Воспитание чувств - Хейер Джорджетт

– Прекрасно! Я счастлива видеть, что вы еще не сломлены окончательно! Что ж, позвольте заметить вам, дитя мое: если вы намерены удержать Энтони, то должны показать, что вполне способны обходиться без него. Не вздумайте смотреть на него телячьими глазами и просить прощения за то, что восстали против его тиранических замашек! Это вы – пострадавшая сторона, помните об этом! И…

– Нет, мадам, это не так! – убежденно заявила в ответ Геро. – Это я виновата в том, что…

– Не перебивайте меня! Повторяю, это вы – пострадавшая сторона, и если вы мечтаете о том, чтобы подчинить Энтони своей воле…

– Но, мадам, вы ошибаетесь! – заверила ее Геро. – Подобные мысли никогда не приходили мне в голову! Я всего лишь хочу сделать его счастливым и не быть для него обузой!

– Вы окончательно лишились рассудка от любви! – заявила ее светлость. – Меня одолевает сильнейшее желание умыть руки и предоставить вас вашей незавидной участи! Сделать его счастливым, надо же! Да! А если развод с вами и женитьба на этой девице Милбурн сделает его счастливым, вы, смею предположить, поможете ему в этом!

Геро тщательно обдумала слова леди Солташ.

– Нет, не помогу! – неожиданно возразила девушка. – Если бы Изабелла любила Шерри, я бы изо всех сил постаралась не быть эгоисткой, но она его не любит. А если она намерена столь низким способом добиться, чтобы Шерри опять начал бегать за ней, то лишь потому, что Северн так и не сделал ей предложение, что бы она Шерри ни говорила! Я знакома со всеми джентльменами, которые хотели бы жениться на Изабелле, и Шерри – самый приличный из них, так что теперь, когда Северн вышел из игры – или выйдет, в чем я не сомневаюсь, – я не позволю ей принести Шерри в жертву собственным столь отвратительным амбициям!

Леди Солташ удовлетворенно зажмурилась.

– Вот теперь вы начинаете рассуждать, как разумная женщина! – сказала она. – Но как же вы намерены спасти его из лап этой хитроумной особы?

– Пока еще не знаю, – призналась девушка. – Разумеется, если я вернусь к Шерри, то она не сможет выйти за него замуж, не правда ли? Но я совсем не уверена, что так уж нужна ему: откровенно говоря, очень боюсь, что не нужна ему вовсе, а мое возвращение не сделает его счастливым. О боже, мадам, когда я вспоминаю, как красива Изабелла, что она – богатая наследница, и хорошо воспитана, и всегда поступает правильно, и является живым воплощением того, какой должна быть настоящая жена, то не понимаю, почему чувства Шерри к ней не могут вспыхнуть с новой силой!

– А я уверена, – невозмутимо ответила ее светлость, – Шерри никогда не питал к ней ни малейшей привязанности. Все это очень мило – рассуждать о том, будто он, дескать, женился на вас в пику своей мамочке! Я постоянно читаю об этом в бульварных романах, но за всю свою жизнь ни разу не видела, чтобы это случилось в действительности! По-настоящему влюбленный мужчина ни за что не отвернулся бы от объекта своих притязаний так легко, как это, похоже, сделал Шерри, моя дорогая, имейте в виду сей факт! Правда же заключается в том, что он не любил ни одну из вас. Я не стану уверять, будто знаю, какие чувства владеют им сейчас, но девять мужчин из десяти с презрением отвернулись бы от того, что могли бы получить, стоило им протянуть руку! А вот того, что представляется им недосягаемым, они намерены домогаться всеми правдами и неправдами. Итак, вы не знаете, любит вас Энтони или нет, и, скорее всего, он сам этого не знает. Упадите ему в подставленные руки, словно спелый плод, и, смею предположить, вы и не узнаете этого, потому что, к его чести, он наверняка сделает вид, будто готов принять вас обратно с распростертыми объятиями. Энтони никогда не был злонравным мальчишкой: совсем напротив, я всегда была уверена, что у него добрая душа, особенно если кто-нибудь подтолкнет его к тому, чтобы продемонстрировать это! Так вот, ежели вы хотите знать, как он к вам относится, дайте ему понять, что не имеете особого желания возвращаться к нему! Если вы нужны ему, он перевернет небо и землю, чтобы завоевать вас; если нет – что ж, тогда вы можете осчастливить его тем дурацким способом, каким только пожелаете!

