Сломленные - Мартина Коул

В Патрика стреляли на улице среди бела дня, однако Кейт ни словом не обмолвилась о том, что собираются кого-то арестовать, что есть подозреваемые. Чем больше Эвелин размышляла об этом деле, тем более странным оно ей казалось. Задним числом она задумалась, знает ли ее дочь, кто стрелял в Патрика, и если знает, то почему ничего не предпринимает?

Сгорая от любопытства, Эвелин откинулась на спинку стула. Она сама доберется до истины, но Кейт придется кое-что ей объяснить.

Сьюзи крутилась как белка в колесе. С тех пор как она вышла из полицейского участка, у нее и пары минут свободных не было. Подозревая, что за ней могут следить, она со всеми предосторожностями отправилась в город повидать своего старого друга Лукаса Броунинга. Только очутившись в его квартире, она наконец расслабилась.

Он сочувственно выслушал ее рассказ об аресте и весело смеялся, когда она описывала свое скорое освобождение.

— Отлично. — Он весь сиял. — Я ведь говорил тебе, что у меня есть друзья на самых высоких постах!

Сьюзи улыбалась, как чеширский кот, страшно довольная собой. Ее буквально распирало от гордости. Впервые в жизни она чувствовала себя неприкосновенной, и это было захватывающее ощущение. Сьюзи всегда знала, что они пользуются некоторым покровительством, но даже и не предполагала, насколько далеко оно простирается. А теперь неизвестные покровители играючи защитили ее от таких серьезных обвинений! Это изумляло и возбуждало.

— Так кто же вытащил меня оттуда?

Лукас укоризненно покачал головой:

— Какая тебе разница, черт возьми? Ты же сразу начнешь трепаться на всех углах.

Она ухмыльнулась:

— Да? Так я его знаю?

Лукас загоготал, запрокинув голову и задыхаясь.

— Его все знают! — Он вытер текущие из глаз слезы. — По крайней мере, все более или менее приличные люди. Но нам он готов помочь, и я благодарен ему за это.

— А я-то как благодарна!

Они отпраздновали свой успех. Затем Лукас тихо сказал:

— Я слышал о Шерон Палистер. Одна из твоих, так?

Сьюзи забеспокоилась:

— Откуда ты знаешь?

Он осклабился:

— Я должен все знать, Сьюз. Именно это делает меня могущественным.

— Да пошел ты со своим могуществом! Я без понятия, кто ее грохнул. Думаю, она полезла в крутой бизнес — я бы нисколько тому не удивилась. Ей всегда требовались деньги, она ходила за мной хвостиком, чтобы побольше заработать, а ведь я неплохо плачу, Лукас. Приходится платить за тот товар, который нужен моим клиентам. Но Шерон денег всегда не хватало, хотя на наркотиках она не сидела, это точно, и парня у нее не было. Меня всегда занимало, куда ей столько денег, а теперь, когда она отбросила коньки, полагаю, никто уже не узнает правды.

Лукас не отрывал от Сьюзи своих холодных глаз, и внезапно она почувствовала, что не может выдержать его взгляд. Лукас опасен, очень опасен. Сначала он усыпляет вашу бдительность своими шуточками и дружеским обхождением, а потом, если сочтет нужным, убьет, ни секунды не раздумывая.

— Вот что, дорогая: я только начинаю серьезно заниматься детьми. Но одно дело молоденькие девушки, другое — дети. Все, что связано с маленькими детьми, пробуждает в людях самое плохое, замечала? У меня есть любители, которым я поставляю все — от наркотиков до мальчиков и фоток. Но все они держатся от детей подальше. Просекаешь? Человек, к которому я обратился сегодня за помощью, требует от меня гарантии, что ты вполне надежна, и я собираюсь сказать ему правду, Сьюз. Ради нас всех, включая и тебя.

Сьюзи похолодела от страха, а Лукас продолжал:

— Видишь ли, Сьюзи, я абсолютно безнравственная личность, но могу и прикинуться моралистом, когда на карту поставлены мои интересы. Поэтому сейчас я смотрю на ситуацию с другой стороны, как бы вижу ее глазами других — тех, которые не настолько свободны от предрассудков, как мы с тобой. А теперь, если в твоей голове есть хоть немного мозгов, ты тоже постараешься посмотреть на вещи с этой точки зрения. Мертвые дети — это серьезные неприятности, следовательно, ты по уши в дерьме.

Она уловила сарказм в его голосе.

— Так вот, если тебе что-либо известно о пропавших детях, ты должна мне все рассказать. Возможно, я смогу предотвратить катастрофу.

— Честное слово, у меня нет ни малейшего понятия о том, что случилось с этими детьми. Клянусь могилой моей матери.

Лукас закашлялся от смеха:

— Твоя мать жива-здорова и играет в лото в Борнмуте.

Сьюзи цинично улыбнулась:

— Какая разница. Могла бы и помереть, черт возьми.

— Так же как и ее дочь, если она будет пытаться надуть меня, а?

Сьюзи с вызовом подняла стакан:

— Чокнемся, приятель.

— Это просто абсурдно! Куда, черт возьми, мог подеваться ребенок?

Кейт не ответила.

— Господи, за все годы работы я никогда даже близко ни с чем подобным не сталкивалась, — вздохнула Дженни. — Слишком все странно. Все эти женщины, которые пытались убить своих детей, потом убийство женщины и исчезновение ее сына. Мы находим ребенка на свалке — на свалке, черт возьми! — а его мать умирает дома от передозировки. Теперь я уже думаю, а не с чужой ли помощью она умерла? Либо мы имеем дело с матерями, которые жестоко обращаются со своими детьми, а потом убивают их, либо это какой-то убийца, целью которого становятся неблагополучные женщины и их несчастные дети. Да тут сам Фрейд мозги сломал бы, пытаясь во всем разобраться.

Кейт затушила очередную сигарету и открыла окно, чтобы впустить в кабинет хоть немного свежего воздуха.

— Ответ на многие вопросы знает Сьюзи. Она могла бы вывести нас на Баркера.

Дженни кивнула. Ее обычно жизнерадостное лицо выглядело совершенно несчастным и мертвенно бледным. Под глазами залегли черные круги, уголки губ опустились. И в лучшие-то времена она не была красавицей, а в последнюю неделю выглядела просто ужасно.

— Но как нам добраться до нее? Нам ведь запретили ее трогать! — в отчаянии вскричала Дженни. — Звонок поступил из МВД, значит, мы имеем дело с важной шишкой. Очень важной. Этот тип чертовски уверен в себе, если подставляется за нее, учитывая серьезность преступления.

Кейт самодовольно улыбнулась:

— Я знаю, от кого поступил звонок, Дженни. От Джеффри Кавендиша.

Дженни, раскрыв рот от изумления, плюхнулась на стул и недоверчиво спросила:

— Ты уверена?

— Практически на сто процентов, — ответила Кейт. — Голдинг достал распечатку звонков, полученных Ретчетом. Кавендиш позвонил ему за десять минут до того, как Ретчет вызвал меня и сообщил о запрете. Зачем еще Кавендишу выходить на связь с Грантли?