Великие мужчины XX века - Серафима Чеботарь

Люди отвечают за свои действия и поступки только перед самими собой, ибо каждое действие обладает определенной ценностью – вне зависимости от того, отдают себе в этом люди отчет или нет. Побудителями же поступков Сартр считал волю и стремление к свободе, и эти побудители сильнее общественных законов и «всевозможных предрассудков».

Труд Сартра стал настоящей библией для французских интеллектуалов, а сам он превратился в духовного лидера страны. Экзистенциализм, философия действия, в сознании целого поколения связанный с Движением Сопротивления, придававший огромное значение свободе во всех ее проявлениях, вселял надежду на то, что это поколение сможет построить на обломках войны новый мир, лишенный прежних недостатков и достойный его ожиданий.

Следом за Сартром выпустила свой труд и Симона: в философском эссе под названием «Пирр и Сине-ас» она рассуждала об экзистенциалистской этике – во многом более точно, собранно и гораздо более понятно, чем это сделал Сартр.

Многие критики находили, что Симона гораздо более талантлива как литератор, а ее философская система отличается большей продуманностью и стройностью, но она всегда отрицала свое значение как философа, нарочито подчеркивая роль Сартра: по ее словам, настоящим мыслителем, генератором идей был именно он. Себя же Симона считала лишь писательницей, способной передать людям в доступной форме его идеи. Хотя экзистенциализм в ее понимании и отличался от сартровского, она не хотела ни вносить раскол в ряды их последователей, ни обижать самого Сартра: в конце концов, она его любила, а любовь для нее оправдывала многое.

Собрания экзистенциалистов в Cafe des Fleurs возле площади Сен-Жермен-де-Пре на левом берегу Сены постепенно стали главным очагом интеллектуальной жизни страны. Малочисленная поначалу группа друзей – Сартр, Симона, Мерло-Понти, Камю – быстро обросла новыми знакомствами, и возник самый заметный, самый яркий философский и интеллектуальный круг того времени, где каждый из членов исповедовал собственное учение и в то же время питался идеями остальных.

Камю заразил Сартра своим увлечением идеями коммунизма и к концу войны привлек Сартра к участию в группе Сопротивления Combat и работе в одноименной подпольной газете – Сартр не только печатал там многочисленные прокоммунистические статьи, но и был членом редакции.

Окончание войны Сартр встретил, будучи одним из признанных авторитетных писателей и философов своего времени. 1945 год был необыкновенно значим для него: он опубликовал роман «Возраст зрелости» – первую часть цикла «Дороги свободы», повествование об экзистенциальном выборе, свободе и ответственности – и основал литературный, философский и политический журнал Les Temps modernes (то есть «Новые времена» – название Сартр позаимствовал у фильма Чарли Чаплина), который сам и возглавил. В том же году Сартр, уже как мировая знаменитость, отправился в США – читать лекции и сделать по заказу Le Figaro серию статей о героях Сопротивления. Симону он с собой не взял.

В Нью-Йорке Сартр не только с громким успехом проповедовал экзистенциализм и писал заказанные статьи, но и не забывал о развлечениях. На одной из вечеринок он познакомился с бывшей актрисой Долорес Ванетти, которая была замужем за американским врачом и работала в Управлении военной информации. Миниатюрная и изящная, Долорес обладала редким чувством юмора, недюжинным умом и определенной смелостью, позволившей ей упасть в объятия философа, который заведомо не будет ничего скрывать. Сартр был очарован ею – настолько, что два года не возвращался в Париж, где его ждала верная Симона.

Сартр и Симона де Бовуар в кафе, 1946 г.

В 1947 году по приглашению нескольких университетов в Америку приехала и Симона, но, вместо того, чтобы вернуть Сартра, сама влюбилась. Ее

избранником стал журналист и писатель Нельсон Олгрен, на год младше ее. По воспоминаниям, именно с ним Симона впервые по-настоящему узнала радости плотской любви – к сожалению, сам Сартр был в этом вопросе не на высоте. Нельсон немедленно предложил ей руку и сердце, однако Симона снова отказала – она была по-настоящему влюблена в Нельсона, но не захотела оставить Сартра, чувствуя себя обязанной ему. Этого Нельсон так и не смог ни понять, ни простить. Ее отношения с Нельсоном, которого Симона называла «любимым мужем», длились почти 15 лет – плодом их были более трех сотен писем, опубликованных после смерти Симоны. Некоторые считают, что ее брака с Нельсоном не допустил сам Сартр, который испугался, что распад «великого союза двух философов», ставший достоянием гласности, может сильно повредить как ему лично, так и экзистенциализму в целом. «Люди ждали, что я буду верной Сартру, – писала она. – Поэтому я делала вид, что так оно и есть».

Вернувшись в Париж, Симона с головой ушла в работу над своей главной книгой. Двухтомник под названием «Второй пол» вышел в 1949 году и произвел эффект разорвавшейся бомбы: в своем труде Бовуар весьма подробно исследовала историю эксплуатации одним полом – мужским – другого пола, то есть женщин, и призывала женщин сбросить наконец ярмо векового рабства.

Книга открывалась высказыванием философа Серена Кьеркегора: «Родиться женщиной – какое несчастье! Но в семьдесят раз большее несчастье, когда женщина этого не осознает». За этот труд Симона де Бовуар была объявлена родоначальницей феминизма и предана анафеме практически всеми мужчинами мира: даже Альбер Камю, бывший ее близким другом, утверждал, что де Бовуар превратила французского мужчину в объект презрения и насмешек. Рассуждения Симоны о праве женщин на аборты, о лесбийском сексе и праве женщины на интеллектуальную жизнь вызвали бурю споров.

Сартр гордился тем, что именно он подсказал Бовуар идею этой книги, и всячески поддерживал подругу, демонстрируя их свободный союз как первое доказательство правоты Симоны и установления новых отношений между мужчиной и женщиной.

С 1952 года роман Симоны и Нельсона почти сошел на нет – американского писателя она сменила на журналиста журнала Temps modernes Клода Ланцмана, которому было всего 27 лет. Симона писала: «Его близость освободила меня от бремени моего возраста. Благодаря ему я вновь обрела способность радоваться, удивляться, пугаться, смеяться, воспринимать окружающий мир».

Клод также дал ей смелость и силы написать новый роман «Мандарины», в основу которого легла ее переписка с Нельсоном. Олгрен был взбешен – он не собирался выставлять свою личную жизнь напоказ всему миру: «Черт бы ее побрал, – говорил он в интервью. – Любовные письма – это слишком личное. Я не раз бывал в публичных домах, но даже там женщины держат двери закрытыми». Симона оправдывалась, объясняя ему в очередном письме: «Роман не отражает историю наших отношений. Я пыталась извлечь из них квинтэссенцию, описав любовь женщины, похожей на меня, и мужчины, похожего на тебя». Однако их отношения на этом прекратились.