Геро с большим вниманием выслушала миледи и надолго задумалась, прежде чем ответить. Наконец она медленно проговорила:

– Это будет очень нелегко, но, пожалуй, мне стоит попытаться. Я понимаю, что вы имеете в виду, мадам. Вот только когда Джордж сказал мне о его приезде сюда, я подумала… я не могла удержаться от мысли – каким-то образом Шерри узнал о том, что я нахожусь здесь, с вами. И я не могла не лелеять надежду, что он все-таки любит меня.

– Да, моя дорогая, – сухо согласилась ее светлость. – Правда, это лишь усложнило бы дело. Но, как мне представляется, он понятия не имеет о том, что вы живете у меня.

– Да, – печально сказала Геро.

На этом леди Солташ позволила разговору оборваться. Вскоре после полудня, как и было оговорено заранее, в Кэмден-Плейс на своей коляске прикатил мистер Тарлетон и повез Геро на прогулку в Келстон. Поразившись сдержанному поведению девушки и унылому выражению ее лица, он решил подшутить, обвинив Геро в том, что и Бат, и он сам чрезвычайно прискучили ей.

– О нет, что вы, совсем наоборот! – быстро ответила девушка.

– А я убежден, вы полагаете меня унылым занудой, стоя́щим одной ногой в могиле, начисто лишенным хотя бы проблеска романтики!

Геро, рассмеявшись, ответила:

– Неужели я кажусь вам настолько глупой? Смею предположить, вы склонны к чрезмерной романтичности, если только захотите, а что касается одной ноги в могиле, то это вообще ерунда!

– Но, полагаю, именно так вы и подумали, когда мы встретились с вами в первый раз? – насмешливо поинтересовался он.

Геро, покраснев, ответила:

– Да, правда, но это было еще до того, как я узнала вас поближе.

– Скажите мне, мисс Уонтедж, вы считаете, я уже вышел из того возраста, когда можно думать о женитьбе?

Она подняла на него глаза.

– Нет конечно! А что, у вас появились подобные мысли?

– Да, – ответил он.

На щеках Геро заиграли ямочки.

– В таком случае, – заметила она, – вам обязательно нужно стать романтиком, мистер Тарлетон! Женщины настолько глупы, что предпочитают романтику материальным ценностям!

Он, недовольно скривившись, ответил:

– Материальные ценности! Изо всех отвратительных словосочетаний вы избрали именно это! Вы помните, как однажды сказали мне, будто полагаете тайные браки с бегством самыми лучшими? Вы все еще придерживаетесь такого мнения?

Она, подавив вздох, ответила:

– Да. То есть для меня это единственный приемлемый вид брака. Но не думаю, однако, что он подойдет вам! А как вы полагаете, я смогу когда-нибудь сама править упряжкой, мистер Тарлетон?

– Да. И я готов научить вас.

– Никогда еще и ни с кем я не находила общий язык с такой легкостью, как с вами! – смеясь, заявила Геро. – Но уверена, мне этого не позволят! Полагаю, это неуместно.

– А кому какое дело? – возразил он. – Уверяю вас, я пока не настолько стар и консервативен, чтобы только и думать о том, что уместно, а что – нет! – Он скосил глаза на ее профиль. – Вы ничего не рассказываете о себе, мисс Уонтедж. Я правильно понимаю, вы не родственница леди Солташ?

– Нет, – ответила Геро.

– Простите меня, если мое поведение представляется вам дерзким и нахальным! Но я же вижу, вы ведете образ жизни, который никоим образом не соответствует вашей молодости и темпераменту, и…

– Леди Солташ – сама доброта! – прервала она его. – Действительно, я многим обязана ей, и если вы считаете меня неблагодарной…

– Неблагодарность! Что вы, совсем напротив! Меня поражает, сколь внимательно вы за ней ухаживаете. Я испытываю глубочайшее уважение к леди Солташ, но не могу поверить, что вы счастливы в Кэмден-Плейс.

Геро промолчала, и лишь румянец на ее щеках стал жарче. После короткой паузы мистер Тарлетон продолжил:

– Вы намерены и далее оставаться в этом качестве?