Собственность Короля (СИ) - Субботина Айя

Глава тридцать девятая: Влад

Я целиком и полностью отдаю себе отчет, что собираюсь засунуть член в рот этой целке-невидимке.

Более того — я собираюсь в него кончить.

Я, блядь, так сильно собираюсь в него кончить, что уже прямо сейчас ладони чешутся обхватить ее горло и чувствовать, как громко, часто и судорожно она будет глотать.

Мне ни хрена не стыдно и нет ни единой мысли вспомнить о хороших манерах и уложить Нимфетаминку в постель с моим почти целомудренным поцелуем куда-нибудь. Да хуй там плавал! Я чуть не кончил минуту назад от одного ее «нужно».

Аня с любопытством подбирает правильный ритм, гладит мой полностью готовый к подвигам член через одежду. Мы продолжаем смотреть друг на друга, и на секунду я даже не очень уверен, что мне нравится больше — наш зрительный контакт или постепенно нарастающий ритм ее ладони. Даже через несколько слоев ткани я все равно слишком остро реагирую на ее пальцы. Если она не остановится, то я имею все шансу бурно кончить себе в трусы. При всем моем адовом терпении — ну на хуй эти детские куличики.

Больно я ей никогда в жизни не сделаю.

Но надо переходить к играм для взрослых девочек.

— Нимфетаминка, я не образец терпения, сорян. — Нервно смеюсь, пока одной рукой приспускаю штаны вместе с трусами, и выдавливаю короткое «бля-я-я-я-я…» когда она тут же возвращает пальцы на член, но теперь уже без единой преграды. — Я клянусь, что не сделаю тебе больно. У тебя всегда есть твое законное слово «нет». Если тебе хотя бы что-то не понравится — просто говоришь его, и я исчезну со скоростью света.

— Даже не собираюсь, — слишком быстро отвечает она.

Проводит ладонью по всей длине моего члена, притрагивается большим пальцем к голове, которая уже настолько чувствительная, что я до боли сжимаю челюсти, чтобы не стонать и не толкаться в ее ладонь слишком очевидно. До того, как скажу то, что сказать просто необходимо.

— Я не смогу закрыть свой грязный рот, Ань, — проталкиваю язык дальше ей в рот, показывая, как именно ей нужно увеличить темп. — Я буду матерится, говорить всякую хуйню. Буду, вероятно, немного грубым. Потому что я трахаюсь вот так. Но в большей степени потому что ты пиздецки охуенная.

Она прижимает большой палец к головке моего члена, медленно размазывает выступившую смазку.

Да я, блядь, сейчас реально обкончаюсь.

— Классно дрочишь, Нимфетаминка. — Наклоняюсь к ее губам, заменяю палец языком. Аня моментально обхватывает его губами, сосет как будто чертов леденец. Приходится снова сжать ее волосы, отодвинуть от себя. — Ань, мы договорились?

Ее серы глаза в эту минуту становятся почти прозрачными.

А губы уже припухли, хотя я еще даже не начинал.

И эти офигенные губы, по которым она проводит языком, делая их просто невыносимо влажными для каждой моей окончательно слетевшей с катушек фантазии, произносят:

— Трахни меня в рот, Влад.

Мое терпение, понимание, сдержанность и недобитый хороший мальчик только что отправились строем в пешее эротическое.

— Ну все, пиздец тебе, Ань.

Я сдергиваю ее на пол, надавливаю на затылок.

Стону уже вообще ни хуя не сдержанно от того, как охотно она опускается на колени, податливо разводит их в сторону, когда я вдавливаю между ними себя. Забираю ее волосы в кулак, оттягиваю назад. Она снова лижет свои пухлые губы, наблюдая за тем, как я пару раз резко провожу ладонью по всему члену, задерживая пальцы около головки.

— Нравится? — Почему-то хочется услышать ее «да», а лучше какую-то еще одну пошлую хуйню. Телкам нравится обрезанный член, но мне сейчас на всех этих гипотетически существующих телок срать. Я хочу, чтобы нравилось ей.

Вместо ответа Аня отталкивает мои руки, обхватывает член ладонями и снова находит нужный ритм. Даю ей поиграть, привыкнуть.

Терпение чертовски быстро тает.

Но хуй с ним — вряд ли мой невинный кокос с первого раза готова отсасывать полчаса с пританцовываниями. Я так точно не готов столько терпеть.

