Сколько ты стоишь? - Аннa Шнайдер

41

— Пристегнулась? Тогда поехали.

Уже привычное урчание мотора, тихая музыка из динамиков, лёгкий ветер в окно…

— Осенью пахнет, — вдруг вырвалось у Вари.

— Что? — удивился Илья. — Начало августа, какая осень…

— Правда, пахнет. Сладко так. Не чувствуешь? Это от листьев. Они ещё зелёные, но уже начинают стареть.

Берестов задумался, втянув носом воздух с таким серьёзным видом, что Варя засмеялась.

— Нет, — в конце концов покачал головой. — Ничего не ощущаю. Но у меня не сказать, чтобы замечательное обоняние…

— Да у меня тоже. Просто я всегда чувствую запах осени. — Варя немного помолчала и добавила: — Мама осенью умерла.

Берестов посмотрел на неё сочувственно.

— Не представляю, как ты… Впрочем, извини. Не будем об этом.

Варя чуть улыбнулась.

— Я тебе потом расскажу. Если тебе интересно… расскажу.

Кажется, она опять покраснела.

Но пришлось покраснеть ещё сильнее, когда Илья сказал:

— Мне интересно всё, что касается тебя, Варежка.

Голос его звучал тепло и сердечно, и взгляд был таким же. Он будто уже ласкал её этим взглядом…

И Варя решила поскорее сменить тему, чтобы не растаять окончательно.

— А твои сёстры давно замужем?

На самом деле это ей было совсем не интересно. Но надо же что-то спросить.

— Оля семь лет, Полина… четыре года вроде. Они обе довольно рано выскочили замуж, но это и хорошо. Хоть внуков родителям приносят. А то с меня толку, как с козла молока.

Варя захихикала.

— Зато ты хороший, заботливый сын…

— Ты-то откуда знаешь?

— Да по тебе видно… Такие вещи всегда видны… И то, что с племяшкой в зоопарк ходил, о многом говорит…

— Да-а-а? — протянул Илья со смешком. — Это о чём же?

И опять Варя смутилась. Да что же это! На какую тему ни заговори, она каждый раз смущается, как школьница.

— Ну… что с сестрой нормальные отношения и детей ты любишь…

— Племяшек — да, обожаю. А вот остальных детей… не очень. Особенно мальчиков.

— Это ещё почему?

— Да придурки какие-то. Смотрю на них и думаю: я тоже, что ли, такой придурок был? Спросил у мамы, она посмотрела выразительно и ответила: «Ещё придурошнее!»

— С твоей мамой ЧСВ не прокачаешь… — отсмеявшись, заключила Варя.

— Да это с любыми родителями так, мне кажется. Не дают расслабиться и решить, что ты первый после бога…

…На этот раз Варя даже не заметила, как они доехали. А когда Илья остановил машину, ощутила лёгкий укол разочарования.

Странно. Теперь ей совсем не хочется с ним расставаться.

— Варь… могу я попросить тебя кое о чём?

— О чём? — она удивилась.

— Не закрывай сегодня глаза, — сказал Илья серьёзно. — Хотя бы попробуй. Если не получится, закрой, конечно… Но хотя бы попробуй смотреть на меня.

— Л-ладно, — ответила Варя, запнувшись. — А… зачем?

— Я хочу знать, что ты понимаешь, кто именно к тебе прикасается.

Она вспыхнула, осознав, о чём подумал Берестов. Что она, испытывая позавчера оргазм, думала о ком-то другом. О том, кто её не насиловал.

Наверное, надо бы объяснить, рассказать, что это не так… Но у Вари язык бы не повернулся признаваться Илье в собственных чувствах.

Поэтому она промолчала. И наблюдала, как он осторожно и очень медленно подаётся вперёд, чтобы быть ближе к ней, протягивает руку… и останавливается буквально в двух миллиметрах от Вариной щеки.

Кожа там горела, как будто Берестов держал в ладони зажигалку. Сердце заходилось от нетерпения, дыхание участилось, и грудь напряглась…

А Илья медлил, серьёзно и испытующе глядя на Варю. Она поняла почему — проверял её реакцию. Хотел увидеть, что не терпит, что её не тошнит. И готовился, заметив малейшие признаки неприязни, немедленно отдёрнуть руку.

Девушка поняла, что следующий шаг придётся делать ей. И придвинулась чуть ближе к Илье, дотронувшись щекой до его пальцев.

Он улыбнулся, из взгляда исчезло напряжение. Погладил её щёку, волосы, а потом опустил руку и коснулся нижней губы.

Остановился снова, взглядом спрашивая разрешения. И Варя дала его — облизнула губы, при этом слегка задев языком пальцы Берестова.

Он судорожно вздохнул, взгляд его наполнился страстью. Опустил руку ниже, погладил шею — теперь уже смело, целой ладонью, отчего у Вари задрожали даже пальцы на ногах. И остановил ладонь над грудью — там, где как бешеное билось сердце.

Дышал Илья тяжело, очевидно сдерживая себя. Вновь изучающе посмотрел на Варю… и она решилась.

— Ниже, — прошептала, немного боясь собственных слов. Илья, похоже, удивился.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