Эхо шторма. Обитель отверженных магов - Яна Кели

— Твой наставник не из таких, верно?

Наставник? Ая открыла глаза. Вспомнила, что у нее был кто-то близкий. В прошлой жизни. Почему Левин говорил о нем?..

Словно в трансе, она пыталась понять, что происходит. Затаилась. Ощущала легкие, почти незаметные прикосновения. Что-то эти движения напоминали. Вот мужчина вел ладонью по голове, так легко, мягко…

Ая вдруг осознала, что невольно склонила голову. И уже некоторое время морион — гладил ее. Словно пса.

К горлу подступила тошнота.

Неужели Ая так низко пала, докатилась до того, чтобы стать чьей-то шавкой? Думала, Левин устроит разнос, уничтожит ее или выкинет на улицу. Но случилось это.

— Впрочем, и я не из таких, — мягко проговорил мужчина и отвел руку. Прядь светлых волос тянулась за его ладонью.

Ая не выдержала и подняла глаза: Левин снова ее обманул!

Она возмущенно уставилась на человека, которого должна считать… главным? А он задумчиво перебирал пальцами, глядя будто и в ее сторону, и нет. Потом и вовсе перевел взгляд в окно, так и застыв.

Свет обволакивал лицо мориона, а точки зрачков под тенью ресниц притягивали, словно черные дыры, собирали в себя все. Это были глаза какого-то иного существа. Не человека.

— Отдыхай теперь. Ты молодец.

К Ае наконец вернулась решимость. Она как-то неуклюже, но поспешно поднялась, обогнула мужчину и хотела уже уйти, но снова услышала его:

— Насчет крыши вечером… это не приказ. Реши сама.

Интонация была все такой же мягкой, но в самом голосе появилось что-то твердое. Стальная опора, на которую можно встать. И которая же способна была пронзить.

Ничего не говоря и не смотря на мориона, Ая поспешила скрыться с кухни. Хотелось удрать, но ограничилась быстрым шагом. «От таких не бегут», — крутилось в голове. Не стоило делать резких движений. И поворачиваться спиной тоже не стоило.

Мысли сковало, а ноги, наоборот, снова обрели свою жизнь и несли прочь. Ая миновала коридор, вся сжатая, как пружина, плечи подняты, сердце быстро колотилось. Что это был за странный разговор, странный жест? Мурашки пробежали по коже при воспоминаниях. Левин вел себя так просто. Ая бы вскрикнула, если б не это место. Давящее, небезопасное, пугающее…

Затягивающее.

Нужно было подышать, а, главное, уйти дальше. Как можно дальше.

Железная дверь скрипнула и поддалась весу тела. Ая выпрыгнула в прохладный день.

Воздух, влажный, освежающий, покалывал голые плечи, в нос ударял запах придорожной травы, окутанной мокрой пылью. Ая обняла себя и стала аккуратно ступать пошатывающимися ногами. На обочине опустилась на корточки.

Было тихо. Обозреваемая улица совершенно пуста. Словно в этом мире ничего не происходило, все было спокойно. Всегда.

Взгляд опустился к дорожной луже. В мутной воде отражался фонарный столб и пелена облаков, а по краям из грубо уложенного асфальта сиротливо торчали кусочки мелкого щебня.

Ая подумала о других, всех этих эсперах, которые обитали тут. Как они чувствовали себя? Не казалось ли, что они не имеют своей воли? Что их что-то удерживает?

Рука невольно поднялась, и пальцы коснулись шеи.

«Это ненормально, — подумала Ая. — Тут у каждого ошейник. Но они принимают это, может быть, им это даже нравится. Все на поводке, но куда он ведет?»

И куда он вел ее?

Нужно было срочно выбираться. Пока она в этом не погрязла. Ая это точно понимала.

Но почему-то кожа все еще помнила ту вибрацию, мягкие прикосновения тонких пальцев… Не к месту вспомнились и слова Джея: «Ты поймешь, когда он начнет тебе доверять».

Внутри все сдавило, Аю замутило.

Ей хотелось вернуться.

Глава 28. Выбор

Посидев на обочине, Ая поплелась обратно. Она надеялась, что больше не встретит его. И его не было. Ни в коридоре, ни в кухне, и со стола исчезла чашка.

Но Ая все равно не стала заходить. Она планировала спать. Спать как можно дольше. Провалилась в дрему на несколько часов, но, открыв глаза, чувствовала себя еще хуже. Словно пришла в сознание на пыльной дороге. Жесткой, душной.

И что-то терзало. Беспокойство. И прорезалось то, что Ая не могла больше сдерживать. Голод.

Как в забытьи, она пошла на кухню, там были люди, но Ая не обратила на них внимания, стала что-то брать, сыпать. Она пыталась сварить кашу, но ничего не получалось, масса подгорала, липла к кастрюле, выходил огромный ком, который не получалось размешать.

— Боги, что ты делаешь… — заглянул сбоку Джей.

Он протянул руку, но Ая отодвинула кастрюлю.

— Дай помогу?

— Нет.

Парень стоял и смотрел на ее попытки какое-то время.

— Да! Это жесть какая-то!

Он ловко схватил длинную деревянную ложку за кончик и просто вытянул из руки. Ая расслабила пальцы, не стала сопротивляться. Не было сил. Плевать.

Отошла, села за стойку и уныло уставилась в блестящую столешницу. Подумалось: кто-то здесь прибирался, кто-то ее натирал.

Через некоторое время под нос придвинули миску с кашей. Она выглядела значительно лучше, чем то, что Ая пыталась сотворить. Настоящая, нормальная еда. К ней так и тянуло. Но Ая не хотела брать ничего чужого, поэтому отодвинула посуду.

— Зачем ты все усложняешь, скромняжка? Ешь.

Миска снова стояла перед глазами.

Ая думала о том, что это место было слишком добро к ней, подозрительно добро. Это было странно, она не могла этого принять. Это было… ловушкой. Аю заманивали куда-то.

Но она съела. Липкая каша вставала поперек горла, а Ая снова и снова клала ложку в рот. Она съела все, а потом взяла еще. Было ужасно, Ая была противна сама себе, но продолжала.

Зачем все усложняла?

Потому что помнила бетонную пыль, как она оседала на коже, как неестественно выглядела покореженная жизнь. Помнила подслушанный потом истеричный крик, сдерживаемый годами, о котором не должна была знать. Как сложно, должно быть, держать под боком монстра.

Каша не лезла, нужно было вытолкнуть наружу. Жизнь не лезла, принимая отчаянное сопротивление. Но у Аи больше не было сил. Ни на что.

Потом появился Кай. Он тоже плохо выглядел, даже хуже, на шее разросся огромный фиолетовый синяк, уходящий под футболку. Но парень ничего не говорил, не обращал на Аю внимания, словно они в ссоре.

Ая не помнила, ругались ли они накануне по-серьезному или были просто очередные колкие фразы. Может быть, ему стало на нее все равно? Нет, опомнилась она, ему же и было все равно. Так что она ушла на тот же одинокий диванчик в стороне и просто сидела, опустив голову на спинку, подняв глаза к окну.

Время длилось,