Враг моего врага. «Ийон Тихий» - Натали Р.

зоны поражения. Он сидел, как на иголках. Мучительно видеть, как к тебе приближается термоядерная смерть – и ничего не делать, только ждать. Но тугой узел в районе желудка распустился. Гржельчик сказал, ответной атаки не будет. Самое страшное не случится. Гораздо более страшное, чем все еще возможная гибель «Ийона» и его, Фархада.

Он мог себе представить, каким трудом далось капитану твердое, взвешенное решение. Он слышал, как они говорили с Ткаченко. И он знал о том, что произошло между ними раньше – версию Вилиса, наверняка не слишком корректно отражавшую реальность, но ведь дыма без огня не бывает. Он, Фархад, на месте Гржельчика атаковал бы. Понимал, какой это был бы кошмар, но все равно – не удержался бы. Каким чудом удерживается капитан?

Йозефа корежило и внутренне трясло. Подлых ударов ждешь от врага, и на союзника порой косишься с подозрением, но своим всегда доверяешь… Он пришел на помощь «Скайуокеру», вытащил его сперва из одной задницы, потом из другой, подменял его, пока тот ремонтировался. А вместо благодарности получил ракету. И теперь ему остается только сцепить зубы и проглотить это, потому что он не станет ни стрелять в ответ, ни докладывать в Центр. Непонятно, за что Ткаченко так его невзлюбила, и выяснять уже смысла нет. Скоро он умрет, и она снова сделается нормальным капитаном, каким была прежде. Ни к чему портить ей жизнь и карьеру.

Точка на голограмме коснулась лиловой сферы.

– За каким половым органом вы сюда приперлись? – неприветливо спросил Хайнрих.

Собеседник выглядел опешившим. Подобное выражение лица противника очень нравилось Шварцу.

– Н-но наш координатор договорился с вашим, – промямлил мересанец в темно-сером форменном халате. На экране связи он был виден по грудь, и Шварцу было жутко интересно, есть ли у него меч на поясе. – Мы прибыли за нашими согражданами. Мы предупреждали о визите.

«Песец» и «Михалыч», как обычно, вышли навстречу чужаку, вынырнувшему из прокола. Стандартная схема: перехватить, допросить, направить под конвоем на станцию для досмотра или демонтажа орудий… Однако нынче Шварц заупрямился:

– Нас предупреждали, что придет мирный транспорт, а не долбаный линкор.

– Но все наши ГС-корабли – линкоры! – взмолился мересанский капитан. – Господин Шварц, не будьте формалистом! Мы не собираемся заходить вглубь системы. Разрешите нам пришвартоваться к станции. Мы передадим вам груз, заберем своих и уйдем. И все!

– Ага, ща-ас, – протянул он. – Ищите дурачка. Я позволю вам приблизиться к станции только тогда, мать вашу, когда у вас не будет ни пушек, ни лазеров.

– Но, господин Шварц, – лицо мересанца вытянулось, – конструкция линкоров не предполагает…

– Проблемы индейцев шерифа не волнуют, – отрезал Шварц. – Решайте их, как хотите. Если в следующий раз, когда ваш летающий таз появится тут снова, он не будет напоминать мирное судно, я из него сделаю дуршлаг без предупреждения.

– Но мы…

– На счет «три» вы уберетесь, если не желаете стать поиметым дуршлагом немедленно. Раз… два…

Линкор включил двигатели и стал поспешно удаляться. Хайнрих рассмеялся. Подождал, пока вокруг него не заполыхала радуга, и взял курс обратно на станцию. «Михалыч» шел рядом.

– Что это за самоуправство? – возмутился посол Созвездия, призывая Салиму в свидетели. – Они прибыли в срок, как было оговорено! А вы позволяете себе!..

– Это они много себе позволяют, – огрызнулся Шварц. – И совершенно зря. У вас, как у посла, отличная память, – польстил он. – Вы же должны помнить, как звучала договоренность.

– Конечно, я помню! – с оттенком самодовольства произнес Веранну. – Мересань присылает транспорт и оплату, Земля отдает пленных.

– Вот! – Хайнрих поднял указательный палец. – Транспорт, было сказано. А эти самки животных что прислали?

– Корабль, – непонимающе ответил посол. – А вы чего ждали? Поезда?

– Вы, господин посол, человек образованный, – Шварц решил снова подсластить пилюлю, – и наверняка должны знать, чем судно отличается от корабля, а транспорт – от линкора. Так вот, о линкоре уговора не было!

– Но это же очевидно, что у Мересань нет других кораблей с ГС-приводом! – с досадой воскликнул Веранну.

– В самом деле, адмирал Шварц, – мягко вмешалась Салима, – ваше решение спутало карты господину послу. Он теперь вынужден задержаться здесь и отменить многие из запланированных дел.

– Ваша станция для того и существует, чтобы чужие линкоры причаливали к ней, а не садились на планету, – заметил Веранну.

– Но не тогда, когда здесь координатор этой планеты, – парировал Шварц. – Пока Салима ханум на станции, вооруженный чужак подойдет сюда только через мой труп!

– Ваша забота, адмирал Шварц, трогает меня, – слегка улыбнулась Салима. – Но что же делать с несчастными вооруженными чужаками? Видимо, мне придется уехать.

– Нет! – быстро возразил Шварц. – Не надо. Мы этот вопрос урегулируем. Я же не сказал, что совсем не пущу их на станцию! Пущу. Только без оружия. Разве это не логично?

Посол застонал. Он решительно не понимал, как этому бравому вояке с периферии раз за разом удается ставить его в тупик.

Точка вспыхнула. На голографической схеме это выглядело невыразительно, но Вася знала, что там, в нескольких гигаметрах, зажглось злое маленькое солнце, неустойчивая солнечная капля, стремящаяся пожрать все вокруг себя за краткий отпущенный ей срок. Еще немного водорода превратилось в гелий; по меркам Вселенной, полной гигантских звезд – сущая мелочь, а корабль, кажущийся таким неуязвимым, слизнет и не подавится.

Или не слизнет? Вася искренне надеялась, что «Ийон» сбил ракету. Гржельчик не первый день крейсером командует. Конечно же, он сбил ее. И теперь готовится атаковать «Вейдер». Васе хотелось завыть в голос. Что делать? Сбежать? Но по приказу «Дарту Вейдеру» еще месяц болтаться у Рая. Не может Вася уйти, да и некуда. На Земле ее по головке не погладят – в лучшем случае разжалуют, а то, глядишь, и обвинят в измене. В Раю – не поймут: твое дело на дальней орбите торчать, а не на планете прятаться, да еще от своих же. Уходить к противнику? Ждут ее там, ага. С распростертыми объятиями. А может, и да: это от гъдеан хорошего не жди, а чфеварцы могут и принять. Только лучше уж умереть, чем навсегда войти в историю предательницей своего мира.

Что делать? Остаться здесь и ждать, пока «Ийон Тихий» не уничтожит ее корабль? Ей придется вступить в бой хотя бы для того, чтобы у кого-то из команды было время спастись. И тогда ее имя снова окажется в веках, и снова на тех страницах, где его видеть невыносимо. Попытаться поговорить с Гржельчиком? Так он не хочет разговаривать! А если бы и хотел, как ей объяснить ему ситуацию, которую она сама не понимает? Куда ни кинь – всюду клин.

– «Ийон Тихий» исчез, – доложили наблюдатели, и Вася вздрогнула.

– Что значит – исчез? – а где-то глубоко внутри уже знала; знала, но боялась произнести вслух.

– Он не обнаруживается никакими средствами наблюдения, – ответ был