Золоченая цепь - Дэйв Дункан

Может, это просто ошибка? Вряд ли болезнь Амброза настолько помрачила его сознание, но если он решил слегка разгрести завалы из Старших в Айронхолле, раздавая их направо и налево своим министрам и придворным, как это бывало порой, возможно, он написал не то имя. Расспросы среди членов Тайного Совета показали, что другим подобных грамот не приходило.

Впрочем, другие бумаги, пришедшие от Короля, не свидетельствовали ни о малейшем помутнении рассудка. В конце концов, Дюрандаль отвез загадочную бумажку домой показать Кэт, и они проспорили над ней чуть не целую ночь. Наиболее внятное объяснение, до которого они додумались, заключалось в том, что Король наконец приготовился к смерти и понимает, что правление его канцлера закончится в ту минуту, когда новая Королева возьмет в руки перо и палочку сургуча. За годы службы своему монарху Дюрандаль волей-неволей нажил себе предостаточно врагов; как может он теперь отказаться от такого прощального дара? Кончилось тем, что Кэт уговорила его согласиться.

На следующее утро она уехала погостить к дочери, а он направился в Айронхолл. Он не стал докладываться об этом во дворце и просить провожатых — отчасти потому, что это было ему не по пути, отчасти потому, что еще не до конца был уверен в том, что пройдет Узы. Ему не хотелось, чтобы гвардейцы знали про эту грамоту в случае, если он передумает. Он поехал один, не сомневаясь в том, что его мастерство в обращении с мечом все еще поможет ему справиться с любой опасностью.

И потом, заместитель командующего Гвардией сэр Боумен все еще не отошел от того, что случилось с последним эскортом лорда Роланда.

К полудню, уже добравшись до болот, он почти готов был повернуть назад, но какое-то внутреннее упрямство продолжало гнать его вперед. В конце концов, он мог заглянуть в Айронхолл, и не упоминая о грамоте. Когда он подъезжал к дверям, уже вечерело, и он знал, что пройдет через Узы. Чем бы ни руководствовался Король, он все еще оставался Королем, а перешагнуть через укоренившуюся привычку подчиняться приказам было не так-то просто. И потом, это могло оказаться дурной шуткой для кого-нибудь из засидевшихся в школе юнцов.

Великим Магистром служил теперь Парсвуд, с которым он едва успел познакомиться перед самым отъездом в Самаринду, но который хорошо проявил себя позже, в годы Войны Чудовищ. Так и не женившись, он осел в Айронхолле, посвятив себя воспитанию; Орден избрал его главным три года назад. Лицо его было сморщено как орех, почти все зубы выпали, но он с радостью приветствовал канцлера и угостил его горячим пивом с пряностями, чтобы отогреть после утомительной дороги. Должно быть, ему ужасно хотелось узнать, зачем лорду Роланду понадобился Клинок теперь, после двадцати лет службы, но спрашивать он не стал. Они удобно устроились у камина в его комнате.

— Первый? Зовут Куоррел. Силен со шпагой. — Он пожал плечами. — Ничего выдающегося, ничего внушающего тревогу. Кубка ему не выиграть, но это славный, надежный парень. Обаятельный. Его здесь любят. Уверен, он разобьет не одно женское сердце, но такова легенда, верно? — Великий Магистр ностальгически вздохнул.

Если в Кандидате Куорреле не было ничего особенного, значит, не в нем причина странного решения Короля.

— Он ездит верхом?

— Как кентавр.

Стало быть, Король не пытается положить конец скачкам, как предположил было Дюрандаль.

— Конечно, его не сравнить с Фореем, Ужасом и Льюмоссом, — продолжал Великий Магистр каким-то странным тоном. — Эти-то вообще потрясающие наездники, все трое.

— На что это ты намекаешь?

— Ходят слухи, что ты перекалечил пол-Гвардии. Я слышал о трех сломанных ногах, одной ключице и нескольких сотрясениях. Сломанные ребра не в счет.

— Это печальное стечение обстоятельств! Ямы было совершенно не видно за изгородью, но мой вороной прыгает как кошка. Я крикнул им, чтобы предупредить, но опоздал. Вот и все. Мне просто повезло.

Великий Магистр ухмыльнулся и отхлебнул из кружки.

Несколько огорченный тем, что эти слухи уже распространились по стране, Дюрандаль поспешил сменить тему.

— Мне говорили, что у вас тут избыток Старших?

— Официально — двенадцать. На деле больше. Могло быть и хуже, но мы сократили набор лет пять назад, когда здоровье Короля начало, гм, внушать опасения. Потом, конечно, набрали еще нескольких. Чего это ты ухмыляешься?

— Это не ухмылка, Магистр. Канцлеры не ухмыляются. Это ты заметил почти что царственное одобрение. Я просто подумал, как хорошо служат Его Величеству — сотни тысяч людей без лишнего шума делают все, что в их силах, чтобы соблюсти его интересы.

— Его? Короны. Старшие, когда думают, что их никто не слышит, называют себя людьми Королевы.

— Это я не нахмурился. Это почти что царственное выражение негодования, дабы никто и помыслить не мог о смерти Короля.

— Ну, ему уже больше семидесяти, — возразил Великий Магистр, добавив из осторожности «Брат». — Как, кстати, его здоровье?

— Не так хорошо, как могло бы быть, честно говоря. Его сильно беспокоит нога. Ум, правда, ясен как у стаи лисиц.

— Думаю, все мы рано или поздно будем людьми Королевы, Узы переходят, ибо мы поклялись на верность ему и его наследникам. Дашь моим Старшим несколько уроков на рапирах завтра, ладно?

— Я? — рассмеялся Дюрандаль. — Магистр, да я нынче никуда не гожусь! Я неповоротлив как весенняя муха.

— Но твоя техника, брат! Десять минут наблюдения за твоей рукой дадут им больше, чем месяц упражнений.

ВОТ ЛЬСТЕЦ!

— Ну, если ты настаиваешь… Но недолго, особенно на пустой желудок.

— Я знал, что могу на тебя положиться, — Великий Магистр ухмыльнулся. — Кстати, в их кругу у тебя есть особое имя, ты не слышал? Они называют тебя «Парагон» — «Образцовый».

Парагон? Вот ужас! Они хоть понимают, что делает с человеком политика? Дюрандаль открыл было рот, чтобы прекратить все это безобразие, но Великий Магистр уже встал с места.

— Как, готов познакомиться со своим Клинком?

Подавив свои сомнения, Дюрандаль покорно кивнул. Они прошли в маленькую, холодную комнату, и через несколько минут Щенок отворил дверь, пропуская Первого и Второго. Это до жути напомнило ему ту первую встречу с Волкоклыком, полжизни назад.

По меркам Клинка Куоррел был высок, гораздо выше Волкоклыка, но такой же темноволосый, тонкий, сам похожий на шпагу. Второй был коренастый, широкоплечий, рыжеволосый — возможно, саблист. Кандидат Хируорд. Оба совсем еще дети. Они и родились-то, должно быть, примерно тогда, когда Дюрандаль был в Айронхолле в последний раз?

Положенные по ритуалу слова были произнесены. Мальчики повернулись, и Кандидат Куоррел впервые увидел старика, который претендовал на его абсолютную преданность — шок, ужас, брезгливость… Дюрандаль понял, что совершил ошибку, но отступать было уже поздно. Бедный мальчик уже повязан с ним.