Рыцарь-маг - Игорь Ковальчук

Рыцари переглянулись.

— Но разве важно, кто именно захватит Святой город? — осторожно произнес один из них, Раймон VI де Раург, граф Тулузский, который, конечно, прекрасно понимал, что это очень даже важно, но предпочитал сохранять дружеские отношения с королем Английским как самым могущественным сувереном Европы и надеялся от него кое-что получить. — Иерусалим должен оказаться в руках христиан любой ценой, разве не так?

Гуго поморщился. Вопрос был неприятным, и он подумал, что Раймон Тулузский никогда ему не нравился.

— Если графу Тулузскому и в самом деле нет никакого дела, кого станут считать освободителем Иерусалима, он может встать под знамена Львиного Сердца. Слава и позор графа Тулузского — это его личное дело. Но, как мне кажется, граф кривит душой. Его радение о христианской вере выглядит странно. Всем известно, что Тулуза отдает предпочтение скорее еретической альбигойской службе, нежели доброй христианской мессе.

Раймон вскочил. Он был довольно молод, весьма красив и горяч, как большинство французов-южан. Завитки длинных темных волос, упавшие прямо на карие глаза, сделали их почти черными, потому и казалось, что граф вне себя от гнева.

— Сударь, вам следовало бы следить за своими словами!

— Да всем известно, что альбигойцы поклоняются дьяволу! И что все лангедокцы, от графа до последнего золотаря, каждый день выстаивают их сатанинские службы!

— Что-о?! Ты на что намекаешь, содомит?

Поднявшийся шум заглушил выкрики герцога Бургундского и графа Тулузского. Баронам дай только повод, и вот они уже перемывают друг другу косточки, едва помня, с чего все началось. За Раймона, разумеется, встали все его вассалы — и Рурж, и Мелгюи, и Фо, и остальные.

Закончилась ссора тем, что Раймон вышел из шатра Гуго, швырнув на пол серебряный кубок, из которого пил в гостях. За ним потянулись все его вассалы. «Бургундцы», то есть те, кто ничего не ожидал для себя от короля Английского, были всецело согласны с Гуго. Они, впрочем, тоже разошлись, но по иной причине, чем оскорбленный граф Тулузский. Если было нужно, они умели действовать очень быстро, и к рассвету под Бетанополисом не было большей части франкского войска.

Герцог Бургундии сказал правду: у Ричарда было не так много своих войск, потому что в гарнизоне Акры остались его вассалы и верные ему войска. Король Английский не привык смотреть по сторонам, и утром, когда к нему подошел граф Раймон с недобрым известием, уже сидел в седле. К графу Ричард повернулся весьма неохотно, потому что Львиное Сердце был уже весь во власти мыслей о предстоящем сражении. Но когда король Англии услышал об уходе бургундских войск, он буквально слетел с седла.

— Герефорд! — завопил Ричард. — Герефорд!

Дик обернулся, пожал плечами, кинул повод своего коня Трагерну, который наконец-то научился правильно исполнять обязанности оруженосца, и неторопливо подошел к государю.

— Герефорд, ты говорил мне о герцоге. — Король стащил шлем и смотрел на молодого рыцаря прищурив глаза, со злобой, словно это он был во всем виноват. — Ты подслушал какой-то разговор? Прочел какое-то письмо? Что?

Ричард приоткрыл рот, желая спросить еще что-то, и по выражению лица Дик догадался что, но покосился на Раймона и промолчал.

— Я просто видел его глаза. То, как он смотрел на вас.

— Почему не сказал мне сразу?

— Я сказал.

— Шатер мне! — приказал Ричард. Швырнул шлем в своего оруженосца (едва не убил его, но юноша успел увернуться и отделался шишкой на лбу) и, вспомнив о вежливости, кивком поблагодарил графа Тулузского.

Чтобы перестроиться, войскам понадобилось время. Солдаты также должны были запастись водой — если не для себя, то хотя бы для лошадей, которых не интересовали ни слава, ни предательство, ни обида и ярость короля Англии или герцога Бургундии. Лошадям требовались вода и овес, и только, но зато как минимум два раза в день.

— Герефорд, ты знал, что бургундец предаст меня.

— Нет, ваше величество. Откуда мне было знать?

В шатер, раскинутый очень быстро, слуги принесли два кресла и столик, подали вино, фрукты, отобранные у местных жителей в Бетанополисе, тонко нарезанное горячее мясо и сыр на плетеном подносе.

— Но ты спросил меня. — Ричард пощелкал пальцами, ища подходящее слово. — Не помню, как именно... Что-то вроде справлюсь ли я без Гуго и его войска...

— Наверное, я угадал.

— Когда имеешь дело с тобой, Уэбо, нельзя быть уверенным, что случайность действительно случайна. Очень вовремя ты угадал.

— На этот раз...

— Я слышал, да. Довольно. Я не об этом хотел с тобой поговорить. Не о твоей удивительной прозорливости. Я хотел у тебя спросить: то, что говорил я, ты тоже помнишь?

— Конечно, государь.

— Очень хорошо. — Ричард жадно припал к кубку. Осушил, поставил на стол, вытер рот. — Я хочу, чтоб мысль о предательстве больше никому не могла прийти в голову. Думаю, если пример бургундца будет достаточно убедителен... — Он пощелкал пальцами. — Впрочем, думаю, ты и сам понимаешь.

— Да, ваше величество.

— Вот и делай. Все просто. Он, само собой, должен умереть. Так, чтоб никто не мог сказать, будто эта смерть — насильственна. Но, думаю, каждый поймет. Тебе понятно?

Дик поднял глаза, и кристально ясный взгляд снова встретился с затуманенным, темным. В какой-то миг внук Жоффруа Анжуйского показался рыцарю-магу очень похожим на Далхана Рэил.

— Да, государь.

— Вот и делай.

— Я не могу, государь.

Король Английский нахмурился.

— В чем дело? — Он с легким презрением поджал полные губы. — Что, опять возьмешься за свои душеспасительные разговоры? Словно не рыцарь, а капуцин. На этот раз не трать силы зря. Ты будешь просить за предателя, а это бессмысленно.

— Я не буду ни за кого просить. Мне наплевать на герцога Бургундского. Но я не палач, государь.

Ричард откинулся на спинку кресла и захохотал.

— Допустим. Но ты маг. И твой дар снова может сослужить мне службу. Сделай с бургундцем что-нибудь эдакое.

— Не стану, — холодно ответил Дик.

Король взглянул на него, чуть прищурив глаза, и рыцарь-маг понял, что шагает по самой кромке жизни и смерти. Ему пришло в голову, что не стоит, пожалуй, произносить подобных слов, когда говоришь с королем.

— Почему?

— Я не смогу.

— Как так не сможешь?

— Я не умею умерщвлять на расстоянии, да еще, чтоб было похоже на естественную смерть.

— Неужели не сможешь наслать на него понос, чтоб его несло недельку-другую? Это же много проще, чем огненные шарики кидать, разве нет?

Дик дернул плечом.

— Нет, государь.

— Не можешь?

— Не могу. Я воин, для меня куда проще брать города.

Король поднялся с кресла и налил себе вина. Обошел столик. Помолчал.