Расследования Корсакова. Комплект из 3 книг - Игорь Евдокимов

в огромную съемную квартиру у Спасо-Преображенского собора. Конец этим планам положила трагедия, потрясшая всю Россию. 1 марта 1881 года от рук бомбистов-народовольцев погиб император Александр Николаевич. Адская машина, брошенная террористом, оторвала ему обе ноги. На смертном одре государь приказал отнести себя в Зимний дворец, где и скончался, передав власть сыну. Столица погрузилась в хаос – ловили народовольцев. На покой в таких обстоятельствах рассчитывать не приходилось.

Матушка предлагала перевезти его домой, под Смоленск, но Корсаков упорно отказывался от приглашений, утверждая, что не хочет обременять ее. В результате со штатом из слуг (которых он нанял на постоянной основе, впервые за всю свою взрослую жизнь), Владимир въехал в усадьбу одного промотавшегося дворянина, который был более чем счастлив получить в лице жильца источник постоянного дохода на пару месяцев. Дом был старый, но комфортный, с обязательной колоннадой и маленьким садиком, куда на первых порах завернутого в пледы Владимира (словно героя известного романа господина Гончарова) выносили в кресле. Вскоре он начал выходить самостоятельно.

К маю он уже самостоятельно прогуливался до кофеен Кузнецкого Моста, навестил пару знакомых и посетил несколько званых вечеров, чтобы подтвердить тщательно культивируемую репутацию ленивого бонвивана. Еще позволил себе отвлечься на пару пустяковых дел, ни одно из которых, как выяснилось, не стоило его внимания, вроде того, что ему довелось распутать сегодня. Впрочем, на людях он все же старался появляться поменьше. Вернувшийся одновременно с возможностью двигаться дар вновь принялся бомбардировать его видениями из жизни случайных встречных, с которыми он сталкивался на улицах, или пивших до него из крохотных фарфоровых чашек в кофейне. Хотя после обморока Владимир понял, что способен контролировать его в большей степени, чем раньше: если до этого видения накатывали, стоило ему лишь коснуться человека или предмета (а это доставляло вполне объяснимые неудобства), то теперь он сам вызывал образ. Достаточно было лишь немного сосредоточиться.

Корсаков отвлекся от воспоминаний и вернулся мыслями к письму. Его доставили на Пречистенку из больницы, куда оно пришло изначально. На листе бумаги изящным почерком было выведено:

«Любезный друг Владимир Николаевич! (зачеркнуто)

А, чего уж там, Володя! Слыхал, ты оказался в больнице, поставив на уши господ докторов? Надеюсь, мое письмо найдет тебя в добром здравии. Ну, или хотя бы просто найдет.

Твой покорный слуга служит нынче чиновником особых поручений при особе владимирского губернатора. Я тебе еще расскажу, как мне посчастливилось оказаться на эдакой должности, история презабавнейшая. Но пишу я тебе сейчас не за этим. Уж прости, вынужден просить твоей помощи.

Помнится, еще в университете ты увлекался всяческими курьезными диковинами и чертовщиной. Я тогда еще смеялся над тобой. Сейчас не смеюсь, ибо оказался я персонажем истории, которая смахивает на произведения незабвенного Алексея Константиновича Толстого. И сердце мое сейчас разрывается между счастьем и страхом.

Володя, я счастлив! Я влюблен! Притом – влюблен взаимно. Избранница моя до того прекрасна, что даже у такого ворчуна, как ты, не найдется язвительных словечек в ее адрес. И это как раз причина, по которой я обращаюсь за твоей помощью.

Живет она с родней в усадьбе. И, доложу я тебе, более жуткого семейства видеть мне не доводилось. «Жуткого» – не в смысле отца-скряги и матери-грымзы. Нет, творятся там дела страшные и необъяснимые. За неделю у них в гостях я чуть не поседел и сбежал только чудом, с помощью ненаглядной моей Танечки. Теперь мне нужно вернуться за ней, чтобы увезти подальше, но… Боюсь! Веришь, пишу эти строки – и волосы шевелятся на затылке! Подробности не могу доверить бумаге по причине, которая станет ясной, когда приедешь. Умоляю! Как только получишь мое письмо – сразу же ответь телеграммой и сколь возможно скоро приезжай во Владимир. Без тебя я с ними пропаду.

Всегда твой покорный слуга, Дмитрий Теплов».

– И ты намерен ему помочь? – наконец нарушил молчание Петр.

– Да. Более того, я уже отбил ответную телеграмму и послал слугу на вокзал за билетом.

– Прости, но мне казалось, что тебе нужно несколько в другую сторону. – По тону брата Владимир понял, что Петр по-настоящему зол.

– Я… – Он замялся. – Я не могу…

– Черт возьми, Володя! – взорвался Петр. – Ты же слышал, что сказал тебе полковник! Ты знаешь, что тебе нужно сделать! Что нужно найти! И ты раз за разом находишь причины не ехать домой! Сначала здоровье! Потом «не хочешь обременять матушку своим присутствием». – Он издевательски передразнил голос брата. – Что-то твое здоровье не мешает тебе отправиться во Владимир по зову университетского дружка! Так в чем же дело?

– Ты сам знаешь в чем! – повысил голос в ответ Владимир.

– Твои кошмары?

– Они самые.

– Знаешь, кого ты мне сейчас напоминаешь? – спросил Петр, недобро прищурившись. – Дядю Михаила. Он тоже у нас большой любитель прикрывать свою трусость напускным здравомыслием.

– Ты не прав! – гневно ответил Владимир. – И несправедлив к дяде.

– До Болгарии? Может быть, и так, – признал брат. – Но после того, как мы вернулись? После того, что случилось с отцом и нами? Ты не находишь странным, что он сидит в Смоленске и носа оттуда не кажет? Даже ты хотя бы пытаешься продолжить дело отца. Но сейчас он старший в нашей семье. И вместо того чтобы взять на себя хотя бы часть свалившейся на тебя ответственности, что он делает? Ничего! Прячется. Поэтому… Давай ты не будешь врать себе и признаешь, что думаешь точно так же.

Владимир молчал. Ему нечего было возразить брату. Его разрывали два противоположных желания. С одной стороны – вернуться домой, в знакомые и безопасные стены родительского особняка. Сбросить с плеч тяжкий груз. Рассказать старшим обо всем, что его так гнетет и пугает. Но он не мог этого сделать. Во-первых, потому что тем самым предал бы и себя, и все ценности, что вложили в него родители с самого детства. Во-вторых, потому, что панически боялся. Боялся вернуться – и обнаружить, что кошмары оказались пророческими.

– И кстати, ты не думал, что твои сны показывают картину, которая ждет тебя, если ты не вернешься домой? – уже спокойнее спросил Петр, будто понимая, что слишком сильно надавил на брата.

– Во-первых, нет, не думал! В своих снах я приезжаю домой именно для того, чтобы найти ответы в отцовских документах! И ждут меня там лишь смерть и запустение! А во-вторых, кошмары – это полбеды. Раз уж ты апеллируешь к полковнику, не к ночи будь он помянут, то скажи-ка, что еще он мне тогда сказал? Или что мне сказал Павел?

Павел Постольский