Том 2. Литературно-критические статьи, художественные произведения и собрание русских народных духовных стихов - Иван Васильевич Киреевский

А. Н. Кольцов собрание песен Воронежской губернии; Ю. П. Гудбилович весьма замечательное собрание песен Минской губернии; С. А. Соболевский, неоднократно содействовавший моему предприятию, доставил мне любопытное собрание Сопикова, который было приготовил к изданию большое собрание песен и романсов, где, между прочими, соединены все почти песни народные, разбросанные по старинным песенникам, и, наконец, П. И. Якушкин, который с неутомимой, благородной ревностью к этому делу исходил пешком многие губернии, единственно с целью собирать песни и в своей любви к русской народности находя силы бороться со всеми трудами и препятствиями, — весьма значительно обогатил мое собрание песнями костромскими, тверскими, рязанскими, тульскими, калужскими и орловскими.

Кроме названных мною здесь почтенных участников и участниц моего труда, содействовавших мне значительными вкладами, очень многие доставляли мне народные песни, хотя в небольшом количестве, записанные ими с голоса в различных концах России; и эти песни, в своей сложности, много увеличили мое собрание. С благодарностью должен я упомянуть имена П. А. Улыбышевой, Н. П. Киреевской, М. А. Воейковой, Е. И. Поповой, Д. A. Путилова, М. А. Стаховича, И. С. Савинича и М. А. Максимовича, участвовавших в моем собрании.

Таким образом не осталось почти ни одной из великорусских губерний, которая не отозвалась бы в этом собрании хотя несколькими песнями. Но в состав его вошли только песни чисто народные, так называемые романсы и подделки под народный лад остались ему чужды. Небольшое количество песен чисто народных я счел нужным поместить здесь частью из печатных старинных песенников, где они таились среди хлама авторских романсов, частью из некоторых журналов и книг, вообще чуждых им по своему предмету и куда все попали случайно; впрочем, я не касался тех изданий, которые либо исключительно посвящены народным песням, либо относятся прямо к нашему простонародному быту; в них читатель сам может удобно найти дополнение к моему собранию. Но песен, уже бывших в печати, как я сказал, в моем собрании немного: почти все оно состоит из песен, записанных прямо с голоса. Об каждой песне указано будет, откуда она взята, в каком уезде и часто даже в какой деревне поется.

Я еще буду иметь случай, при выходе в свет прочих частей собрания[260], обратить внимание читателей на многие особенности этого предмета; теперь скажу только несколько слов о первой части, заключающей в себе русские народные стихи.

Стихами называются в народе песни духовного содержания, но также песни чисто народные. Это не церковные гимны и не стихотворения, составленные духовенством в назидание народа, а плоды народной фантазии, носящие на себе и все ее отпечатки. На духовных предметах сосредоточивается коренная, задушевная любовь нашего народа; мысли его почти всегда обращены к предметам духовным; и потому естественно, что он, часто воспевая святые гимны, слышанные им в церкви, любит, в простоте своей, украшать предметы священные своими полевыми цветами. Разумеется, что от этих простодушных излияний народного чувства нельзя требовать ни догматической точности, ни соответственности выражения с важностью предмета; но должно им отдать справедливость, что все они проникнуты чувством искреннего благочестия. А потому и ошибки их, ненамеренные, конечно, никого не введут в соблазн, тем больше что и самые простолюдины строго отличают эти плоды своей фантазии от учения церковного. Стихи поются по домам, особенно стариками, а часто и хором всей семьи во время постов, когда народ считает за грех петь обыкновенные песни; но особенно сохраняются они в устах нищих слепцов, ходящих, как древние рапсоды греческие, из края в край и поющих народу эти стихи, им так любимые.

§ 2. Собрание русских народных духовных стихов[261]

1. О Федоре Тирине

Во светлом во граде в Константинове

Жил царь Константин Сауйлович.

Отстоял у честной у всенощной у заутрени

На тот на праздничек Благовещенья.

Со восточной было стороны,

От царя иудейского,

От его силы жидовской[262]

Прилетела калена стрела:

Становилась калена стрела

Супротив красного крылечка,

У правой ноги у царской[263].

Царь Константин Сауйлович

Подымал калену стрелу,

Прочитал ярлыки скорописные.

И говорит он таковы слова:

— Господа вы бояре, гости богатые!

Люди честные — христиане православные!

Да кто у нас выберется

Супротив царя иудейского,

Супротив силы жидовской? —

Да никто не выбирается.

Старый прячется за малого,

А малого за старым давно не видать.

Выходило его чадо милое,

Млад человек Федор Тирин,

И говорил таковы слова[264]:

— Государь ты мой, батюшка!

Царь Константин Сауйлович!

Дай ты мне свое великое благословение.

Дай ты мне сбрую ратную

И востро копье булатное.

Дай добра коня не езжалого,

Седелечко новое, несиживанное,

Я поеду супротив царя иудейского,

Супротив его силы жидовской. —

Царь Константин Сауйлович

Говорит таковы слова:

— Ой ты гой еси, чадо милое!

Млад человек Федор Тирин!

Малым ты малешенек,

И разумом тупешенек,

И от роду тебе двенадцать лет!

На боях ты не бывывал,

Кровавых ран не видывал,

На добре коне не сиживал,

Сбруей ратной не владывал! —

Царь Константин Сауйлович

Дает свое великое благословение

И дает сбрую ратную,

И востро копье булатное,

И дает добра коня не езжалого,

И седелечко новое, не сиживанное.

Млад человек Федор Тирин

Поехал далече во чисты поля,

Супротив царя иудейского,

Супротив силы его жидовской.

Он и бился, рубился двенадцать суточек,

Не пиваючи, не едаючи,

Со добра коня не слезаючи.

Затопляет его кровь жидовская

По колена и по пояс,

По его груди белые.

Млад человек Федор Тирин

Ударил во мать во сыру землю

Своим вострым копьем булатным.

И говорит таковы слова:

— Ой ты гой еси, мать сыра земля!

Расступися на четыре стороны

И пожри ты кровь жидовскую,

И очисти путь-дорогу

Ко граду к Иерусалиму,

Ко Гробу Господнему! —

Расступилася мать сыра земля

На четыре стороны,

Пожирала кровь жидовскую,

Очищала путь-дорогу

Ко граду к Иерусалиму,

Ко Гробу Господнему.

Млад человек Федор Тирин

Приезжает к батюшке на царский двор.

Привязывает он коня к столбу белокаменному,

К тому ли кольцу ко серебряному.

Входит в батюшкины белокаменные палаты

И садится за столы за дубовые,

За скатерти за браные,