Полное собрание сочинений. Том 21 - Толстой Л.Н.

Но я ошибся, забыв, что успех книг для учащихся не зависит, как успех книг для обученных, от добрóты[104] книги, но от того еще — дадут или не дадут книгу для учащихся в руки учащимся; и в продолжение 3-х месяцев, прошедших со дня выхода книги, я убедился, что учащие не хотят дать моей книги учащимся.

В газетах и журналах я нашел 3 враждебные отзыва о моей книге и <совершенное равнодушие в публике, т. е. что книга совершенно не покупается>. И на письмо мое к министру нар. проcв, я, противно самым элементарным правилам учтивости, не получил даже ответа.

В газетах и журналах какие-то неизвестные мне (неизвестные по педагогике и литературе) господа в два почерка пера обработали, <как говорят,> мою книгу, очевидно пробежав только книгу, которая стоила мне годов труда и теоретического и практического изучения и изучения, выбора, переделки и приготовления матерьяла. Останавливаться серьезно на этих отзывах нельзя, несмотря на то, что, признаюсь откровенно, они возмущали меня. Довольно сказать, что эти господа <с плеча> осуждают книгу, ни при одном осуждении не указывая, почему они осуждают ее, и осуждая за то, чего в ней нет, или доказывая свое осуждение так, что ничего не понимаешь. Довольно сказать, что один из них, говоря о моей методе обучения чтению, выписывает мои слова, что ученик после 10 повторенных складов на слух сам начинает складывать, и спрашивает: каким это чудом? Тогда как справедливость моих слов основана на 14-летнем опыте, и первый опыт над учеником может подтвердить это. Другой говорит, что я возвраща[юсь] к методе зазубрения складов, и тоже выписывает мои слова, что м[ожет] ученик выучить все буквы в один урок, и ставит знаки восклицания, тогда как больше половины сотен детей, которых я сам выучил грамоте, в один урок выучивали все буквы.

Потом один из них приводит басню Езопа, слово в слово переведенную мною с греческого, — как образец бессмыслицы; потом говорит, что я показал свое невежество в славянском языке теми упражнениями в этом языке, которые я поместил, — не показывая, в чем это невежество, тогда как я знаю, что особенно занимался этим отделом и воспользовался всеми указаниями, которые мне могли дать лучшие авторитеты науки. Потом говорит, что всё написано языком тульско-калужского наречия, т. е. дурным языком, и в пример того выставляет слова: водить червей. Почему неизвестный господин полагает, что он более имеет <вкуса и> знания и искусства владения русским языком, чем я, он не доказывает, и как надо выразить по-русски: водить червей или пчел или овец, он не говорит. —

Другой критик, в особенности, вероятно, слышав и полюбив слова о том, что в детских книгах нехороша мораль, всё время упрекает меня в кисло-сладенькой самодельной морали, тогда как очевидно, что самое резкое отличие моей книги от всех других состоит в том, что морали никакой нельзя найти в моей книге. Это до такой степени справедливо, что, переводя басни Езопа, я, хотя и [с] сожалением, выпустил все заканчивающие поучения. Этот же критик говорит, что все знаки препинания поставлены огульно ошибочно. Но почему — не говорит. Читаешь и не веришь своим глазам. Неужели в книге, стоившей мне 14 лет работы и тысячи рублей денег, я не мог справиться у гимназиста о том, как ставятся знаки препинания. Но журналистов[105] ничто не останавливает. Выписаны: Маленькая собачка кусалась, но не могла и прогрызть сапога. Бодливой корове бог рог не дает. Потом: Ученику дали книгу. Он сказал: трудно, дали другую, он сказал: скучно. Дали бабе холст, говорит: толст. Дали потоне, говорит: дай боле.

