Глазами пришельца (СИ) - Влизко Виктор Борисович

— Фотолаборатория? — только и спросил.

— Занимаюсь иногда. В последнее время очень редко, — Андрей Андреевич вернулся на место. — Но у меня здесь не только фотолаборатория, но и мастерская. В ящике под столом инструмент храню. Так вот, в прошлом году тёща по блату достала нам стол-книжку. Вон, в углу стоит. Модная вещь. Дефицитная. Но привезла её в разобранном виде. Я с оптимизмом взялся за сборку. И лишь далеко за полночь, искромсав все нервы, и не раз, в бессилии опустив голову перед гениальными идеями мебельных конструкторов, кое-как собрал это «произведение искусства». Перед сном решил ополоснуться. И вот когда выходил из ванной, вдруг раздался звон разбитого стекла. Бросился проверять окна. Но все оказались в целости и сохранности. И тут неожиданно распахнулась дверь кладовки, будто кто-то толкнул её изнутри. Странно как-то. А когда зажёг свет, то вместе с темнотой, как мне показалось, скользнуло и растворилось тёмное облачко. Меня обдало какой-то жуткой приторно тёплой воздушной волной.

— Может, вы переутомились?

— Возможно. Спорить не буду. На столе увидел донышко от стакана. Пол был усыпан мелкими осколками. Взорвался стакан с водой! Этот взрыв, или, точнее звон, я и услышал. Решил прибраться, чтобы жена утром, не дай бог, не порезалась. Пол подмёл. Стал собирать воду. Когда скрылось дно тазика, до меня дошло, что столько воды стакан не мог вместить, тем более заполненный наполовину. И я испугался. Вдруг страх мой усилился. Я почувствовал присутствие кого-то чужого. Он был где-то рядом и смотрел на меня из пространства. Похожее чувство уже однажды испытал, когда собирал чернику в тайге. Тогда, увидел волка, наблюдающего за мной из кустов. И в кладовке, ощутил тот же звериный взгляд. Так же пробежал мороз по коже. Оглянувшись, увидел в дверях Алевтину.

— Тьфу! — не выдержал Родион. — Умеете, вы, Андрей Андреевич, тень на плетень наводить!

— Это я к тому, что на этом мои исследования и закончились. До утра. А утром заглянул в кладовку и, если так можно сказать, обалдел. Стакан стоял на своём месте целёхонький! С водой!

— Прямо фантастика какая-то, — недоверчиво прокомментировал Родион. — Или мистика?

— Так бы и воспринял происшедшее, но в мусорном ведре остались осколки!

— Значит, стаканов было два! — уверенно сказал Родион.

— И я так решил, после долгих раздумий, — сокрушённо сказал Андрей Андреевич. — Но потом начались чудесные перемещения. Через два дня печатал фотографии. Дверь в кладовке плотно прилегает, так что занимаюсь этим делом днём. В основном, в выходные и когда дома никого нет, чтобы не отвлекали. Вот и тогда, закрылся, сижу, печатаю. Вдруг отключили свет. В полной темноте, как мог, спрятал фотобумагу и направился к двери, держась за стенку. Но когда моя рука коснулась вот этой плитки, — Андрей Андреевич вновь прошёл к кладовке и указал пальцем на кафельную плитку возле выключателя. — В глазах замелькало. То темно, то светло. Причём, когда светло, то и не кладовка вовсе, а помещение в белом кафеле с умывальниками. Пока я соображал, что происходит, мигание прекратилось, и я окончательно переместился в умывальную комнату. Стою, руку боюсь от стены оторвать. А прямо передо мной мужчина умывается. Увидел меня, замер, слова сказать не смеет. Парень зашёл. Там дверь слева на возвышении, и ступеньки вниз к ряду умывальников, а чуть дальше поворот к туалетам. Про это я уже потом узнал. А тогда стоял ничего сообразить не мог. Парень назад попятился.

— Кого они испугались? — поинтересовался Родион.

— Меня. В кладовке жарко было. Я в одних трусах работал.

Непроизвольный смех вырвался из груди Родиона.

