Ламбрант-Некромант - Гапарон Гарсаров

Но вслед за Гаврилой из склепа выбрался Андрей. Справиться с ним мертвецы не сумели. Он сразу же опрокинул их в кучу и принялся вгрызаться в каждого, кто пытался подняться. Правда, успеть до того, как Нетленкину съедят лицо, люпастор не успел. Да и Женя натравила на него своих скелетов. Те, недолго думая, метнули в него каменную плиту с ближайшей к склепам могилы. Она упала аккурат на спину ничего не подозревающего Рыкова. Убить они его не сумели, но обездвижили надолго.

— Вызывай подкрепление! — раздалось с соседней аллеи, и Женя увидела там человека в длиннополом наряде, который принялся расстреливать покойников.

Если его не остановить, то весьма скоро он доберётся досюда. Поэтому Дольсон подхватила флейту и задула в неё. Звук оглушил ближайших к ней мертвецов и ударил по ангрилоту. Тот упал, и трупы накинулись на него, как на стая бродячих собак на кусок мяса.

Сзади раздался визг, и Женя увидела лысую Леру, которую вытолкнули из кенотафа. Вот только никто напасть на неё не успел, ведь люпастор уложил практически всех покойников в округе. Поэтому Минина, быстро оглядевшись, бросилась наугад вглубь кладбища, оставляя за собой мокрый след. Следом из кенотафа вылез Тронин. Мужчина с омерзением стряхивал с себя воду, затопившую склеп, и недоумённо смотрел на поваленных мертвецов. Можно было бы и его превратить в очередной скелет, однако художница желала добраться лишь до Павлова. А тот, как ни странно, на поверхность не выбирался.

— Они спустились глубже, — поведал Степан Игоревич, когда Женя заглянула в тёмное пространство кенотафа. — И забрали фонарь…

— Куда глубже?! — недоумённо уточнила она у бывшего пленника и угрожающе нацелила на него флейту.

— Я не знаю, — растерялся тот, на всякий случай подняв руки. — Там окошко, за ним что-то есть…

Дольсон вновь просунула голову в склеп в попытке разглядеть что-нибудь в вонючей темноте, но этим решил воспользоваться следователь. Он ударил девушку камнем по голове. Она рухнула на пороге и выронила мощи Святого Реазарха. Мужчина же схватил её за ноги и затолкнул внутрь. Однако следом его окружили четыре скелета, которые тут же принялись сдирать с Тронина мокрую одежду вместе с кожей. Истошный крик сотряс округу, и выстрелы на другом конце кладбища резко стихли.

Аделард тоже услышал вопли Степана Игоревича, продолжая тихо сидеть на дереве. Ему даже нравилось такое положение — всё видно, а по звукам даже примерно понятно, что происходит. Ворота за это время ангрилоты успели закрыть, зато сами предпочли остаться на территории кладбища. Всего Борисов насчитал четверых солдат, вот только одного мертвецы уже успели свалить и сейчас активно объедали. Заметил бес и Леру, которая совершила пробежку вдоль склепов и спряталась где-то за деревьями. Что ж, подумал Аделард, осталось дождаться окончания всей этой заварушки и незаметно сбежать. Вот бы ещё кто убрал ожившие трупы под его тополем, тогда получится спастись без лишних проблем.

Внезапно в спину подул ветерок. Борисов хотел обернуться, но что-то со свистом вонзилось в него и потянуло в сторону. Он не успел даже опомниться, как полетел вниз. Правда, упасть ему не дал тот же, кто напал. Это был Ламбрант, размахивающий широкими чёрными крыльями. Глаза его горели огнём, а руки в перчатках с шипами крепко держали Аделарда. Он облетел толпу скелетов, немного приподнялся над массивными надгробиями и приземлился на склоне. Отсюда была видна подсвеченная ночными фонарями река и огромный мост, по которому даже в такой час мчались машины.

— Ты думал, что все эти шутки пройдут со мной? — грозным голосом обратился Павлов, спрятав крылья за спину. — Ты, действительно, хотел справиться с самим люциферитом?

— Я… Ты… — запинался Аделард, испуганно отползая от своего врага прямо на спине.

— Какие же вы, бесы, мелочные создания! — возмущался Ламбрант, надвигаясь на Борисова в зелёном плаще. — Ведь я же спас тебя сначала из труповозки, потом от ангрилотов. А ты взял и похитил мою мать?!

— Ты… — вновь запнулся бес, впрочем люциферит и не позволил ему что-либо сказать, наступив копытом на горло.

— Просто выдрать твои мелкие рожки будет слишком гуманно, — прошипел Павлов, прижимая жертву к земле. — Пожалуй, я выколю тебе второй глаз, и пусть усопшие решают твою судьбу…

Договорить ему помешала жгучая боль в ноге. Аделард, пока люциферит торжествующе произносил свою речь, пару раз воткнул в его левое копыто кинжал. Ламбрант закричал, отступил, но не смог удержаться на месте и упал на ограду из больших тёмных цепей перед монолитной плитой. Борисов же закашлял, перевернулся и, придерживаясь за каменный бортик ближайшей могилы, поднялся.

— Бесы оказались правы, — прохрипел Аделард, глядя, как люциферит пытается подняться с мраморного захоронения. — Ты ужасное существо! Ты убиваешь невинных и пачками!

В ответ Ламбрант лишь засмеялся. Борисов, покрепче сжав окровавленный кинжал, набросился на него. Павлов выставил перед собой перчатки с металлическими вставками, так что бес не сумел даже поцарапать его тело. Неофит ударял своим оружием по плащу, пока остриё не загнулось как плохой гвоздь.

— Что ты сделаешь мне, калека?! — сквозь смех произнёс люциферит и, дождавшись момента, оттолкнул от себя пыхтящего беса.

Аделард отлетел на пару метров и ударился о каменный постамент. Памятник в форме женщины на нём не выдержал, качнулся и со скрипом полетел вниз. У Борисова закружилась голова, и он повалился набок, не сумев удержаться за металлическую оградку. Несколько ржавых реек шевельнулись вместе с ним и упали.

— Давно ли ты стал защитником слабых и угнетённых? — продолжил Ламбрант, поднявшись на копыта и поправив плащ. — Ты, который резал себе вены и убегал из дома. Ты, кто обкрадывал церкви и музеи, чтобы получить деньги и наслаждения. Ты, покупающий порнографию для педофилов. Ты смеешь в чём-то обвинять меня?!

Напоминание про вскрытие вен разозлило Борисова, и он, схватив выпавшие из ограды рейки, снова кинулся на Павлова. Аделард колотил арматурой по своему противнику, порождая бодрый звон. Плащ сдерживал удары и ничуть не гнулся. Зато ржавые пруты в руках беса быстро вышли из строя. Дождавшись, пока тот закончит выплёскивать свой приступ ярости, Ламбрант развернулся и врезал неофиту прямо в нос. На лице беса отпечатались три кровавых следа от шипов, торчащих из перчатки люциферита, и он, пошатываясь, попятился к обрыву. Впрочем, упасть туда Павлов ему не позволил, придержав за дрожащую руку.

— Ты выбрал не ту сторону, калека, — сказал люциферит, отбросив Аделарда к могиле с бронзовым украшением в форме арфы. — Надо было просто отдать мне мощи Реазарха, а не играть со смертью.