Лестница в небеса: Led Zeppelin без цензуры - Ричард Коул

Но пока мы находились в Далласе, новые подруги нас достали.

— Выкини их, — воскликнул Бонзо.

К тому времени его внимание привлек «Корвет Стингрэй» 1966 года, стоявший на другой стороне улицы от нашего отеля. «Я должен получить его», — подумал Бонзо.

— Как найти владельца тачки? — спросил он меня. — Я заплачу любую цену.

Бонзо позвонил Джеку Келли, бывшему агенту ФБР, работавшему у нас в службе безопасности.

— Джек, делай что хочешь, но достань мне эту тачку. Если нужно, арестуй владельца и не отпускай, пока тот не продаст машину мне!

По номеру машины Джек отыскал владельца, и Бонзо предложил купить тачку, выложив наличные. Он заплатил восемнадцать тысяч долларов, и хотя машина не стоила этих денег, Бонэма это не волновало. Ему понравилась игрушка. Он доехал на машине до грузовика, перевозившего автомобили, и заплатил водителю тысячу четыреста долларов, чтобы машину доставили в Лос-Анджелес и подогнали в «Райот Хаусу» к приезду хозяина.

Неделю спустя я возвращался с тремя девушками из «Рэйнбоу» на белом лимузине, который я прозвал «шлюхмобиль». Мы увидели грузовик, припарковавшийся возле отеля, в кузове горел яркий свет. Я попросил нашего водителя остановиться возле грузовика, чтобы получше рассмотреть, что там происходит. Внутри грузовика раздавались какие-то звуки.

«Ррррррр, ррррррр». За рулем «Стингрэя» сидел Бонэм и изображал гонщика, готового стартануть с третьей передачи. Рядом сидел Кит Мун и создавал не меньше шума. К счастью, ключей от машины у них не было, иначе в их нетрезвом состоянии они устроили бы бойню на дорогах Лос-Анджелеса.

Лос-Анджелес был последним пунктом в нашем гастрольном графике: три вечера в «Форуме» и столько же в «Рэйнбоу». Как обычно, на этом этапе нам не терпелось поскорее закончить турне. Тем не менее, соблазны города скрасили пребывание в городе. Мы снова выкупили девятый этаж, часть десятого и одиннадцатого и назвали их «смутные этажи». В нашем распоряжении оказалось множество пустых номеров, в которых мы собирали девчонок и устраивали секс-вечеринки то в одном номере, то в другом. Бонзо повторял:

— Это тяжелая работа, но кто-то должен её делать.

Клише, конечно, но — подобающее случаю.

Одним вечером мы с Джимми притащили двух несовершеннолетних девочек к себе в комнаты. Как выяснилось, отец одной из них довёз дочь до отеля и позвонил на девятый этаж, где охрана проверяла все звонки и решала, соединять с нами или нет.

Короче говоря, папаша разозлился не на шутку.

— Моя дочь в отеле с одним из ваших музыкантов. Я звоню в полицию!

У охраны на это был стандартный ответ:

— Не беспокойтесь. С вами говорит офицер полиции Лос-Анджелеса. Никого похожего на вашу дочь в отеле не наблюдается. Позвоните в другой отель.

Мы ничего не имели против подобного введения в заблуждение — или это была ложь? — чтобы не прерывать вечеринку. Когда вас прикрывает полиция, всё проходит нормально. Так мы жили.

В последний день в «Райот Хаусе» скука окончательно доконала Бонзо. Дабы развлечься, он решил поиграть в баскетбол, только не мячом, а телевизорами, выкидывая их из окна. Один за другим дюжина телевизоров грохнулись на бульвар Сансет, мелкие кусочки стекла и пластика покрыли подъездную дорогу к отелю.

— Со мной не случится ничего неприятного, — сказал мне Бонзо перед показательным выступлением. Вместо того, чтобы выкинуть свой телевизор из номера на южной стороне отеля, он конфисковал телики из номеров роуди с северной стороны. Когда помощник менеджера ворвался в номер на девятом этаже, чтобы поймать злоумышленника, перед его взором предстала картина: номер Бонэма в полном порядке, по телевизору передавали утреннюю мыльную оперу.

Бонэм вёл себя как паинька.

— Я тоже удивился, что за шум, — сказал он озадаченному помощнику.

Затем он повысил голос:

— Послушайте, я гость в этом отеле и был бы вам признателен, если вокруг будет тихо.

Помощник менеджера извинился пере Бонэмом. Когда он покинул номер, я вошёл, и мы грохнули от смеха.

— Угадай, что сейчас вывалится из окна? — спросил Бонзо.

Со злобной ухмылочкой на лице он указал на белый рояль в центре комнаты.

— Нееет, Бонзо, неееет, — ответил я.

Но тут же мы попытались поднять рояль и подтащить его к окну. Вскоре мы поняли, что хоть мы и поднатужимся, рояль всё равно не пролезет в окно.

— Блин, — ответил Бонэм. — Это могло бы привлечь внимание внизу.

Часть 22

45. Легенды

Определённую категорию людей Led Zeppelin расценивали в качестве Богов. Элвис, скорее всего, возглавлял список. Но мы уважали и другие таланты. Боб Дилан был одним из них. Неудивительно, как мы разволновались, когда Дилан пришёл на приём, устроенный для журналистов и друзей в Лос-Анджелесе.

Группа сердечно приветствовала Дилана, но он вёл себя скромно и отстранённо, держался сам по себе, стоял возле столов с едой и вежливо пожимал руки любому, кто подходил к нему. Если это то, что с тобой происходит, когда ты знаменит, подумал Бонзо, я не хочу быть более знаменитым.

Тем же вечером, когда я болтал с Джимми и Робертом, к нам, пошатываясь, подошёл Ронни Вуд, истерически хохоча.

— Cейчас произошла такая хохма, — сказал он. — Вы тоже должны услышать.

— О’кей, Рон, — ответил Роберт. — Успокойся и расскажи, что произошло.

Ронни в конце концов успокоился:

— Питер только что подошёл к Бобу Дилану и представился. Он сказал: «Я Питер Грант, менеджер Led Zeppelin». А Дилан посмотрел на него и ответил: «Не грузи меня своими проблемами!».

Ронни был прав. Это была хохма. Вот так далеко распространилась наша репутация.

Перед отлётом из Лос-Анджелеса Джон Пол и я имели возможность встретиться с настоящим народным героем, Элвисом. Он снимал дом в Бел-Эйр, и когда я позвонил в надежде, что меня пригласят зайти, Джерри Шиллинг передал следующее сообщение от Короля: «Возьми Джона Пола Джонса с собой, потому что он такой тихий».

Мы взяли пару бутылок холодного шампанского, а я наполнил карманы героином на вечер. Когда мы приехали, Элвис сидел в гостиной в простой хлопчатобумажной пижаме в синюю полоску, халате и тапочках с синими помпончиками. Его окружало с десяток помощников и телохранителей, и никто не улыбнулся, когда мы подошли пожать руку Элвису.

После приветствия, мрачное настроение в комнате не изменилось. Я даже заметил:

— Мы чё, бля, в морге сидим, что ли?

Сразу же Элвис подался вперёд и схватил меня за лацканы. Я подумал, что он прикалывается, но ошибся.