Мама для Совенка. Путь огня. Часть 3 - Екатерина Александровна Боброва

королевской семьи заявился. Такой талант. Столько силы. А на что потратил? На прозябание в техногенном мире, где и магии-то нет. Главное ведь – не знаешь, что от него ждать. Зачем-то начал объезжать с визитом все старые, известные ментальным потенциалом семьи и задавать неудобные вопросы. Еще и девочек в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти просил показать. И отказали бы, но хитрец прикрылся распоряжением его величества. Лорд всполошился. Знал, что к нему тоже придут. Отправился забрать на пару дней внучку домой, а тут… Позор такой, что хоть в огонь.

– Нехорошо с подозрениями в уважаемые семьи приходить! – гаркнул он, поднимаясь с кресла и вбивая трость в пол.

Но Кайлес лишь брови вздернул, ухмыльнулся с азартом, точно все происходящее его ужасно веселило.

– Нехорошо уважаемым семьям игнорировать распоряжение короны, – веско обронил Третий, и лорд побледнел. Стиснул навершие трости, точно мечтал опустить ее на чью-то голову.

– Это всего лишь девчонка! – бросил высокомерно.

– Эта, с вашего позволения, девчонка, – Третий перешел на излюбленный вкрадчивый тон, от которого терялись даже заматерелые упрямцы, – уже сейчас имеет ментальный потенциал выше среднего, а ей всего лишь семнадцать. И что вы хотели сделать? Как обычно? Заблокировать?

Лицо лорда посерело. Он гневно сжал тонкие губы. Выдавил:

– А какой с нее толк? Только замуж и выдать. А ваш стабилизатор, – проговорил, морщась, – мозгов ей не прибавит. Сами видите, что она опасна. Девятиликий знает, сколько раз она нарушила закон за эти полгода. Так что я ее забираю, – и трость согласно стукнула об пол.

Аль прикусил губу. Жыргхвова задница. Лорд прав, но это он сам загнал Майру в угол. Заставил врать, притворяться другим человеком. Рядом всхлипнули. Сердце резануло от боли. Аль стиснул кулаки – он должен что-то придумать.

– Увы, но только на каникулы и, если уважаемая студентка не будет иметь задолженности, – небрежно, точно речь шла о давно решенном вопросе, обронил Кайлес.

– Видите ли, – покачался с пятки на носок, еще и руки в карманы брюк засунул, заставив лорда потемнеть взглядом, – с некоторых пор корона даровала жительницам Асмаса право выбора образования.

– Знаю, с двадцати шести лет, – прервал его лорд. Судя по красным пятнам на щеках и шее, его душил нешуточный гнев.

– С двадцати шести лет разрешено ставить стабилизатор, – несогласно покачал головой Кайлес, – а для образования возрастной ценз – малое совершеннолетие. Вы сами отдали ее в школу.

– Для девочек! – практически выкрикнул лорд.

Кайлес укоризненно вздохнул. Просиял.

– Так о том и речь. Небольшая такая школа. Прямо здесь. Исключительно для девочек. Не переживайте, корона обязуется обеспечить отдельное здание, охрану, присмотр и здоровое питание.

– Какое питание? – ошалело переспросил ректор, начиная понимать, что на подвластной ему территории планируется очередное безобразие. Причем без согласования. И это… Это…

– Самое здоровое, – сладко улыбнулся Кайлес, протягивая лист бумаги.

Ректор скрежетнул зубами. Вцепился в бумагу. Лорд, растеряв благородные манеры, завис над его плечом, вчитываясь в текст указа о создании первой в Асмасе школы менталистов для девочек. И далее шел список. Из восьми имен.

– Да, чтоб вас всех пламя сожрало, – тихо ругнулся, теряя выдержку, ректор.

Его светлость выпрямился. Окинул всех тяжелым взглядом.

– Вырастите чудовищ. Пожалеете, но будет поздно, – прохрипел – голос сдал – и постукивая тростью, удалился. На внучку он даже не взглянул.

Аль выдохнул. Дернул плечами, скидывая напряжение, и ощущая, как неприятно холодит кожу мокрая рубашка.

– Это все? – спросил. – Она будет здесь учиться? Да?

– Она-то будет, – прищурился Третий, – но жениться тебе все равно придется. Слово, младший, имеет вес лишь тогда, когда его держат.

– Когда мы расстались, я сначала проверил пацана, за которого себя выдавала Майра. Найти было несложно, ясно же, что она использовала кого-то из родни. Нашел, проверил. Посоветовал родителям не жалеть отпрыска, дал рекомендации нанять частных учителей и подтянуть его к зиме, чтобы поступил в академию, да заменил собой твою невесту.

Аль фыркнул – он все еще не мог привыкнуть к тому, что у него внезапно появилась невеста. Да и кто? Мелюзга. Покосился на девчонку. Та сидела с прямой спиной, сжав губы в одну линию, взглядом буравя пустоту.

И о чем только думает? – вздохнул Аль. Злится, наверное. В бешенстве. Он и сам чувствовал себя неуютно. Если бы подождал немного, не сунулся вперед с предложением, то не был бы сейчас женихом. Но Третий прав. От слова отказываться нельзя. Да и жалко мелочь. Дед от нее отвернулся. Сестра взрослая. Скоро сама замуж выйдет. И останется мелюзга одна на свете.

Кайлес перестал мерить шагами комнату, замер напротив, щелкнул пальцами перед носом Аля. Потребовал:

– Ты слушаешь?

Они расположились в комнате Аля, которая по случаю каникул пустовала. Старшие братья остались утрясать детали с ошалевшим от свалившегося на него «счастья» ректором, а кузен увязался следом «за детишками приглядеть».

– Так вот, – повторил Кайлес, дождавшись кивка от двоюродного брата, – тогда я задал себе вопрос: а только ли у Майры проснулся столь рано ментальный дар? Что, если она не уникальна? Но куда деваются остальные носители сильного дара? Ты же помнишь указ твоего деда?

Аль задумался. Менталистикой он особо не интересовался и указ помнил смутно.

Дядя негодующе цокнул, покачал головой, но соизволил пояснить, приняв непривычный для него серьезный вид:

– Все менталисты, вне зависимости от пола, состоят на учете государства. Они приносят особую клятву о невмешательстве без законных оснований, а те, кто не практикует, носят ограничители. Блокировать дар запрещено, ибо тот слишком редок, чтобы им разбрасываться. Но есть загвоздка – ограничители нельзя надевать слишком рано, иначе угаснет пламя. Ведь для развития стихии вредны любые сдерживающие артефакты, поэтому их не рекомендовано надевать до двадцати пяти лет. Ментальный дар и просыпается как раз к этому возрасту.

Кайлес остановился. Почесал затылок. Пробормотал:

– Что там дальше было?

Пояснил:

– Готовил специальный доклад его величеству. Пришлось выучить наизусть.

Поморщился:

– Не люблю публичные выступления, тем более перед короной.

Вздохнул:

– Но что не сделаешь ради любимого кузена.

Аль ощутил себя одновременно польщенным и встревоженным. Он же с дядей до конца жизни не расплатится.

– Ах