Съемочная площадка - Джун Зингер

37

«Галерея Толедо» должна была открыться через пару недель, а проект галереи в Кантоне уже несколько месяцев находился в стадии разработки. Темой проекта были восточные мотивы. Но неожиданно Тодд объявил, что отказывается от этого проекта.

— Но почему? Мы ведь все так замечательно задумали? Шанхайский чайный домик, пагоды…

— Ну, подумай сама. Разве восточные мотивы годятся для Огайо? В конце концов, это будет выглядеть нелепо, несоответственно…

— Какую же тему ты тогда предлагаешь?

— Что ты скажешь о южно-калифорнийских мотивах? Свежий воздух, много света, солнца, пальмы в горшках, множество тропических цветов, орхидеи. И еще кактусы. Мы могли бы открыть «Дезерт Роу», «Оушн Проминейд», «Маунтен Виста» — и для каждого — разные здания!

В его голосе был восторг, которого я не слышала уже несколько месяцев, с того самого дня, как мы вернулись из Калифорнии. Неужели он все еще находился под впечатлением?

— Постой-ка, я правильно тебя поняла? — спросила я. — Ты говоришь свежий воздух? В Кантоне, штат Огайо? После того, как ты первый запихнул все торговые центры под крышу? Тебе не кажется, что было бы шагом назад заставлять людей пробираться к «Дезерт Роу» во время снежной бури?

Он обиделся.

— Я же не сказал, что там не будет крыши. Я сказал, что будет ощущение, что ты на свежем воздухе. Понимаешь, что я имею в виду? Я подумал и решил, что если мы спроектируем крышу из стекловолокна, эффект будет именно таким: одновременно и иллюзия открытого пространства, и защита от непогоды. Мы получим свободный доступ дневного света в достаточном количестве и таким образом сэкономим электроэнергию. Можно использовать стекловолокно с тефлоновым покрытием, которое отражает солнечные лучи почти на восемьдесят процентов.

— А как оно будет крепиться?

— Металлические дуговые опоры. Но это как раз не проблема. Самая большая трудность — это задать общий тон. Знаешь, что я задумал, Баффи? «США, Центральная улица». Посмотри, что происходит: торговые центры в деловой части крупнейших городов в упадке, а центральные улицы маленьких городков вовсе исчезли. Пришедшие им на смену торговые ряды, включая те, что спроектированы нами, не дают людям ощущения единства. Ощущение единства — это именно то, что я хочу вернуть. — Он принялся расхаживать по комнате. — Я хочу, чтобы подрастающее поколение ощутило давно утраченный дух центральных улиц. Я хочу, чтобы старики могли в этом месте не только сделать покупки, но и погулять, остановиться у аптеки, выпить содовой, поболтать со знакомыми; чтобы маленькие дети могли поиграть на солнышке, а детям постарше чтобы было, где поболтаться от нечего делать. Я хочу, чтобы этот торговый центр стал центром общины, со всеми чертами, присущими старым временам; местом, по которому истосковался и стар и млад…

У меня возникло чувство, что он говорит уже не о торговом центре, а о каком-то нереальном мире — о кинодекорациях. Что произошло? Он что, мечтал? Или бредил? Или просто принимал желаемое за действительное?

— Мы сделаем это, Баффи Энн! Это будет похоже на Южную Калифорнию и называться будет «США, Центральная улица»!

Он был так возбужден, так увлечен своим замыслом, что у меня на глазах выступили слезы.

— Прекрасная идея, Тодд. Это получится райский уголок, — сказала я, хотя и понимала, что все перемешалось в его голове. Какое отношение имели калифорнийские и голливудские мотивы к «Центральной улице» и «США»?

Ему следовало бы подумать. Ему следовало бы понять разницу между этими несовместимыми вещами.

38

Придя к твердому убеждению, что время знакомства со Стариком уже наступило, она условилась с Беном о встрече. Достаточно он поморочил ей голову. Войдя в «Риджент-клаб», она не сразу заметила Бена. Причиной тому было отсутствие черного костюма с гарденией в петлице. Иссиня-черных волос тоже не было. Вместо этого была седина. Менее броская, но более выразительная. Бен тоже сменил свой стиль.

Он был в коричневом костюме, без цветка в лацкане. Сев за стол, она обратила внимание, что верхняя пуговица его бежевой сорочки расстегнута. Ткань, из которой был сшит костюм, напоминала грубый хлопок — на самом же деле это был особый сорт шелка. Сорочка же, напротив, была на вид настолько шелковистой, что трудно было догадаться, что сшита она из хлопчатобумажной ткани тончайшей выделки. Внешность всегда обманчива.

— Снова в черном, — заметил Бо, взглянув на ее платье, и улыбаясь покачал головой. — Ты совсем не похожа на обитательницу Вегаса, Поппи.

Она перебирала пальцами изящное жемчужное ожерелье, которое стоило не одну тысячу долларов, но только настоящий знаток мог бы определить его истинную цену.

— А ты перестал носить черное, потому что не хочешь больше смахивать на гробовщика? — спросила Поппи. Это было смело с ее стороны, и может, даже опасно, но она прощупывала почву.

Он продолжал улыбаться, но глаза его превратились в щелки.

— Может быть, я не хочу больше смахивать на палача. Они тоже ходят в черном, — произнес он очень тихо, так тихо, что ей пришлось наклониться, чтобы расслышать его слова. И она отпрянула. Неужели она зашла слишком далеко? Бен редко шутил подобным образом. — Хочешь выпить? — добавил он, и она поспешно согласилась на стакан белого сухого вина. — Вот и хорошо. По-моему, тебе следует слегка взбодриться. Ты ведь немного не в себе, правда? — улыбнувшись, он попросил принести вина. — Я слышал, что новая программа Бо пользуется успехом. Это хорошо. Мы все довольны. Я был прав, когда говорил, что ему не следует отказываться от рока и кантри. Баллады для людей постарше, для таких, как я. А я не покупаю диски и кассеты. Их покупают юнцы. Если ты хочешь, чтобы он исполнял баллады — пускай, но только здесь, в Вегасе. Для гастролей это не годится. Здесь он салонный певец, и может позволить себе баллады. Но никаких баллад во время гастролей. — Официант принес вино и поставил перед ней. — Пей, Поппи, — потребовал Бен.

Она поднесла стакан к губам.

— Ты обещал устроить мне встречу со Стариком. Уже прошло достаточно времени. Ты не забыл?

Он пристально посмотрел на нее, и наконец согласился:

— Хорошо, Поппи. Ты действительно долго ждала. Рождество на носу. Я назначу встречу, и пусть это будет рождественским подарком. Одна просьба: когда пойдешь к нему, не одевайся в черное. Старик ненавидит черный цвет. Он не любит, когда ему напоминают о похоронах.

— А ты уверен, что у него все еще сохранились связи в киномире? — спросила она, явно нервничая.