И журналист пишет: Есть ли возможность соединить рассказ с пословицей? Этот же журналист советует мне вместо бессмысленных, по его мнению, выдержек из Геродота поместить выдержки из какого-то Решетникова и Марко Вовчка. И так всё. 3-й журналист добродушно поучает меня о том, что летопись есть язык арийский, а Библия семитический, и что я могу спросить у кого хочу, что это правда, и что поэтому лучше, [чтобы] прежде была Библия, а потом летопись. И смешно и досадно. Почему, желал бы я знать, полагает этот журналист, что он один, как древний астролог, владеет премудрым знанием о семитическом, арийском и что я могу справиться, почему не предполагает он, что вся его премудрость мне давно известна, но что вопрос о том, что печатать прежде и после, решен мною на других основаниях, которые может поверить каждый учитель, заставив читать и переводить летопись и Библию и заметив, что легче.

ГРАММАТИКА ДЛЯ СЕЛЬСКИХ ШКОЛ

** КАК СЛОВА ПЕРЕМЕНЯЮТСЯ

(Этимология)

Во всякой длинной речи есть переменные и непеременные слова.

Бык, собака и сено

Лежала злая собака на сене и никого к сену не пускала. Подошел бык к собаке и говорит: пусти меня к сену, — тебе сено не нужно. Собака говорит: нет, <я тебя> не пущу. Мне <хоть> сено <и> не нужно, да хозяину нужно, а он мне велел от быков сено беречь.

Тут 45 слов. Одни слова по одному разу сказаны, а другие по два, по три и по 4 раза.

Тут сказаны по два и по три раза слова: бык, быков, собака, сено, пускала, нужно, и, к, не.

Два раза сказано: бык, а один раз быков. Два раза сказано — собака, а один раз — к собаке. Раз сказано — сено, раз — на сене, а третий раз — к сену. Один раз сказано — пускала, другой раз — пусти. Третий раз — пущу.

Слова: и, на, к, не нужно — всякий раз сказаны одинаково и не переменились.

Слова: собака, сено, бык — переменились от того, что к ним приставлены были короткие слова к, на, от, к собаке, на сене, от быков.

Слово пускала переменилось на конце от того, что оно прежде было сказано про прежнее, что собака не пускала, а потом, когда бык стал говорить, он сказал: пусти — про теперешнее. Собака сказала: не пущу — про будущее.

Слова: собака, сено, бык — переменились от коротких слов к, на, от. А слово: пускала, переменилось оттого, что оно сказано было про прошлое, про теперешнее и про будущее. —

Будем узнавать по этим приметам: какие слова переменяются и какие не переменяются. — Слова переменяются или от того,

Грамматика для сельской школы.

Одна из схем перемен слов.

что к ним приставляются короткие слова: к, на, от и др., или от того, что слова эти говорят про разное время: про теперешнее, прошлое и будущее.

Камыш и маслина

Маслина и камыш заспорили о том, кто крепче и сильнее. Маслина посмеялась над камышом за то, что он от всякого ветра гнется. Камыш молчал. Пришла буря: камыш шатался, мотался, до земли сгибался — уцелел. Маслина напружилась сучьями против ветра — и сломилась.

Какие из этих слов переменяются от коротких слов? Какие от времен и какие вовсе не переменяются?

Маслина переменится от коротких слов на маслину, к маслине, от маслины. И — не переменится ни от коротких слов, ни от времен.

Камыш переменится от коротких слов. Заспорили не переменится от коротких слов, а переменится от времени, если сказать про прежнее, настоящее и будущее. Заспорь. Заспорю. О — не переменится. Том переменится от коротких слов — станет к тому, на того и от того. Кто переменится — к кому, на кого. Крепче не переменится. И не переменится. Сильнее но переменится. Посмеялась переменится от времен. Над — не переменится. Камышом переменится от коротких слов. Что переменится от коротких слов. Он переменится от коротких слов и т. д.

Слова переменяются или оттого, что к ним приставляются короткие слова, или оттого, что их говорят про разное время — про прежнее или еще про то, что будет.

<Слова, переменяющиеся от коротких слов, называются имена, а слова, переменяющиеся от времен, называются глаголы.>

Волк и ягненок

ВИмя

олк углагол

видал — малый ягимя

ненок глагол

пьет н.

у римя

еки. Захглаг.

отелось злому вои.

лку сглагол

ъесть малого ягимя

ненкнепер.

а, и глагол

стал и.

он н.

к ни.