Рядовая темная лошадка - Самат Айдосович Сейтимбетов

он вернулся во времени на два с лишним года назад и ничего еще не случилось. Казалось, вот-вот откроется дверь и войдет Татьяна Сальвини. Таня.

Дверь открылась и вошла... не Таня, конечно, а Карана.

— Поздравляю, командир, - улыбнулась мускулистая закрастянка.

Ее подлатали, как и самого Лошадкина, и это было хорошо, но в то же время, организм словно зацепился ногтями и зубами за мысль о Тане и не желал ее отпускать.

— Хотя теперь ты уже больше не мой командир, - продолжала Карана, подходя ближе.

— О, меня разжаловали, - хмыкнул Лошадкин, ничуть этим не огорченный.

— Нет, тебя скорее всего повысят, но я, я! - крестообразные зрачки сжимались и расширялись, и выглядело это странно.

Словно перед ним робот, а не живой.

— Одна миссия и я искупила свои промахи! Все благодаря тебе, командир!

Она была совсем близко, нависала над Лошадкиным горой мышц, затянутых в какую-то смесь платья и военного комбинезона. Сочетание мышц и запаха ромашки, мысли о Тане, а также, воспоминания о прошлом возбуждении, под воздействием боевой химии, все это привело к тому, что Лошадкина потянуло к ней. Карана, словно уловив его мысли, потянулась в ответ.

— Я пришла поблагодарить тебя, да, мне показалось, что нас тянет друг к другу и я не ошиблась, - шептала мощным голосом Карана в перерывах между поцелуями.

Лошадкин обнаружил, что лежал голый, а сама Карана одним движением плеч скинула с себя платье. Никогда его не возбуждали подобные мускулистые формы, но сейчас Михаила словно потянуло на извращения. Впору было думать о постороннем воздействии, но манопа уверенно сообщала, что ничего такого не было. Его просто подлечили, подлатали ногу, вывели токсины из организма, привели в норму.

Руки его сжимали груди Караны, мяли мышцы там, потирали соски и закрастянка мяла его в ответ, казалось, вот-вот подхватит, вскинет в воздух и начнет иметь прямо на весу. Но Карана решила иначе, вмяла Лошадкина в больничную кровать и уселась сверху, вошла легко и тут же навалилась, прижалась.

— Ого! - вырвалось у Лошадкина.

— Ага, - удовлетворенно выдохнула Карана.

Она не просто вжимала его и доминировала, но еще и сдавливала мышцами влагалища, словно тренировала их несколько лет без передышки. Или усилила вместе с остальными. Обычно это было больно, но сейчас только дополнительно возбуждало, и Михаил отдался моменту, и некоторое время они двигались, как единое целое, словно половинки друг друга.

— А ты и в постели просто мастер, - прошептала Карана, падая рядом.

Кровать протестующе скрипнула и, кажется, треснула. Михаил ответил не сразу, переводил дыхание, так как и сам не понимал, что на него нашло. Не понимал, но ощущал, что не насытился, и руки его снова начали оглаживать мышцы Караны, пробегались по ним, будто по рельефному узору.

— Хорошо, что я последовала за тобой, - прошептала Карана, тоже пуская в ход руки.

— Я что-то пропустил? - поинтересовался Лошадкин.

— Твой прорыв к младшей гынсыдыне оказался решающим, - томно прошептала Карана, - и я в нем участвовала! За это мне, всем нам списали прошлые промахи, и я пришла попрощаться и поблагодарить тебя, но теперь мне хочется остаться с тобой. Не расставаться никогда.

Рука ее ласкала Лошадкина в промежности и там все оживало прямо на глазах, словно его лечили дозами "Виагры" или чего-то похожего. Он и сам пускал в ход руки, входил в Карану пальцами, и та сжимала в ответ, словно пропускала волны мышц и при этом покусывала губы, будто уже пребывала в нетерпении.

Не королева, отметил Михаил, просто управляющая особь, но как тогда?

— Она находилась на связи с королевой на орбите, - пояснила Карана, смещая руку и пытаясь войти в него пальцем, так что пришел черед Лошадкина все крепко сжимать и отбиваться. - Зря, зря, у меня это очень хорошо получается!

— Зачем?

— Я хочу, чтобы тебе было хорошо, Мехаил, так же хорошо, как мне, еще лучше!

— Тогда нам нужно раскрыть друг другу импланты, - рефлекторно брякнул Лошадкин.

Карана вдруг раскрылась навстречу ему, и Михаил ответил. Необходимость в разговорах отпала, он ощущал ее и то, как Каране приятны его ласки и ощущал, что может сделать еще лучше. Сдвинул пальцы, пустил в ход ноги и Карана ответила тем же, ощущала Лошадкина. Предельная близость, слияние тел и разумов, и одновременно с этим Михаил ощутил, что не просто их тела сливаются, вжимаются друг в друга и спешат склеиться навечно, чтобы никогда больше не расставаться, но и импланты будто входят друг в друга.

— Да-а-а-а-а, - прорычала Карана, когда Михаил повернул ее на бок и вошел.

Они находились лицом друг к другу и он входил в нее, прижимался к мышцам живота и груди. Не самая легкая в исполнении поза, но сейчас именно она доставляла им максимум экстаза. Ощутив импульс, Михаил протянул левую руку, стиснул мускулистую ягодицу и повел пальцы дальше, вошел и ими в Карану, и она повторила его жест, тоже вошла в него, еще крепче вжимая в себя. Было больно и в то же время именно такое полное слияние тел и ртов сейчас требовалось обоим.

Некоторое время они просто двигались, имели друг друга, не сдерживаясь, и в то же время, Михаил не окунулся с головой в наслаждение, не отдался ему целиком. Какая-то часть осталась наверху и именно она вломилась в имплант Караны, навалилась и отдоминировала его, закладывая инструкции. Сейчас Лошадкин почти