В присутствии врага - Элизабет Джордж

При дневном свете стали видны и окружающие поля. Засеянные сурепкой, кукурузой и зерновыми, они тянулись, сколько хватало глаз. Не считая разрушенного дома мельника, ближайшее жилье находилось в полумиле отсюда. А ближайшими живыми существами были овцы, пасшиеся с восточной стороны от мельницы, за проволочной оградой. Вдалеке тарахтел трактор, двигаясь по краю поля. Но если и был здесь свидетель, способный сообщить, что произошло там, где находилась Барбара — на мельнице, — этот свидетель блеял среди овец.

Барбара подошла к овцам. Они жевали, равнодушные к ее присутствию.

— Ну, давайте, выкладывайте, — сказала она. — Вы же его видели, а?

Но они продолжали жевать.

Одна из овец отделилась от стада и направилась к Барбаре. На мгновение той показалось, что животное и в самом деле откликнулось на ее слова и приближается с мыслью пообщаться, пока не поняла, что та идет не к ней, а к невысокому желобу у ограды, где принялась пить воду.

Вода? Барбара отправилась на разведку. У дальнего конца желоба, защищенная с трех сторон оградкой из кирпичей, из земли торчала труба с краном. Не прикрытая ни от дождя, ни от снега, она была ржавой, но когда Барбара натянула перчатку и попробовала повернуть кран, никакого сопротивления, вызванного ржавчиной или коррозией, она не почувствовала. Потекла вода, чистая и сладкая.

Однако Барбара вспомнила слова Робина, что на таком расстоянии от ближайшей деревни вода, скорей всего, будет колодезной. Поэтому требовалось убедиться.

Она вернулась в деревню. «Лебедь» был открыт, предлагая своим посетителям пообедать, и Барбара припарковалась между заляпанным грязью трактором и древним «хамбером». Она вошла в заведение и была встречена обычным мгновением тишины, с которым всегда сталкивается в сельском пабе чужак. Но когда она кивнула местным и остановилась погладить по голове шотландскую овчарку, беседа возобновилась.

У стойки бара Барбара заказала лимонад, пакетик чипсов с солью и уксусом и кусок сегодняшнего специального блюда — пирога с луком пореем и брокколи. И когда хозяин поставил перед ней еду, Барбара предъявила, помимо трех фунтов семидесяти пяти пенсов, полицейское удостоверение.

Известно ли ему, спросила она хозяина, о теле девочки, найденном недавно в канале Кеннета и Эйвона?

Местные слухи, как оказалось, избавляли ее от необходимости что-либо объяснять. Хозяин ответил:

— Так вот, значит, чего там на горе прошлой ночью шумели.

Сам он вообще-то не видел, признался хозяин, но старый Джордж Томли — владелец фермы к югу от ветряной мельницы — не мог уснуть прошлой ночью из-за мучившего его ишиаса. Джордж-то и видел там весь этот свет и — плевать на ишиас — отправился посмотреть, что происходит. Разобрал, что там полиция, но предположил, что это снова дети набезобразничали.

После такого Барбара поняла, что ей, по-видимому, нет нужды темнить, лгать или хитрить. Она сказала хозяину паба, что на мельнице держали девочку, которую потом утопили. И утопили ее в водопроводной воде. На территории есть кран, и Барбара хотела узнать, не колодезная ли там вода.

Хозяин паба заявил, что понятия не имеет, какая на мельнице вода, но старый Джордж Томли — тот самый старый Джордж Томли — знает об окрестностях мельницы почти все, и если сержант захочет с ним поговорить, старый Джордж сидит сразу у доски для дартса.

Взяв свой пирог, чипсы и лимонад, Барбара прямиком направилась к Джорджу. Тот массировал больное бедро костяшками пальцев правой руки, а левой листал «Плейбой». Перед Джорджем стояли остатки обеда. Он тоже заказал блюдо дня.

— Вода? — заинтересовался он. — Чья вода?

Барбара стала объяснять. Джордж слушал, переводя взгляд с Барбары на журнал, словно делая сравнение не в ее пользу.

Но сведениями поделился охотно. Колодцев вокруг мельницы нет, сказал ей старик, когда она закончила свои разъяснения. Вода там магистральная, качается из деревни и хранится в резервуаре, закопанном в поле рядом с ветряной мельницей. Это поле — самое высокое в округе место, поэтому вода вытекает из резервуара сама собой.

— Но это водопроводная вода? — настаивала Барбара.

— Всегда была водопроводная, — ответил ей Джордж.

Блестяще, подумала Барбара. Фрагменты встают на место. Недавно поблизости был Лаксфорд. Подростком Лаксфорд посещал ветряную мельницу. Теперь ей нужно вложить ему в руки школьную форму Шарлотты. И у нее имелась замечательная идея, как это сделать.

