Главный противник - Николай Басов

– Ты.

Это было ужасно. Он пытался «въехать» в ситуацию, ловил каждый нюанс, чтобы принять самое деятельное участие, может быть, подсказать что-то новое, а оказалось, все уже утвердилось, и он… так сказать, планировщик этой войны, должен просто помалкивать в тряпочку, потому что сам-то ничего не помнит.

– Еще ты заявил, что с атакой на плавающий город викрамы сами по себе не справятся. Даже с калеными клинками, которые мы им передадим. Поэтому нужно задействовать Фоп-фолла. И эту задачу ты взял на себя… Как и попытку задействовать летающих китов.

Тут уж Рост не выдержал, или он начинал злиться, хотя и незаметно для себя.

– Тоже я предложил?

– Да кто же еще?! – Дондик тоже злился. Он не понимал, что Ростик не дурачится.

Оставалось только вздохнуть. Хотя и это не помогало, уж очень Рост чувствовал себя раздерганным, почти чужим самому себе. Захотелось, чтобы тут была Баяпошка, как неподалеку от Дондика сидела Люся Казаринова. Но ее не было, а с Евой все казалось до того непросто, что просить ее о помощи хотя бы одним взглядом не стоило.

– Дальше что?

– Итак, у нас есть люди, у нас есть пернатые, которые согласны, чтобы мы ударили с их мыса. С помощью заводских из Боловска, контакт с которыми осуществляет Казаринов, готовятся экранопланы, мощные, очень мощные. Оказалось, что из одного антиграва можно сделать два экраноплана, и суммарная их грузоподъемность будет чуть не в десять раз больше…

– Не в десять, – вздохнул Казаринов, – но существенно больше.

– Теперь, Гринев, твой ход. С Фоп-фолла. Потом ты обещал потолковать с китами, потом ты еще, кажется, хотел проинспектировать, сколько Бабурин наделал своих бомб и как идут дела с твоей супербомбой у Грузинова, которую тот изготавливает где-то на юге, кажется, у алюминиевого завода.

– Я еще хотел спросить, – решил уж вовсе не стесняться Ростик, – а кто договаривается с викрамами?

Дондик поднял глаза к потолку и, старательно модулируя каждый звук, объяснил:

– Пернатые, с которыми мы уже как бы договорились посредством аймихо.

Ага, понял Ростик, теперь понятно, почему Дондик так уверен в том, что этот союз состоится, и оглянулся на старцев, которые мусолили Ростика преувеличенно мягкими взглядами.

– Тогда у меня есть еще один вопрос, – продолжил Рост, – а может, и не один…

Но договорить не успел. Ева, как всегда, решительная, словно летающий крейсер, вскочила, опрокинув свой стул, подхватила Роста за руку повыше локтя железными пальцами и поволокла к выходу. С другой стороны от него, как ни странно, уже пристроился Ким. А сзади, для пущей убедительности, его вполне ощутимо подталкивал Сатклихо.

Когда они вышли, Рост удивленно и чуть ли не обиженно посмотрел на своих, как он полагал, друзей.

– Еще пару твоих дурацких вопросов, Гринев, – зашипела Ева, – и уверенность в этом плане у всех одесситов обратится в нуль. Ты это понимаешь?

– Что же делать? – Рост даже не собирался спорить, ему было просто интересно услышать, как люди будут воевать против плавающего города.

– Вот что, находим какой-нибудь экраноплан, – заговорил Ким, – садимся в него, – он оглянулся на Сатклихо, – вчетвером и линяем отсюда в Храм по-быстрому.

– Почему в Храм? – спросил Рост, но уже по инерции, он и не думал, что сможет в своем состоянии оспорить это решение.

Экраноплан нашли очень быстро, Рост даже заподозрил заговор, но Сатклихо по своему обыкновению оставался спокойным, и говорить было не о чем. К Храму перелетели через море, напрямую, вздымая за собой красивый бурун белой пены под ярким солнцем наверху. Росту полет показался очень приятным, и то сказать – двое таких пилотов, как Ким с Евой, могли заставить летать, кажется, обыкновенную телегу.

В Храме поднялась небольшая толкотня, но все ему были рады. И на всякий случай попробовали накормить, но есть Ростику не хотелось. Сатклихо походил, о чем-то вполголоса поговорил с дочерью, потом с Ждо, и, довольный, объявил:

– Двары отдали одну свою корову, чтобы приманить чудище. Она уже в стойле.

Рост понял, что пора приниматься за дело, тем более что Ким и Ева смотрели на него вполне обнадеживающе.

– Ты не поможешь? – спросил он Сатклихо, одновременно пытаясь уловить, что думает Винрадка.

Но его женушка вполне по-девчоночьи решила отказаться, а сам старец аймихо зачем-то поводил руками в воздухе и вполне трезво объявил:

– Мы не можем. Придется тебе как-нибудь самому.

Рост подумал, что эти переселенцы доведут его до полного изнурения, но все-таки решился. Хотя совершенно не понимал, что ему следует делать и что от него, собственно, требуется.

На море, посидев на своем любимом месте, он скинул комбинезон, оставшись в шортах, повозил босыми ногами по песку с мелкими камешками и осколочками от ракушек. Ощущение от песка почти потрясло его своей естественностью и свежестью, словно он вдохнул свежего воздуха, когда уже собрался умирать от удушья.

Ким с Евой сидели неподалеку, больше на пляже никого не было. А здорово они спелись, решил Рост… И тогда вдруг понял, что уже работает, вызывает «думающий мускул», или как там переводится это странное словечко «Фоп-фолла» на нормальную речь.

Почему-то контакт получился сразу, едва он послал запрос в безбрежную синеву, расстилающуюся перед ним. И очень отчетливо пришел ответ. Он был мягкий, как шелк, почти не возмущал ощущения пространства вокруг, почти не мешал собственным мыслям, если они еще оставались в Ростиковой голове.

А потом вода вскипела, и из нее стали появляться все эти странные буро-красно-зеленые узлы, листья, стебли, утолщения с глазами, какие-то плавнички, словно у рыб, что-то похожее на сеть с мягкой, опускающейся вниз бахромой. Тогда Рост, даже немного зажмурившись от напряжения, которое на самом-то деле было сейчас совсем лишним, свернул свое сознание в тугой комочек, почти ничего не понимая в этом мире… Или понимая, что обращается в растение.

Ничего другого у него просто не осталось. Помимо всего, это могло быть опасно, по-настоящему опасно, этот контакт был способен расстроить его способность сосредоточиваться, как когда-то вышло с Антоном. Который превратился во что-то, что уже не было Антоном, в незнакомое существо, в какого-то идиота, не способного даже обслуживать себя… Но попытка атаковать плавающий город… без помощи этой массы, копошащейся перед ним сейчас, была обречена на неудачу. Это Ростик тоже понимал, хотя и не мог объяснить почему.

Потом он совсем перестал думать об этом звере, которого вызвал, он просто размышлял, сможет ли после этого – слишком прямого и жесткого контакта – восстановиться, не возникнет ли в нем, как некогда в людях, которых Фоп-фолла слишком «исчерпал», другая личность, не приведет ли этот его «разговор» с мудрой водорослью к потерянным годам… Единственно, что его, вероятно, спасало, так это то, что за время жизни в Храме он почему-то разучился бояться Фоп-фолла, и потому мог даже к такой безрадостной перспективе относиться… неактивно, как бы со стороны, не очень-то и цепляясь за свое умение соображать, думать, бороться и жить в нормальном человеческом сознании.