Время милосердия - Джон Гришэм

– Вранье!

– Чистая правда. Я приподняла простыню, и он пощелкал объективом.

– Зачем ему фотографии?

– Сказал, что увеличит их и повесит на стену в своей приемной.

Джейк засмеялся и сразу же скривился от острой, как от удара кинжалом, боли в ребрах. Боль будет сопровождать его много дней, но он был полон решимости не сдаваться, особенно перед женой.

– Как Ханна?

– Хорошо. Она у твоих родителей, они отлично проводят время.

– Замечательно. Что ты ей сказала?

– Не всю правду. Мол, с тобой произошел несчастный случай, но умолчала, какой именно. Объяснила, что ты ранен и проведешь несколько дней в больнице. Она ужасно огорчена и рвется к тебе.

– Только не сюда. Я тоже по ней скучаю, но не хочу до смерти напугать ее. Завтра я буду дома, устроим маленький семейный вечер.

– Кто сказал, что ты будешь дома уже завтра?

– Я. Мне надоело тут торчать. Кости вправлены, раны зашиты. Почему бы не выздоравливать дома, при помощи постоянной сиделки – жены?

– Я тоже жду этого. Знаешь, Джейк, за тебя переживают много людей. Тебя хочет навестить Люсьен, но я попросила его повременить. Постоянно звонит Гарри Рекс.

– Я уже имел удовольствие видеть Гарри Рекса. Он только и делал, что смеялся надо мной из-за того, что я позволил надрать себе задницу. Люсьен может подождать. Я говорил с Порсией, она тянет время с клиентами. Думаю, человека три у нас еще осталось.

– Звонил судья Нуз.

– Еще бы он не звонил! Кто во все это меня втянул, если не он?

– Нуз чрезвычайно озабочен. Делл, судья Этли, священник Проктор, пастор Макгерри – целая толпа неравнодушных!

– Пусть ждут. Я не в настроении с кем-либо видеться, если этого можно избежать. Давай поедем домой, запремся и поставим меня на ноги. Есть весьма любопытные люди, знаешь ли…

– Еще есть те, кто сильно за тебя переживает.

– Я жив, Карла. Я быстро приду в норму. Обойдусь без доброжелателей, держащих меня за руку.

Сесил работал бригадиром грузчиков на канале возле озера. Ближе к полудню Мосс Джуниор и Мик Суэйз поставили машину рядом с его пикапом и вошли в строительный трейлер. Сесил разговаривал по телефону, его каска лежала на столе. Секретарь подняла голову и поздоровалась.

Мосс Джуниор недружелюбно покосился на нее:

– Шли бы вы отсюда!

– Простите?

– Скройтесь с глаз. У нас разговор к вашему боссу.

– Грубить необязательно.

– У вас пять секунд, чтобы свалить.

Она вскочила и вылетела вон из трейлера. Сесил повесил трубку и уставился на копов.

– Привет, Сесил, – произнес Мосс Джуниор. – Знакомься, это Мик Суэйз. Нас прислал Оззи.

– Рад встрече, джентльмены.

Сесилу исполнился тридцать один год, он был приземистым, с полусотней лишних фунтов веса. По неведомой причине перестал бриться и оброс неряшливой рыжей бородой, не улучшавшей его внешний вид.

Мосс Джуниор подошел к нему на расстояние удара и спросил:

– Ты был в городе вечером в понедельник?

– Не помню.

– И то верно, много воды утекло. Вон тот зеленый пикап твой?

– Вероятно.

– Номерной знак 442ECS. Кое-кто видел, как эта машина отъезжала от магазина «Крогер» примерно в девять часов вечера в понедельник. Не иначе, за рулем сидел кто-то другой?

– Я мог одолжить машину приятелю.

– Как имя приятеля?

– Запамятовал.

– Что это за шишка у тебя на лбу? А под пластырем? Уж не швы ли?

– Они самые.

– Откуда?

– Ударился о полку у себя в гараже.

– Чертовы полки, вечно они мешают пройти! Ну-ка, Мик, похоже это на результат столкновения с гаражной полкой?