— Открывай рот, — отодвигаю ее руки, направляю голову к своему паху.

Она послушно исполняет.

Толкаюсь бедрами в ее губы.

Замираю уже просто от ощущения их на своем переполненном члене.

Бляха, реально же ни хрена терпения нет.

— Шире, Ань.

Она пробует.

Немного оттягиваю ее голову вниз, контролируя угол, под которым начинаю первые толчки. Фактически, она просто сосет головку, иногда задевая ее языком, но сейчас этого вполне достаточно.

У меня и так блядские звезды в глазах.

Спокойно, Влад. Спокойно, долбоёб херов, это же маленькая целка, ебать ее в горло…

Аня обхватывает мою задницу ладонями, толкает к себе навстречу.

Вбирает так много, как может.

Я хрипло посылаю все к хуям, надавливаю на ее затылок.

Долблю раз, второй, третий.

Об эти влажные посасыающие звуки, разбивается мое последнее терпение.

— Классно сосешь… Аня… Аня… — Отодвигаю ее голову, давая отдышаться. На секунду жутко очкую, что увижу на ее лице отвращение, страх. Любую другую херню. Но она, блядь, улыбается! Довольная, чувственная, максимально охуенная девочка. — Да ты меня убиваешь, на хрен.

Открывает рот.

Умоляю, побудь плохой девочкой еще немножко, Золотая ленточка.

Тянет голову вниз с совершенно очевидными намерениями.

Проводит языком по яйцам.

Терпение к хуям.

Накручиваю ее волосы на кулак, подталкиваю к члену, толкаю его в рот.

Дальше, глубже.

Чувствую, как она сжимает горло.

— Блядь, блядь… — Я хочу смотреть, но перед глазами растекается какой-то разноцветный калейдоскоп. — А-а-а-ань… Йобаный все его на хуй…

Яйца дергаются вверх.

Меня чуть не разрывает от оргазма где-то в мозгу и в члене одновременно.

Сердце в галоп.

Я кончаю в ее рот длинными толчками, продолжая вдалбливать член, но это, блядь, ни хрена не отпускает.

Первыми переполненная нервная система вырубает ноги.

Меня тупо валит на пол.

Нужно сфокусироваться, но как же, сука, тяжело.

Обхватываю ее лицо ладонями.

Какая же она красивая — взъерошенная и, простите меня пуритане, заёбаная в прямом и самом прекрасном смысле этого слова.

— Все… хорошо? — слегка трусливо спрашивает моя Золотая ленточка.

— Хорошо — не правильное слово. — Тяну ее на себя, потому что заваливаюсь на спину, а отпускать из объятий не хочу ни на секунду. — Охуенно. Максимально пиздато. Кайфово.

Улыбается такая довольная.

Ловлю ее в этот момент, целую.

Влажно, горячо, выебывая вдобавок языком, потому что мне вот прям сейчас хочется на второй, мать его, круг.

— Влад… — Она легонько отстраняется, смотрит слегка ошалело.

У меня аж яйца сжимаются от страха. Что не так? Секунду назад была довольная!

— Ты же… ну… в общем…

— Кончил тебе в рот, да, — подсказываю. И в моменте догадываюсь, что напридумывала ее светлая голова. — Прикинь, целовать свою женщину после того, как она сделала тебе кайфово — это нормально. Выкинь эту патриархальную хуйню из своей умной головы.

— Вла-а-а-ад… — Тянет мое имя так, что мой член снова готов ее долбить. — Я рада, что моя безобразная девственность тебя дождалась.

Даже вот не знаю, как ей сказать, что пазл в моей голове давно сложился.

Сначала я избавляюсь от Кузнецовой. Потом тащу в ЗАГС мой Кокос. И только потом — цветы, свечки, шампанское и максимально ванильное лишение ее этой драгоценной невинности.

Я сгребаю Аню в охапку и как свою самую ценную добычу тащу в спальню.

Главное, не думать о том, как вкусно она пахнет кокосом, морским соленым воздухом.

Сексом.

И мной.

— Ты меня в свою спальню принес, — она сонная, но все равно неловко сопротивляется, когда безапелляционно укладываю ее в свою постель и укрываю одеялом до самого кончика носа.

Мне нужно в душ и собрать сумку в дорогу, а если зацеплюсь хотя бы за торчащее из ее волос ухо — хана, не слезу с нее пока в принципе буду способен дышать.