Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся - Карл Сафина

Внезапное оживление заставляет меня насторожиться: это явился Талискер. Он сотрясает лианы и громко шуршит сухими листьями, волоча по ним руки. Его появление вспугивает двух самок, которые мирно сидели и отдыхали.

«Не думаю, чтобы он стал делать что-то, что вызовет возражение у Бена», – замечает Кэт.

Талискер занимает довольно странное положение высокорангового самца, не участвующего при этом в борьбе за власть. Кэт описывает его как «эдакого седовласого сановника, пожилого джентльмена, который очень неплохо устроился». С альфой Беном они не союзники. Но Талискер мастерски умеет устраивать собственную жизнь. Ему сорок с лишним, и он лет на двадцать старше Бена; возможно, он даже был альфа-самцом до того, как Кэт приступила к своим исследованиям. Многие низложенные альфы быстро теряют в статусе и нередко рано умирают. Талискер же выжил и продолжает жить с достоинством, образовав в иерархии сообщества как бы отдельную категорию. Оставаясь в центре, но самоустранившись от всяких споров из-за ранга, он приобрел некий почетный (и весьма комфортный) статус заслуженного отставника, пользующийся большим уважением, но при этом никем не оспариваемый. И он сам тоже не претендует на большее[252]. Помимо всего прочего, Талискер довольно крупный. Кэт считает его «самым привлекательным шимпанзе Вайбира», что весьма похвально для пожилого господина, которому больше не приходится демонстрировать накачанные мускулы, как самцам в расцвете сил. Из-за необычно длинной шерсти его плечи словно покрыты эполетами. Он поддерживает свой статус, ни с кем не конкурируя, и ведет себя так, словно ему вообще нет дела до конкуренции.

Едва Талискер с удовольствием приступает к питью, окуная в воду «губку» из скомканного листа, двое молодых, недавно подросших самцов нервно приближаются, чтобы выразить ему свое почтение. Поскольку сухой сезон в самом разгаре, вся вода почти пересохла, осталась только сырая грязь. Талискер сидит над одной из немногих крохотных, но чистых лужиц и пьет вдосталь.

Молодые самцы пыхтят и ворчат, признавая его верховенство.

Талискер небрежным взмахом руки отпускает их. Он мог бы вообще прогнать их далеко от этого места, но он дипломат и ведет себя весьма сдержанно.

Проходя мимо Талискера, Кети так волнуется, что ее почтительное ворчание едва не срывается на крик. Нервозность Кети настолько заразительна, что шестнадцатилетний Фиддих почти теряет самообладание. Он приближается, издавая высокие, пронзительные крики подчинения и протягивает руку, держа ладонь вертикально, как человек при рукопожатии.

Талискер усмиряет страхи Фиддиха, вытягивая в сторону руку с разведенными пальцами. Успокаивающий, уверенный жест. Все эти эмоциональные отклики отражают способность шимпанзе улавливать настроение сородичей – важная часть эмпатии – и реагировать на них с должной гибкостью.

Безусловно, Талискер – необычный шимпанзе. Но и он не святой. Когда Рита, самка лет тридцати, приближается к лужице, она приветствует его высочество почтительным ворчанием. Он делает движение в ее сторону – легкий намек на агрессию. Она отвечает улыбкой, означающей страх: губы оттянуты, зубы плотно сжаты, и коротко, негромко вскрикивает. Видимо, ей уже трудно терпеть жажду. Она вытягивает правую руку, демонстрируя верхнюю сторону запястья, наименее уязвимую часть кисти. Она признала его статус; в сущности, это все, чего Талискер на самом деле хочет. Но места он ей не уступает. А потом, с пренебрежением императора, и вовсе отгоняет ее выразительным движением кисти.

«Она говорит: "Я уважаю тебя, очень уважаю; но мне срочно нужно попить", – переводит Кэт. – Воды вполне хватило бы им обоим. Он сейчас просто вредничал».

Рита направляется к Альфу. Он тоже монополизировал неплохую, вполне пригодную для питья лужицу. Рита выражает ему свое почтение. Альф отодвигается, уступая ей место. Рита наконец получает возможность как следует напиться. И Альф, и Талискер прекрасно понимают, чего хочет Рита, но Альф ведет себя значительно дружелюбнее. Рита примерно лет на десять старше Альфа, но на 14 лет младше Талискера. Возможно, именно ее старшинство подействовало на Альфа. Или же это просто свойство личности; Альф вообще довольно славный парень.

Когда Н'еве приносит Альфу двухгодовалого Нимбу, Альф одаряет малыша лаской, целуя его открытым ртом в голову.

Мы следуем за Талискером в лес. Возле тропки обнаруживается на удивление расслабленный Бен – правящий император Вайбира: он полулежит, опираясь на локоть. Талискер усаживается шагах в двадцати от него – будто бы просто так, будто бы ему всего лишь захотелось здесь посидеть.

Бен принимается демонстративно почесывать руку. Талискер делает то же самое. Оба почесываются, поглядывая на соседа и ожидая его реакции. Каждый пытается убедить другого приблизиться и приступить к грумингу. Тот, кто подойдет, тем самым продемонстрирует, что признает свой подчиненный статус.

Талискер в его положении почетного старшинства не делает попыток сместить Бена или бросить ему вызов. Но и его доминирование он тоже признает очень редко.

Бен снова громко скребет свою руку. Талискер чешет свою, меняет позу и зевает. Оба «меряются своими эго», как называет эти состязания жестов и взглядов Кэт. Талискер отводит глаза, преувеличенно изображая безразличие. Кэт объясняет: «Они умышленно смотрят куда угодно, только не на другого самца».

Бен смещается примерно на половину расстояния до Талискера и тяжело шлепается на землю – хлоп! – на линии его взгляда, теперь уже куда настойчивее обращая на себя его внимание. Теперь уже Талискер не может больше притворяться, будто не замечает намерений Бена. Это принуждает его к действию. Если Талискер не даст ясного ответа, говорит Кэт, это будет означать, что он «открыто игнорирует альфа-самца».

Талискер, по-видимому, удовлетворен тем, что Бен пододвинулся к нему, так что теперь он сам встает и преодолевает остатки разделяющего их расстояния. И хотя было бы «уместнее», чтобы занимающий более низкий ранг Талискер приступил к грумингу первым, они оба вступают в контакт друг с другом одновременно. Оба, таким образом, сумели сохранить лицо. Теперь они вместе вычесывают друг друга, как лучшие друзья.

К ним приближается Макаллан – молодой, весьма многообещающий самец. С Беном он пока что не конкурирует. Таким образом, перед нами сейчас представители трех поколений: Талискеру где-то сорок с лишним, Бену – около тридцати, Макаллану – всего двадцать. Макаллан пробует склонить Бена к грумингу и игре, но Бен не отвечает взаимностью. Возможно, он уже видит в Макаллане потенциального соперника.

А что, интересно, на уме у Макаллана?

«Не думаю, – рассуждает Кэт, – что у него есть какая-то осознанная стратегия, вроде: "Так, мне уже двадцать… Что мне следует предпринять, чтобы со временем стать альфой?"»

Впрочем, периодически среди шимпанзе появляются удивительно одаренные стратеги. Зефа был вторым по рангу самцом – и ближайшим союзником двух предыдущих вожаков в сообществе Сонсо. Он устойчиво занимал свое