По мнению Линли, район Кросс-Киз-клоуз был похож на место обитания Билла Сайкса[32]. Его узкие, похожие на ущелья переулки, извивающиеся между домами, примыкающими к Мэрилебон-лейн, были полностью лишены человеческого присутствия и в буквальном смысле слова не знали солнечного света. Когда Линли и Нката ступили сюда, оставив «бентли» на Булстрод-плейс, Линли спросил себя, о чем думала Ив Боуэн, позволяя дочери бродить здесь в одиночестве. Неужели она сама никогда здесь не бывала? — удивился он.

— Меня от этого места в дрожь бросает, — эхом откликнулся на мысли инспектора Нката. — Зачем такой малышке, как Шарлотта, сюда ходить?

— Вот сейчас главный вопрос, — заметил Линли.

— Черт, а зимой ей приходилось идти здесь в темноте, — с отвращением произнес Нката. — Все равно что нарываться на… — Он замедлил шаги, потом совсем остановился и посмотрел на Линли, остановившегося в трех шагах впереди него. — Нарываться на неприятности, — закончил он и продолжал: — Думаете, Боуэн знала про Чэмберса, инспектор? Могла сделать запрос у себя в министерстве и раскопать ту же грязь, что и мы нарыли на этого парня. Могла послать к нему на уроки свою девчушку и все сама подстроить, зная, что со временем мы докопаемся до его прошлого. И когда мы это сделаем — что мы только что и сделали, — то переключим внимание на него и забудем о ней.

— Хороший сценарий, — сказал Линли, — но не будем забегать вперед, Уинстон. Давайте-ка побеседуем с Чэмберсом. Сент-Джеймсу показалось, что в среду вечером он что-то скрывал, а интуиция Сент-Джеймса обычно не подводит. Так что давайте разберемся, что есть что.

Они не дали Дэмьену Чэмберсу преимущества, уведомив о своем визите. Тем не менее он был дома. Из маленького домика доносились звуки электрооргана, и музыка резко оборвалась на середине такта, когда Линли постучал в дверь медной колотушкой в виде скрипичного ключа.

Дернулась обвисшая штора на окне — кто-то посмотрел на гостей. Мгновение спустя дверь осторожно приоткрыли на ширину бледного лица, принадлежавшего молодому человеку. Оно было худым, обрамленным прядями волос, свисавшими до груди.

Линли показал удостоверение и спросил:

— Мистер Чэмберс?

Чэмберс, похоже, приложил усилие, чтобы не взглянуть на карточку Линли.

— Да.

— Инспектор Томас Линли. Отдел по расследованию убийств Скотленд-Ярда. — Линли представил Нкату. — Мы можем поговорить?

Радости Чэмберс не проявил, но отступил и распахнул дверь.

— Я работал.

В комнате был включен магнитофон, и профессиональный актер медоточивым голосом читал отрывок из какого-то слащавого романа. Чэмберс остановил запись и объяснил:

— Сокращенные аудиокниги. Я пишу музыкальные фрагменты, которые вставляют между сценами.

Он вытер о джинсы руки, словно те вспотели, и принялся убирать со стульев ноты, отодвинул с дороги два пюпитра.

— Можете присесть, если хотите, — сказал он и ушел на кухню, откуда вернулся со стаканом воды, в котором плавал ломтик лимона. Чэмберс поставил стакан на край электрооргана и сел за него, как будто собирался продолжить работу. Взял один аккорд, но потом уронил руки на колени.

— Вы здесь из-за Лотти, да? — спросил он. — Я, пожалуй, этого ожидал. Я подумал, что человек, заходивший сюда на прошлой неделе, будет не единственным, кто навестит меня, если она не объявится.

— Вы ожидали, что она объявится?

— А почему бы и нет. Она всегда любила разные проделки. Когда они сказали мне, что она пропала…

— Они?

— Тот человек, который был здесь в среду вечером. На прошлой неделе. С ним была женщина.

— Мистер Сент-Джеймс?

— Я не помню его имени. Они работали на Ив Боуэн. Искали Лотти. — Он глотнул воды. — Когда я прочел в газете эту статью — в смысле, про то, что случилось с Лотти, — то подумал, что рано или поздно придет кто-нибудь еще. Вы поэтому здесь? — Он спросил как бы между прочим, но выражение лица выдавало некоторое беспокойство, словно он ждал от них не столько информации, сколько каких-то подбадривающих слов.

Не отвечая прямо, Линли спросил:

— В какое время Шарлотта Боуэн ушла отсюда в среду?

— В какое время? — Чэмберс посмотрел на свои часы. — После пяти, я бы сказал. Она осталась поболтать — она обычно так делала, — но довольно скоро после занятия я отправил ее домой.

— Был ли кто-нибудь в переулке, когда она ушла?

— Я не заметил, чтобы поблизости кто-то крутился, если вы об этом.