— А мне тогда было не до смеха, — обиделся Андрей Андреевич. — Хорошо, случайно на мгновение отнял руку и снова притронулся к стене. И сразу свет погас. Я вновь оказался в своей кладовке. Долго не мог прийти в себя. Анализировал ситуацию. И, сделав некоторые умозаключительные выводы, решил рискнуть. Оделся и уже осознанно дотронулся до плитки. И вновь переместился. На этот раз в умывальне никого не было. Запомнив место на стене, за которое держался, приступил к исследованию. Вот тогда и выяснил, что попал в туалет железнодорожного вокзала. Хорошо ещё, что в мужской. Позже стал перемещаться каждый день. Покупал газеты. Но про это чудо никому не говорил. Проявил эгоизм. И вот последовало наказание, в виде Вильгельми. Самое страшное, что произошло это в отсутствие жены. Как ей объясню его проделки?

— Если сейчас прикоснуться, то тоже переместиться можно? — всё ещё не веря, спросил Родион.

— Лифт работает исправно, в отличие от нашего, в подъезде.

— Лифт?

— Как его ещё назвать? — пожал плечами Андрей Андреевич.

— Надо попробовать, — Родион протянул руку, но в последний момент передумал. — Что-то одному не хочется.

Родион спрятал руки в карманы джинсовой куртки. История, рассказанная хозяином, не могла быть правдой. Ещё мгновение назад он был абсолютно уверен в этом. Но когда дело дошло до опровержения, внутри зародилось непонятное сомнение.

— Давай вместе переместимся, — предложил Андрей Андреевич.

— Поехали, — как-то напряжённо согласился Родион.

Андрей Андреевич взял одной рукой гостя за руку, а другой смело дотронулся до кафельной плитки.

***

— Ну, вот прибыли, — Андрей Андреевич тщетно пытался разглядеть что-нибудь в темноте.

— Куда? — подал голос Родион.

— В туалет.

— Что-то темно и тихо для туалета.

— Наверное, что-нибудь с электричеством. Не волнуйся, я эту уборную изучил. И с завязанными глазами выход найду, — голос Андрея Андреевича звучал уверенно, но в душу уже начал проникать холодок страха. Рука ощущала не холодный кафель стены, а что-то пористое и сырое.

— Возможно, туалет закрыли? — предположил Родион. — Скажем на ремонт, или профилактику?

— Или выходной? — упавшим голосом продолжил Андрей Андреевич, соображая, могли ли рабочие за один день ободрать весь кафель? Да и зачем его обдирать, если ещё вчера всё сияло и блестело? К тому же смущала кромешная тьма. Огромные окна в следующем помещении хоть и были закрашены наполовину, но пропускали достаточно света, чтобы даже при отключении электричества осветить умывальню. Тем более на дворе только что сияло солнце. Андрей Андреевич в панике отрывал руку от стены и вновь дотрагивался до неё в надежде вернуться в свою квартиру. Но ничего не менялось.

— Ну, пошли к выходу, — сказал Родион. — А то мне запахи здешние не нравятся. Не то могилой пахнет, не то собакой дохлой. Что молчите, Андрей Андреевич?

— Не кричи так громко! — сдавленным голосом отозвался Андрей Андреевич. — Вдруг услышат.

— Кто? На вокзале шумно. Кстати, почему мы не слышим ничего? Неужели такая хорошая изоляция?

— Да не туалет это! — ещё тише прошипел Андрей Андреевич. — Кажется, я не до той плитки дотронулся.

— И что это значит? — понизил голос Родион. — Куда мы попали?

— Откуда я знаю? Больше на подвал похоже.

— Тогда поехали назад.

— Уже пробовал. Не получается.

— Как не получается?!

— Не получается! — в голосе Андрея Андреевича послышалось отчаяние. — Всю стену ощупал.

— И что дальше? — Родион почти перешёл на шёпот, стараясь хоть что-то разглядеть, но безуспешно.

— Ничего. Вся рука в какой-то слизи. Точно: подвал или пещера.

— Или гробница, — мрачно пошутил Родион. — Если мы не вернёмся сегодня к вечеру, вы, Андрей Андреевич, станете моим врагом номер один. У меня сегодня важное мероприятие. Вопрос всей моей жизни.

— Я же не нарочно! — взмолился Андрей Андреевич. — Наверное, не надо было вдвоём перемещаться. Вдруг вес играет значение?

Наступило тяжёлое молчание. Андрей Андреевич отчаянно паниковал. И боялся. Никогда не думал, что может так испугаться. Эта темнота… Она особенная! Не такая, как в кладовке. Да и там всегда можно открыть дверь и впустить свет. А здесь от неё нет спасения. Давит со всех сторон! Делает его — человека с высшим образованием! — беспомощным ребёнком. Забирает пространство и воздух!..