Суэйз шагнул к Сесилу и уставился на его лоб.

– Пожалуй, нет. Это больше смахивает на удар банкой томатного соуса весом в четырнадцать унций. Такое случается сплошь и рядом.

– Точно, – поддержал коллегу Мосс Джуниор. Он медленно снял с пояса наручники и нарочито громко ими лязгнул.

Сесил вздохнул и уставился на наручники.

– Одно дело просто нападение, и совсем другое – с тяжкими последствиями, – продолжил Мосс Джуниор. – За простое положено до двух лет в тюрьме, а при тяжких последствиях светит двадцатка.

– Полезная информация.

– Лучше запиши, а то у тебя провалы в памяти. Двое на одного с намерением нанести серьезные телесные повреждения – это и есть отягчающие. И кажется пахнет Парчманом. Кто позаботится о твоей жене и троих детях, пока ты будешь мотать срок?

– Ничего я не буду мотать.

– Это уже не тебе решать. Джейк тебя опознал, человек с пистолетом видел, как твой пикап уезжал с места преступления.

У Сесила опустились плечи, он стал озираться.

– Он меня даже не знает.

– Он видел тебя в суде. «Младший Кофер с рыжей бороденкой» – так он сказал. С Барри мы уже потолковали, у него бороденка черная, а не рыжая. Вы бы покупали одинаковые лезвия, что ли.

– Это я тоже запишу.

– Приговор будет выносить судья Омар Нуз, он в нашем Джейке души не чает и очень переживает, что одного из его адвокатов сильно поколотили из-за дела, разбираемого в его суде. Он сурово покарает тебя.

– Не пойму, о чем вы тут толкуете.

– Мы доложим шерифу, и он завтра же прикажет нам вернуться и произвести арест. Ты где предпочитаешь: здесь или дома, на глазах у детей?

– Я приглашу адвоката.

– Не в этом округе. Тут ты не найдешь адвоката, готового злить судью Нуза. Так где, здесь или дома?

Сесил перестал изображать крутого парня.

– Что «здесь или дома»?

– Где провести арест? Мы отвезем тебя в следственный изолятор, оформим, запрем в камеру. Залог назначат порядка десяти штук, так что наберешь штуку наличными – выйдешь под залог. Здесь или дома?

– Лучше здесь.

– Тогда до завтра.

Физиотерапевтом оказалась сильная властная особа по имени Марлен, сразу проявившая интерес к половым органам Джейка. Он наотрез отказался. Она развеселилась, и Джейк заподозрил, что над ним потешается вся больница. Неужели тут невозможно сохранить приватность?

Поддерживаемый с одного боку Карлой, он сумел осторожно повернуться и свесить ноги с койки.

– Вас не выпишут, пока вы не сможете пройти до двери и обратно, – с вызовом предупредила его Марлен.

Она взяла его за одну руку, Карла – за другую, и Джейк сполз с койки так, чтобы коснуться босыми ступнями холодного линолеума на полу. От приступа боли, пронзившей ребра, шею и голову, он состроил жалкую гримасу. Его пробила дрожь, от неуверенности Джейк закрыл глаза и стиснул зубы. Шажок, другой…

– Отпустите… – прошептал он.

Обе женщины послушались, и Джейк самостоятельно зашаркал к двери. Распухшие яички так болели, что он не мог изобразить даже подобия нормальной походки, слегка выпрямиться, приосаниться. Раскачиваясь, Джейк дохромал до двери, схватился за ручку, гордо развернулся и сделал восемь шагов обратно до своей постели.

– Видели? Можете выписывать.

– Какой вы прыткий, ковбой. Ну-ка, повторите!

На слабых, подкашивающихся ногах Джейк опять добрался до двери и вернулся. Как ни больно было перемещаться, в него вселяла силы возможность не лежать на спине и делать что-то хотя бы отдаленно нормальное. Полюбовавшись, как он исполняет четвертый круг, Марлен спросила:

– Не желаете помочиться?

– Нет.

– А вы помочитесь. Посмотрим, доберетесь ли вы самостоятельно до туалета.

– Вы придете