Записи на борту доказали, вне всякого сомнения, что его гипотеза верна. Он просмотрел звездные карты, карты, которые изображали какую-то галактику, похожую на Млечный Путь спираль, только не такая как Туманность Андромеды, а как наша собственная галактика, с неясным распыленным центром, окруженном пятью отдельными газовыми облаками. Карты эти создавались с помощью радиоволн, — только разница была в том, что пришельцы смогли сами прийти сюда и посмотреть на нашу галактику своими глазами.

«Ну, — утешал себя Гревиль, — если техники сейчас сделают его корабль, то, вероятно, Земля скоро отважится выйти в свою галактику». Он с яростным нетерпением ждал этого дня. Хотел делать хоть что-нибудь. Он устал от этого безделья, от ожидания следующей фазы.

А что это будет за фаза, он был почти уверен, что знает.

Он сказал директору:

— Камберлендские блобы не станут долго дожидаться сообщений от своего корабля. После сражения черные блобы продолжают двигаться на север, и как только они встретятся с другими большими серыми блобами — будет большой фейерверк.

— Полиция окружает каждый блоб.

После победы над Сэром Помфри к директору снова вернулся его обычный сутуловатый, совиный вид.

— Когда в воздухе неожиданно появляется шар диаметром в тысячу футов, то следующий за этим взрыв, как мы знаем, достаточно силен. Так. Наши съемки показывают, что там появляется небольшое пятнышко света, которое расширяется, когда блоб надувается. Вот если бы мы только могли пробраться туда к ним в эту долю секунды…

— Нам остается только попытаться. Тут должна быть какая-то система автоматического ответа. Все должно быть наготове, так чтобы как только радио… Нет, — он помолчал, затем продолжил: — А не можем мы приготовить передвижную радиостанцию, чтобы передавать блобу беспрерывный поток сигналов — устных и телеграфных так, чтобы когда бы он не исчезал у него будет эта кратчайшая возможность для связи.

— Хорошо, Гревиль, хорошо! Это хорошая идея. Мы попробуем. Но это уже не ваше дело. Я хочу, чтобы вы выкачали из их систем все, что сможете: контроль за ядерной энергией… Ну, это уже по вашей части.