Народные русские сказки - Александр Афанасьев

Вот пришел в избу: «Здорово, хозяйка!» – «Здорово, хозяин!» – «Приходила вчера домой собака?» – «Приходила». – «Что ж, ты ее накормила?» – «Накормила, родимый! Дала ей целую крынку молока и хлеба покрошила». – «Врешь, старая ведьма! Ты дала ей горелую корку да кочергой прибила». Жена повинилась и пристала к мужу, скажи да и скажи, как ты про все узнал. «Не могу, – отвечает муж, – не велено сказывать». – «Скажи, миленький!» – «Право слово, не могу!» – «Скажи, голубчик!» – «Если скажу, так смертью помру». – «Ничего, только скажи, дружок!» Что станешь с бабой делать? Хоть умри, да признайся! «Ну, давай белую рубаху», – говорит муж.

Надел белую рубаху, лег в переднем углу под образа, совсем умирать приготовился, и собирается рассказать хозяйке всю правду истинную. На ту пору вбежали в избу куры, а за ними петух и стал гвоздить[175] то ту, то другую, а сам приговаривает: «Вот я с вами разделаюсь! Ведь я не такой дурак, как наш хозяин, что с одной женой не справится! У меня вас тридцать и больше того, а захочу – до всех доберусь!» Как услыхал эти речи охотник, не захотел быть в дураках, вскочил с лавки и давай учить жену плеткою. Присмирела она: полно приставать да спрашивать!

ДИВО

Жил-был рыбак. Раз поехал он на озеро, закинул сеть и вытащил щуку; вылез на берег, развел огонек и начал эту щуку поджаривать; один бок поджарил, поворотил на другой. Вот и совсем готово – только бы съесть, а щука как прыгнет с огня, да прямо в озеро. «Вот диво, – говорит рыбак, – жареная рыба опять в воду ушла…» – «Нет, мужичок, – отзывается ему щука человечьим голосом, – это что за диво! Вот в этакой-то деревне живет охотник, так с ним точно было диво: сходи к нему, он сам тебе скажет».

Рыбак пошел в деревню, разыскал охотника, поклонился ему: «Здравствуй, добрый человек!» – «Здравствуй, земляк! Зачем пришел?» – «Да вот так и этак, расскажи: какое с тобой диво было?» – «Слушай, земляк! Было у меня три сына, и ходил я с ними на охоту. Раз мы целый день охотились и убили три утки; ввечеру пришли в лес, развели огонь, ощипали уток и стали варить их к ужину; сварили и уселись было за трапезу. Вдруг старик идет: „Хлеб-соль, молодцы!“ – „Милости просим, старичок!“ Старик подсел, всех уток съел да на закуску старшего сына моего проглотил. Остался я с двумя сыновьями. На другой день встали мы поутру и пошли на охоту; целый день исходили, трех уток убили, а ввечеру развели в лесу огонек и готовим ужин. Опять старик идет: „Хлеб-соль, молодцы!“ – „Милости просим, старичок!“ Он сел, всех уток съел да середним сыном закусил. Остался я с одним сыном; вернулись домой, переспали ночь, а утром опять на охоту. Убили мы трех уток, развели огонек, живо сварили их и только было ужинать собрались, как тот же самый старик идет: „Хлеб-соль, молодцы!“ – „Милости просим, старичок!“ Он сел, всех уток съел да меньшим сыном закусил.

Остался я один как перст; переночевал ночь в лесу, на другой день стал охотиться и столько настрелял птицы, что едва домой дотащил. Прихожу в избу, а сыновья мои лежат на полатях – все трое живы и здоровы!» Рыбак выслушал и говорит: «Вот это диво, так диво!» – «Нет, земляк, – отвечает охотник, – это что за диво! Вот в таком-то селе у такого-то мужика так подлинно диво сотворилося; пойди к нему, сам узнаешь».

Рыбак пошел в село, разыскал этого мужика, поклонился ему: «Здравствуй, дяденька!» – «Здравствуй, земляк! Зачем пришел?» – «Так и так, расскажи, какое с тобой диво приключилося?» – «Слушай! – говорит. – С молодых лет моих жил я с женою, и что же? Завела она полюбовника. Мне-то самому и невдомек это, да люди сказали. Вот один раз собрался я в лес за дровами, запряг лошадь, выехал за околицу; постоял с полчаса времени, вернулся потихоньку и спрятался на дворе. Как стемнело, слышу я, что моя хозяйка с своим другом в избе гуляет; побежал в избу и только было хотел проучить жену маленько, а она ухватила палку, ударила меня по спине и сказала: „Доселева был ты мужик, а теперь стань черным кобелем!“ В ту ж минуту обернулся я собакою; взяла она ухват и давай меня возить по бокам: била-била и выгнала вон.

Выбежал я на улицу, сел на завалинку и думаю: авось жена опомнится да сделает меня по-старому человеком. Куда тебе! Сколько ни терся я около избы, не мог дождаться от злой бабы милости. Бывало – откроет окно да горячим кипятком так и обдаст всего, да все норовит, как бы в глаза попасть! А кормить совсем не кормит, хоть с голоду околевай! Нечего делать, побежал я в чистое поле; вижу – мужик стадо быков пасет. Пристал я к этому стаду, начал за быками ходить: который от стада отобьется – я сейчас пригоню; а волкам от меня просто житья не стало – ни одного не подпущу.

