Неотразимая - Кэтрин Харт

— Милая девушка, леди никогда не берут пальцы в рот, — наставительно произнесла Нелл, когда Джейд укололась в очередной раз и сунула в рот кровоточащий палец.

Джейд нахмурилась.

— А что же, черт возьми, они делают, когда укалываются и у них начинает идти из пальца кровь?

— Они обматывают маленькую ранку носовым платком, пока кровь не перестает идти, — наставительно произнесла Нелл. — И к тому же они не ругаются.

— Я не ругаюсь.

— Ты ругалась. Такие слова как «черт возьми» или «проклятье» никогда не слетают с губ леди.

— Может, и нет, но я уверена, что они мелькают у них в голове.

— Вполне возможно, — согласилась она. — Но они остаются невысказанными.

Другой неприятностью сближения с Нелл Янсен было то, что эта женщина постоянно говорила о первой жене Мэтта, никогда не упуская возможности воспеть достоинства Синтии. Даже указывая на многочисленные ошибки Джейд под предлогом ее обучения, Нелл превозносила Синтию как полное совершенство.

— Я никогда не встречала двух людей, так сильно подходящих друг другу, как Мэтт и Синтия. — Она печально вздохнула. — Ее смерть оказалась шоком для всех нас, но бедный Мэтт был просто безутешен. Ведь она в то время носила их первого ребенка, и он потерял их обоих. — Нелл смахнула слезу с глаз. — Какой бы у них был ребенок, с их внешностью и талантами.

— Мэтт говорил мне, что она была очень красивой, — вежливо вставила Джейд, проглотив горечь своей ревности.

— Ангел абсолютно во всех отношениях.

Это почти преступление быть такой хорошенькой, и такой доброй и вежливой, что мы просто не могли не любить ее. Все то время, пока я ее знала, я ни разу не слышала от нее ни слова жалобы, никогда не видела ее растрепанной. Ее волосы всегда были хорошо уложены, и вкус в одежде у нее был отменный. Сколько бы я ни старалась, я не могу представить Синтию в таком путешествии, где практически невозможно оставаться чистой и аккуратной больше, чем час. Но уверена, ей все равно удавалось бы это и в путешествии, к нашему стыду.

— Думаю, она и шить тоже умела, — промямлила Джейд, пытаясь распутать очередной узел на нитке.

— Просто чудесно. Ее шов был такой ровный, просто загляденье. Она к тому же хорошо играла на пианино. Она обычно аккомпанировала на наших церковных службах. Понятно, почему Мэтт хочет, чтобы ты играла на своей флейте; ему, вероятно, недостает того музыкального сопровождения к молитвам, которым занималась Синтия.

Проходили дни, и Джейд настолько устала выслушивать все о Синтии, что ей просто хотелось закричать. Это было ужасно и невыносимо, когда тебя постоянно сравнивали с таким совершенством, до которого тебе слишком далеко. Однако это делало ее еще более решительной в стремлении изменить свой внешний вид и улучшить свое мастерство.

Мэтт занимался фургоном, предоставив Джейд возможность ухаживать и смотреть за детьми и навещать своих подруг. Однажды она отправилась поболтать с Мэвис.

Пока они прогуливались, наблюдая за бегающими детьми, Джейд заметила, как скромно одета Мэвис. Ее волосы были гладко зачесаны назад и уложены в аккуратный узел на затылке. На ней было голубое нарядное платье с белым фартуком сверху. С чисто вымытым лицом она выглядела очень здоровой, совсем не похожей на ту Мэвис, которую они знали.

Неожиданно Джейд осенило, что это именно тот образ, который она может попытаться создать. Чистота. Порядок. Скромность. Ей никогда не приходило в голову, что строго зачесанные волосы могут подходить к типу лица Мэвис, но совершенно не подойдут ей.

Или что из-за ее небольшого росточка фартук придаст ей вид сказочной феи. Или что присборенный чепчик вместо ее соломенной шляпки сделает просто смешным ее лицо. Но все, что она видела у Мэвис, должно было, по ее мнению, соответствовать образу жены пастора.

На следующее утро, когда все занимались сворачиванием лагеря, Джейд вышла из палатки и мгновенно привлекла к себе столько внимания, чего никак не ожидала. Обернувшись поприветствовать ее, Мэтт ошеломленно замер на месте. Он не мог поверить своим глазам! Его дорогая жена — по крайней мере, он так думал, что это была она, — стояла, облаченная в одеяние мормонки и похожая на старомодную леди, съежившуюся от возраста!

— Бог мой, да что это ты с собой сделала, женщина? — заревел он, слишком шокированный ее изменившейся внешностью, чтобы подумать о своем тоне или словах.

Прежде чем она успела ответить, из-за фургона показался Джордан, которому хотелось узнать, что вывело из себя его обычно спокойного брата. Бросив взгляд на Джейд, он воскликнул:

— Черт возьми! Это что, какой-то маскарад? — Затем он разразился громким хохотом.

На его возгласы прибежали девушки. Все трое резко остановились и изумленно уставились на Джейд.

— Надо же! — воскликнула наконец Пичес.

Наклонившись к Джейд, она заглянула под край присборенного чепчика. — Это ты там, Джейд? — спросила она и захихикала.

— Конечно, это я! — обиженно ответила Джейд, разозлившись на них. Она так старалась выглядеть представительной, а они подняли ее на смех! — А вы думаете, кто это?

Блисс хмыкнула.

— Ну, милая, мы не совсем были уверены.

Может, это Бетси Росс, но ты совершенно не похожа на себя в этом облачении.

Лизетт легонько покачивалась.

— О! Все это слишком абсурдно, дорогая!

Ты похожа на маленькую девочку, которая примеряет платья своей матери!

Джейд расплакалась. Сорвав с головы чепчик, она швырнула его на землю и втоптала в грязь. Потом она яростно потянула за свой туго стянутый хвост, и золотистые кудри стали рассыпаться в разные стороны.

— Вот! Теперь вы все довольны? — кричала она.

К счастью, Мэтт быстро оправился от удивления и снова обрел свойственное ему хладнокровие. Он осторожно приблизился к ней, еще не вполне уверенный, насколько расположена она сейчас к выслушиванию извинений.

— Ну, Эгги, не надо так расстраиваться.

Если ты хочешь остаться самой собой, то тебе следует признать, что так ты выглядишь очень смешно. Это просто не ты, любимая.

— А кто же я? — плакала она, сбросив его руку, которой он пытался обнять ее дрожащие плечи. — Получается, что я даже не знаю себя.

— Ты такая, какой ты была всегда, — спокойно ответил он, повернув к себе ее лицо и осторожно приподняв ладонью ее подбородок, пока их глаза не встретились. — Ты такая, какой ты стала за свои лета… Все та же милая, медноволосая, изумрудноглазая фея, которая похитила мое сердце и убежала с ним. Сахар и пряности и немного перца, смешавшиеся вместе в одном восхитительном рулете.

Несмотря на костыли, стеснявшие его движения, он ближе прижал ее к своей груди.