Раб сердец - Александр Лукьянов

      Лапчик и Веснушка кивнули.

      -Отзывы о  вас - самые хвалебные. –голос Зора начал плавно перетекать в медовые оттенки. – Малышня ходит за вами гужом, слушает с разинутыми ртами. Лапчик и Веснушка для них – самые что ни на есть образцы для подражания. В словах папы и мамы усомнятся, а Веснушке и Лапчику верят безоговорочно.

      Юноша и девушка зарделись от смущения.

      -Нет ни одного учителя в шестом обучалище Чистограда, -вкрадчиво ворковал Зор, -который не отзвался бы о вас с величайшею похвалой.

      Веснушка и Лапчик насторожились. Что-то было не так, но что именно?

      -И каждый учитель утверждает самым решительным образом – заменить молодых некем!

      Ловушка захлопнулась. Лапчик и Веснушка в растерянности моргали.

      -Поймите, ребята. –Зор говорил теперь с обезоруживающей задушевностью. –Пасть в бою – проще простого. Думаете, я не переживаю по поводу того, что Бран – на поле битвы, а я - здесь? Считаете, что я не чувствую собственной ущербности, не ненавижу искалеченные пытками пальцы, не способные держать меч? Э-эх…

      Оглянитесь, милые мои. Ради чего бьются наши братья? Ради чего жертвуют жизнями? Для того лишь, чтобы здесь в Чистограде родилась новая Рунь. Здесь, а не там идёт главная битва за будущее, неужто не соображаете?

      -Нет, ну оно, всё конечно, так… -неуверенно промямлил Лапчик. -Однако…

      -Как хорошо, что вы меня поняли. –сердечно молвил Зор. –А теперь давайте поговорим о том, что требуется шестому обучалищу. Клянусь – сделаю всё возможное. Итак…

      Он взял лист бумаги и карандаш.

      7.

      Смерть, разрушение, мрачные картины похорон и поминок, топот лошадиных копыт и лап варгов, измученный вид поредевшего населения. Вот какой стала Рунь. Страна встретила весну мрачным запахом горелого мяса и свистом ветра в печных трубах, торчащих на пожарищах.

      Некому было хоронить павших, вынести с поля битвы раненых. Рунцы бежали из городов и деревень, собирались на дорогах в нестройные толпы, мешая движению и вражеских войск и Рати Братства.

      Смерч гибели и разрушения преследовал беженцев. «Доблестные защитники света и свободы» из закатных войск не разбирали ни правого, ни виноватого.  Для них все были «порождениями зла и тьмы». Закованные в броню каменьградцы в броне, конные роханцы в кольчугах, арнорцы в островерхих шапках, воины из Серебристой Гавани и Форноста, люди, разные на вид, но одержимые святым стремлением «очищать мир от зла», врывались в селения и буднично «истребляли тьму»: рубили, резали, стаскивали тела жертв в избы и сжигали, «дабы не распространять заразу». Устав, отдыхали, трапезничали и шли дальше. Обозники деловито сгребали добычу, скрупулёзно учитывали её и отправляли укутанные парусиной повозки на закат.

      Одичавшие собаки стаями пробивались в ту сторону, где восходит солнце. Там был Бран, заключавший нерушимые договоры со зверями, твм было Братство, соблюдавшее эти договоры, там отыскались бы хозяева, которые понимали собачью душу, которым можно было преданно служить и которые нашли бы для пса миску с едой.

      8.

      Серебристая гавань (Мифлонд на языке водяных) к описываемой поре переживала не лучшие времена. Ещё пятнадцать лет назад она находилась под владычеством одного из князей леших – Сэрдана Корабела. Отсюда он успешно провожал в плавание к Земле Обетованной, к Валинору последние ладьи с лешими, бежавшими из Нашего Мира на закат, после чего и сам уплыл восвояси в направлении заката.

      И вот уже полтора десятилетия население Гавани, сплошь состоявшее из отъявленных лешелюбов, существовало исключительно на присылаемые из-за моря продовольственные и одёжно-обувные подачки. Горожане только и делали, что целыми днями рассуждали о великом прошлом Гавани и об её светлом будущем, о всемирном значении и предназначении. Горланили в пивных, стуча кружками:

      -Ещё Гавань не погибла,

      Пока мы живём!

      Именно в Мифлонд вчера вечером въехали пятнадцать внушительного вида возов,каждый из которых тащила четвёрка сытых арнорских волов. Возы представляли собой окованные клёпаным железом коробы на мощных колёсах.

      Повозки прогремели стальными ободьями по булыжной мостовой Кошелькового въезда и остановились перед Сокровищницей - самым надёжным хранилищем ценностей Нашего Мира.

      В подвалах этой неприступной гранитной крепости лешелюбские князьки и корольки хранили награбленное у народа, не опасаясь за сохранность добра.

      Зуд Крысень недели за три до подхода Рати Братства к Мохне счёл благоразумным перевезти в Гавань присвоенные им за годы наместничества деньги, каменья и украшения общей стоимостью на четырнадцать миллионов девятьсот сорок три тысячи шестьсот три золотых. Более всего Крысень опасался, как бы охрана обоза не присвоила ценностей и не разбежадась с ними, обеспечив роскошную жизнь себе и потомкам до прапраправнуков включительно. Поэтому охране было объявлено, что по прибытии в Мифлонд каждый получит по сто тысяч золотых в награду за верную службу, да ещё ежемесячное содержание до конца жизни. «До конца жизни» ...хе-хе-хе... После вчерашнего обеда сопровождающих обоз крысеневых вояк свалило в неудержимый сон, пробуждения после которого не последовало. Жена Крысеня и трое её верных слуг, потея и пыхтя,  оттащили тридцать два бездыханных тела в сырой овражек и обрушили на них подмытый ручьём песчаный склон. Правда, вести вчетвером обоз последние вёрсты до Гавани оказалось сущей мукой. Но ничего – довели: своя ноша не тянет...хе-хе-хе...

      Когда ларцы с сокровищами были установлены в подвалах Сокровищницы, когда громко клацнули хорошо смазанные засовы и замки робской работы, Зудoва жёнушка вздохнула с облегчением. Сам же Наместник «вольного и народоправного Большерунья» обещал прибыть со дня на день.

      9.

      -Что за рёв? –сердито спросил Бран. –С ума посходили?

      -Варги буянят. –ответил Ясень Близнец. –Шайхар пытается их в доспехи обрядить, а они возражают.

      -Ничего себе – возражают! Оглохнуть можно. Рыжий, идём.

      Пёс вопросительно взглянул на хозяина.

      -Как это – «куда»? Варгов увещевать. Толмачить будешь.

      Рыжий зябко поёжился. Варги вроде бы приходились ему отдалёнными родичами по волчьей линии, однако пёс предпочитал обходить огромных зверюг стороной. Поговаривали, что даже черти-всадники стараются их не сердить. Ещё бы – небрежным усилием челюстей матёрый варг перекусывал как древко любого копья, так  и лошадиную шею.