Увидал мужик мое старание, начал меня кормить и поить, и так он на меня положился, что не стал и за стадом ходить: заберется, бывало, в деревню и гуляет себе сколько хочется. Говорит ему как-то барин: „Послушай, пастух! Ты все гуляешь, а скот один в поле ходит; этак не годится! Пожалуй, вор придет, быков уведет“. – „Нет, барин! Я на своего пса крепко надеюсь; никого не подпустит“. – „Рассказывай! Хочешь, я сейчас любого быка уведу?“ – „Нет, не уведешь!“ Поспорили они, ударились об заклад о трех стах рублях и отдали деньги за руки. Барин пошел в поле и только за быка – как я кинулся, всю одежу на нем в клочки изорвал, так-таки и не допустил его. Мой хозяин получил заклад, и с той поры возлюбил меня пуще прежнего: иной раз сам не доест, а меня непременно накормит.

Прожил я у него целое лето и захотел домой побывать: „Посмотрю, – думаю себе, – не смилуется ли жена, не сделает ли опять человеком?“ Прибежал к избе, начал в дверь царапаться; выходит жена с палкою, ударила меня по спине и говорит: „Ну, бегал ты черным кобелем, а теперь полети дятлом“. Обернулся я дятлом и полетел по лесам, по рощам. Пристигла холодная зима; есть крепко хочется, а корму нету и достать негде. Забрался я в один сад, вижу – стоит на дереве птичья принада.[176] „Дай полечу в эту принаду; пусть меня ребятишки поймают, авось кормить станут, да в избе и теплей зимовать будет!“ Вскочил в западню, дверцы захлопнуло: взяли меня ребятишки, принесли к отцу: „Посмотри, тятя, какого мы дятла поймали!“

А ихний отец сам был знахарь; тотчас узнал, что я человек, не птица; вынул меня из клетки, посадил на ладонь, дунул на меня – и обернулся я по-прежнему мужиком. Дает он мне зеленый прутик и сказывает: „Дождись, брат, вечера и ступай домой, да как войдешь в избу – ударь свою жену этим прутиком и скажи: 'Была ты, жена, бабою, а теперь будь козою! “ Взял я зеленый прутик, прихожу домой вечером, по-тихохоньку подкрался к своей хозяйке, ударил ее прутиком и говорю: „Была ты, жена, бабою, а теперь будь козою!“ В ту ж минуту сделалась она козою; скрутил я ее за рога веревкою, привязал в сарае и стал кормить ржаною соломою. Так целый год и держал ее на соломе; а потом пошел к знахарю: „Научи, земляк, как обернуть мою козу бабою“.

Он дал мне другой прутик: „На, брат! Ударь ее этим прутиком и скажи: 'Была ты козою, а теперь стань бабою! “ Я воротился домой, ударил мою козу прутиком: „Была ты, говорю, козою, а теперь стань бабою!“ Обернулась коза бабою; тут хозяйка моя бросилась мне в ноги, стала плакать, просить прощения, заклялась-забожилась жить со мною по-божьему. С тех пор живем мы с ней благополучно в любви и согласии». – «Спасибо, – сказал рыбак, – это подлинно диво дивное!»

В некотором царстве, не в нашем государстве, жила-была старуха; у нее был сын, занимался охотою, бродил по разным местам да стрелял разных птиц и зверей – тем и себя и мать кормил. В одно время взял он ружье, надел сумку и пошел в поле. Недолго ходил, застрелил зайца, содрал с него шкурку и принес матери. Старуха разрубила зайца пополам, задок зажарила да на столе поставила, а передок под лавку припрятала. Вот пока они ели задок, передок-то заячий выскочил вон из избы да ну улепетывать! «Матушка, посмотри-ка, – говорит мужик, – экое чудо: мы с тобой задок едим, а передок в поле ушел!» – «Эх, дитятко! Такое ли чудо бывает? Ты поди-ка на село да спроси мужика Арефия, вот с ним было чудо, так чудо!»

Сын встал из-за стола и пошел искать мужика Арефия. Идет по дороге и видит – седой старик землю пашет. «Бог помочь, старичок!» – «Спасибо! Куда идешь, добрый человек?» – «Ищу мужика Арефия; с ним, сказывают, чудо было». – «Правда, добрый человек! Был я женат; была у меня баба собой красивая, да зато гульливая. Как-то я застал ее с милым дружком; а он был большой колдун, ухватил плеть, стегнул меня и говорит: „Был ты мужик, а будь пес поганый!“ Обернул меня псом и выгнал на двор; наутро, слышу я, колдун сказывает моей жене: „Знаешь что, Аксинья? Зачем нам пса кормить? Лучше удушить его“. – „И то правда!“ – говорит баба. А у меня хоть вид собачий, да ум человечий; как почуял беду, сейчас улизнул со двора, и давай бог ноги!

Пристал я к одному барину, долго служил ему верою-правдою, всячески ему угождал и разные штуки выкидывал.