Путешественница - Елена Самойлова

– Ты меня с-с-снова обманываешь…

– Нет. Дан, я даже могу пообещать тебе, что не стану убивать Валериану. Только если не будет иного выхода. Отпусти меня, пожалуйста. Друзья погибнут без моей помощи…

В рубиновых глазах дракона что-то дрогнуло, и серебряная когтистая лапа медленно разжалась.

Я воспрянула духом и продолжила:

– Дан, ты помнишь меня? Я Ллина… Ты мне еще песню старую пел… Vania ni faniare karne anarore, Nan lurea nie uma ielo… Tiro, el eria e mor… Как же там дальше?.. Ar eo valar… Нет…

– Ar eo nie, valar nin... – автоматически поправил меня дракон и ошеломленно замолчал. В его глазах мелькнула тень узнавания. – Уходи отс-с-сюда.

– Дан…

– Уходи! – рявкнул он.

Я подскочила на месте и, решив оставить выяснение отношений на потом, побежала по лестнице к нужному туннелю. В конце концов, Иллидан мог и подождать, чего нельзя было сказать об Аннимо и Элланоне…

Кажется, я в очередной раз побила все рекорды скорости в беге по пересеченной местности. Мало того, что винтовую лестницу строили криворукие «мастера», про которых чаще всего говорят, что «в вашем спирту следов крови не обнаружено» – настолько ступеньки оказались неровными – так еще и перил не было, из-за чего подъем превратился в балансирование над пропастью. В итоге, когда я оказалась на нужном этаже, мне явно недоставало нескольких тысяч нервных клеток, которые, как всем известно, не восстанавливаются. Я была готова на полном серьезе разыскать Асмодея и подкинуть ему идею модернизировать помещение под стандартный офис – с телефонами, компьютерами и лифтом. Еще и с секретаршей, но это уже детали.

Туннель отыскался довольно быстро, а камера пыток – еще быстрее. Когда я на всех парах внесла туда свою полуобморочную тушку, моим глазам предстала душещипательная картина – на коленях у Нииты в полной несознанке покоился Элланон, чье красивое лицо было разукрашено синяками и ссадинами, а сама вампирша, едва успевая стирать кровь, текущую из рассеченной брови, что-то тихо ему нашептывала. В дальнем углу комнаты на грубом подобии дощатого верстака лежал Аннимо Орве, чья спина уже покрылась коркой спекшейся крови. Светлые волосы эльфа растрепались, а по правому виску стекала тоненькая алая струйка. Прекраса застыла около Аннимо безжизненной статуей, и только слабый зеленоватый свет, льющийся из-под неплотно прикрытых век, говорил мне о том, что друг уже на Грани и сейчас Смерть удерживает его, не давая уйти на ту сторону. Я сдавленно застонала, Ниита встрепенулась и подняла голову.

– Ллина? – как-то неуверенно спросила она.

– Господи… Ниита… – Я ахнула при виде лица вампирши, которое вовсю расцветилось разнокалиберными синяками. – Что эти сволочи с вами сделали?

Она указала взглядом в сторону Аннимо.

– Потом. Ему совсем плохо. Сделай что-нибудь.

Я кивнула и подошла к безжизненно распластавшемуся эльфу.

Вблизи его рана выглядела еще хуже. Похоже, палачи не сняли с Аннимо одежду, поэтому разодранные куски ткани намертво приклеились к изуродованной спине. Все-таки есть положительные моменты в том, что эльф сейчас без сознания – придется отдирать рубашку от раны, причем как можно скорее – по своему опыту знаю, что долго Аннимо на Грани не пробалансирует: либо уйдет, либо вернется, но вернуться-то он может в самый неподходящий момент. Сзади послышался робкий голос вампирши:

– Как он?

– Плохо. Но выкарабкается.

С этими словами я материализовала в руках кувшин с теплой водой и щедро полила ею спину эльфа. Смоченная ткань отделялась на удивление легко, так что с этим я справилась весьма быстро, а вот для того, чтобы промыть раны, мне понадобились еще два кувшина.

Когда я смыла кровь, то от вида рваных полос на спине эльфа у меня прошел мороз по коже. Наверное, это было ужасно больно… Господи, Аннимо… За что эта стерва тебя так? Я простерла ладони над изодранной почти до костей спиной друга, и моя сила моментально откликнулась, заставив пальцы сиять ярким золотистым светом, под которым ужасные длинные раны исчезали, как складки на ткани под горячим утюгом. Я уже почти закончила, когда до меня донесся голос Прекрасы:

– Ллина, он возвращается.

– Хорошо. Он уже практически здоров.

– Ты сейчас рядом с ним?

– Да.

Эльф дернулся и застонал. Я осторожно провела ладонью по его лицу, и глубокий порез на виске сомкнулся, оставив после себя едва заметный розовый шрам, который исчезнет через пару недель. Все. Я успела. Прекраса открыла глаза и с улыбкой посмотрела на меня:

– Задержалась ты как-то…

– Что, его уговаривать пришлось?

– Еще как. Но только не вернуться, а подождать немного. Сама знаешь, если бы он очнулся в момент, пока ты его лечила…

Я отошла от Аннимо, склонилась над Элланоном, положила светящиеся ладони на его виски и тут же с удивлением уставилась на вампиршу. Ниита медленно покраснела и отвернулась, словно стесняясь своих синяков.

– Ниита, что они с тобой сделали? – дрогнувшим голосом спросила я, ожидая услышать самое худшее.

– Ничего… – В глазах вампирши блеснули слезы.

– Что?! – рыкнула я. – Если это то, о чем я подумала, то Адские Врата сегодня же прекратят свое существование!

Вместо ответа вампирша криво улыбнулась, и я вздрогнула, увидев вместо острых белоснежных клыков кровоточащие дырки.

– С-с-стерва, – прошипела я, убирая руки от уже зажившего лица Элланона и накладывая их поверх Ниитиных поврежденных челюстей. – Ничего, сейчас будет немножко больно, но потом все будет, как раньше, – затараторила я.

Вампирша почти сразу же сморщилась от боли, вспыхнувшей, когда полезли новые клыки, но мужественно все стерпела.

– Молодца, – улыбнулась я, отнимая ладони от исцеленной подруги. Ниита недоверчиво ощупала свое лицо, потом клацнула челюстями, проверяя новые зубы на прочность, и только после этого зловеще улыбнулась:

– Все, терпение мое кончилось.

Улыбнулась я так, что Ниита от меня аж отпрянула.

– Откровенно говоря, у меня оно кончилось еще раньше, поэтому убивать Валериану буду я.

Тем временем наш наиболее пострадавший пациент пришел в себя и теперь с удивлением озирался по сторонам, явно не понимая, почему народу в комнате на две штуки больше, чем должно быть. Наконец эльф перестал пытаться сфокусировать зрение на дальних объектах и изумленно уставился на Прекрасу, которая смотрела на Аннимо подозрительно теплыми глазами. Их взгляды встретились, и я каким-то седьмым чувством поняла, что от объяснений, почему я выбрала Иллидана, а не его, можно будет уклониться – кажется, между Аннимо Орве и Прекрасой проскочила та самая пресловутая искра, которую так любят воспевать в стихах и слащавых дамских романах. Что ж, я никогда не наблюдала сего феномена со стороны, но теперь не сомневалась, что такое в этой жизни существует. Я негромко кашлянула, привлекая внимание уже о чем-то тихо рассуждавших «голубков», и те, явно смутившись, одновременно повернулись ко мне.