«Если», 2008 № 08 - Журнал «Если»

Читательская аудитория помолодела и до сих пор любит играть в «Лего», каковым и является фэнтези — 7 %;

В конце прошлого века в фантастику пришел целый отряд молодых авторов, которые так и не повзрослели — 13 %;

Оригинальные произведения уже не воспринимаются как фэнтези, им нужно иное определение — 23 %;

Это вкусовщина и снобизм, такая оценка неприемлема — 23 %.

Всего в голосовании приняли участие 415 человек.

Вообще-то эти заметки должны были называться «Слово в защиту презираемого жанра». Ибо многие мои знакомые, особливо мужеска полу, клянутся в преданности научной фантастике и категорически утверждают, что не любят фэнтези как чтива сугубо примитивного и не требующего ни знаний, ни напряжения мозгов. Немало лет я доказывала, что фэнтези — не такая мерзость пред лицом литературы, как они думают, и написание ее требует познаний в истории, этнографии, лингвистике, социологии, экономике и других дисциплинах. Но, готовясь к проведению данного опроса, поймала себя на мысли, что не люблю фэнтези. Во всяком случае, большую часть того, что выходит под этой маркой. Хотя и сама считаюсь автором фэнтези… Вот ведь какая печаль!

Опрос был посвящен глобальному процессу инфантилизации фэнтези. Много вариантов — это уловка, на самом деле их было всего два, а вот какие, увидим.

Итак…

Вариант первый — «Фэнтези никогда и не была взрослым чтением» — выбрало не самое большое число ответивших, но все же не наименьшее. Да, наверное, те, кто издревле сочинял сказочные истории, в первую очередь стремились поразвлечь тех, кто еще не вырос — независимо от реального возраста слушателей. Однако же термин «фэнтези» возник сравнительно недавно, меньше ста лет назад, а вот сам жанр гораздо старше. И была ли фэнтези у своих истоков таким уж детским чтением?

В последние годы опубликован исключительно интересный цикл статей киевского литературоведа Михаила Назаренко «За пределами ведомых нам полей», посвященный «дотолкинистской фэнтези». Тем, кто желает поколебать свою уверенность в примитивности «исходной фэнтези» — настоятельно рекомендую. Работы Назаренко написаны на западном материале, и весьма полезно было бы создать подобный труд на материале отечественном. Я, конечно, понимаю, что термин «фэнтези» по отношению к творчеству Пушкина и Гоголя выглядит кощунственно, но скажу вам по секрету: в зарубежные фэнтезийные антологии «Пиковую даму» и повести Гоголя преспокойно включают.

А Лермонтов («Штосс»)? А Достоевский («Бобок»)? А Одоевский? А поздние повести Тургенева? В общем, бросив взор в глубь курса русской литературы, мы убедимся: едва ли не все классики, кроме разве что Льва Толстого, отдали дань «низкому жанру».

Но ведь это же вовсе не фэнтези — могут возразить мне. Где эльфы? Где могучие герои и заколдованные мечи? Где таинственные артефакты?

Да, всего этого нет. Нечто подобное можно найти только у Вельтмана — так он ведь и автор «второго ряда». К тому же эта атрибутика и прочая бутафория жанра появились только в двадцатом веке.

Второй вариант («Таковы требования рынка: он не терпит чрезмерной сложности») выбрало вдвое больше участников.

Увы, здесь трудно возразить. Издательская политика определяется этими самыми требованиями. Если какое-то произведение имело коммерческий успех; оно будет тиражироваться до полной затертости. Если читателю нравится до бесконечности получать истории о том, как наш пацан провалился в прошлое и всех построил, или о похождениях лихих ведьмочек, сдобренные незатейливым юмором, или про магические школы, институты и интернаты — извольте, получите. Главное, чтобы продукт готовился быстро, был поставлен на конвейер и стоил дешево. Ничего не поделаешь. Психологи давно подметили, что человека в действительности притягивает не неведомое, а уже известное, точнее, похожее на то, что он знал раньше. Разумеется, дабы сразу не создавалось ощущения повтора, нужны кое-какие вариации. Вася Пупкин, провалившийся в прошлое, начнет свою карьеру не наемником, а гладиатором. А девушка Маша, попавшая в фэнтезийный мир и получившая там кучу бонусов, закрутит страстный роман не с эльфом, а с троллем.

Собственно, корпус подобных книг и составляет основную часть того, что мы понимаем нынче под словом «фэнтези». Неважно, что большинство из них моментально забывается. Они, собственно, на это и рассчитаны.

И не надо осуждать подобную литературу за эскапизм и желание уйти от гнусной действительности. «Война и мир» для современного читателя — тоже совершенно эскапистское чтение, но оно требует достаточных знаний.

Третий вариант. Примерно такой же процент, что и в первом.

А ведь, сдается мне, при всей экзотичности этого предположения, некая сермяжная правда в нем есть. Чем дальше в лес, тем толще архетипы. Иванушка-дурачок, становящийся царевичем и Крошечка-Хаврошечка, проходящая через коровье ушко — отдаленные предки крестоносца Васи Пупкина и Маши среди эльфов.

Пункт под номером четыре: «Читательская аудитория помолодела…»

С этим утверждением согласилось меньше всего читателей. Мне кажется, оно показалось им обидным. Между тем ничего обидного здесь нет. Минули времена, когда профессор Толкин доказывал, что «Властелин Колец» адресован отнюдь не детям. Большинство издаваемых ныне книг обращено к юной аудитории — как раз того возраста, когда читать «просто» сказки как-то неловко, а хочется. Плюс влияние на книжную индустрию кино и компьютерных игр, которое, по моему мнению, в дальнейшие годы будет только расти.

Парадоксально, но следующий пункт, связывающий «инфантильность» с возрастом не читателей, но авторов, одобрило намного больше голосовавших, чем я предполагала. Между тем одно вытекает из другого. Молодая аудитория выдвигает из своей среды молодых же авторов, которые лучше понимают чаяния и запросы ровесников. А потом выясняется, что взрослеть нет никакой необходимости (см. вариант № 2).

И не надо винить злых дядек-издателей. Мало на свете столь трезво мыслящих людей, как фантасты. Они прекрасно осознают ситуацию на книжном рынке, и каждый выбирает сам, как ему писать.

Переходим к варианту № 6: «Оригинальные произведения уже не воспринимаются как фэнтези…»

Пункт-чемпион, который делит первое место по числу отданных голосов со следующим.

А в самом деле, применимы ли лекала, по которым во всем мире изготовляется фэнтези, к произведениям, скажем, Нила Геймана? А книги Святослава Логинова, Марии Галиной, Евгения Лукина, Кирилла Еськова — это фэнтези? Разве в том смысле, что не научная фантастика. А признанная лучшим романом десятилетия «VitaNostra» Марины и Сергея Дяченко — что такое?