Сын Толстого: рассказ о жизни Льва Львовича Толстого - Бен Хеллман

низовом уровне с помощью индивидуальных протестных акций по модели Толстого невозможно – это, в представлении Льва, ясно всем. Необходимо наднациональное сотрудничество и общие органы власти. Однако какими будут последствия большевистского переворота? И как относиться к тем странам, которые воздерживаются от совместной работы ради мира во всем мире? Война ради всеобщего мира?

Правда о Льве Николаевиче Толстом

Высокоприоритетным проектом становится для Льва книга о Толстом, каким он его видел и запомнил. Брат Илья издал воспоминания еще в 1914 году. Теперь пришел черед Льва. Главы последовательно публикуются в русскоязычной парижской газете «Последние новости». В общей сложности Лев пишет одиннадцать статей, которые в 1923 году выходят в свет в виде книги, озаглавленной «В Ясной Поляне».

Книга рассказывает о счастливых моментах детства в Ясной Поляне. Лев дает портреты родственников, знакомых, гостей и единомышленников Толстого. Отдельная глава посвящена Тургеневу и охоте на вальдшнепов. Больше всего внимания уделяется отцу, но главная героиня для Льва все же Софья Андреевна – заслуживающая восхищения, почитаемая всеми, трудолюбивая сверх меры, готовая пожертвовать всем ради семьи и супруга, несмотря на то что к радикальной религиозности супруга она во многом относилась негативно. Для Софьи Андреевны «толстовство» означало лишь повышенную ответственность за воспитание и обучение детей, за финансовое положение семьи и содержание имения.

Описывая отношения с отцом, Лев раскачивает маятник от отчужденности к близости. В детстве он любил отца безоговорочно и безгранично. В юности стал отчасти толстовцем, но знакомство с общественным устройством и культурой Европы, с ее жизнеутверждающими и здравыми принципами заставило его усомниться в правильности мировоззрения Толстого. Для Льва, которого многие считали бесталанным сыном, вынужденно противоречащим великому отцу, важно показать главные точки пересечения и объяснить обоснованность собственного протеста.

Враждебное отношение Толстого к государственным институтам и негативный взгляд на современные науку и культуру Лев разделить не может. Некогда преданный пацифист, он готов признать войну как средство для достижения «высших жизненных форм». Он также последовательно отвергает радикализм «Крейцеровой сонаты». «Роковая, неизлечимая, всесокрушающая, животная, страшная, грубая страсть» вызывает у него, по сути, такой же ужас, как и у отца, но он тем не менее не может признать идеалом целибат.

Изменившееся мировоззрение Льва тогда сильно ранило отца, но выбора у сына не было. Он не мог пойти против здравого смысла и собственной совести. Однако от «отцеубийства» это все же далеко. Лев превозносит такие качества Толстого, как неустанные религиозные искания, «нравственная сила» и готовность пожертвовать всем светским и материальным. «Перечитывайте Толстого, познавайте „вечную правду его сердца“», – призывает читателей Лев. В заключительной главе книги он пересказывает придуманную когда-то отцом и дядей вдохновляющую легенду о зарытой у дороги зеленой палочке, на которой старший брат Льва Николай вырезал секрет всеобщего счастья. Для Толстого ответом на эту загадку стала любовь к ближнему.

Лев дает книге подзаголовок: «Правда об отце и его жизни». Требование не искажать правду касается в первую очередь событий лета 1910 года. Как и мать, Лев не уверен в том, как будет истолкована его собственная роль в случившейся трагедии. Значит, надо повторить все обвинения, прозвучавшие в 1910-м, и снова заклеймить Черткова. Благосклонность Толстого к Черткову была вызвана благодарностью за то, что слова Толстого заставили его полностью порвать с прошлым и посвятить жизнь служению Толстому. Поначалу Черткова любили в семье все. Но постепенно он приобретал все большее влияние на отца и в конце концов призвал его в тайне от семьи изменить завещание. Из детей Толстого только Александра знала о замысле Черткова. Эти козни воспринимались болезненно всеми причастными и стали, по мнению Льва, косвенной причиной смерти отца. В тяжбе Лев принял сторону матери, прежде всего потому, что она была более слабой и нуждалась в поддержке. В последствии Лев жалел, что проявил недостаточное сострадание и к отцу, который в той же степени, что и Софья Андреевна, пал жертвой интриг Черткова.

Лев пишет воспоминания в Париже, будучи беженцем. Местами чувствуется тоска по имению и русской природе. И вдруг – болезненный пассаж: «„Из Лёвы хороший человек вышел“, – сказал он как-то моей матери. Сегодня отец вряд ли так сказал бы».

Воспоминания выходят на русском языке в Праге, а также в переводе на французский и шведский в том же году. Как и в английском издании, которое увидит свет через год, содержание значительно отличается от оригинала. Лев затрагивает более глубокие темы, дает несколько дополнительных портретов визитеров, более развернуто представляет идеи и творчество Толстого. Принимается во внимание и целевая группа читателей. В шведской Tolstoj intime Лев рассказывает о приезжавших к Толстому шведах Вальдемаре Ланглете, Юнасе Стадлинге и босоногом философе Абрахаме Бунде, а также благодарит Швецию за то, что именно здесь его жизнь совершила решающий поворот: «Именно в Швеции ко мне вернулось здоровье, этой стране я буду благодарен всю жизнь после моей толстовской болезни».

В отличие от других версий, у книги Tolstoj intime отсутствует подзаголовок «Правда о моем отце». Это, впрочем, не означает, что у автора иные намерения. Чертков представлен здесь как «жестокий человек» с «трусливым характером». В стремлении присвоить себе все созданное Толстым он не гнушался нечестных методов. Однако, иронически комментирует Лев, учитывая, что большевики вскоре после этого отменили право собственности, все ухищрения Черткова оказались тщетными.

В своеобразной главе «Разговор о бессмертии души» Лев рассказывает, что он в момент смерти Толстого увидел страшный сон: «Я видел отца, измученного, истерзанного, затоптанного в грязь грубыми руками». В шведском издании Tolstoj intime дается более подробное описание:

Я видел его лежащим на земле с бородой в грязи, а кровожадная толпа топтала его ногами, била по голове и лицу. Это был самый страшный кошмар, который мне когда-либо снился!

Так жестоко революция расправилась со славой и трудами Толстого!

Во Франции Лев сталкивается с мнением, что Толстой не жертва революции, а прежде всего ее первая и главная причина. Такая точка зрения допустима, признает Лев. И в духе собственных статей, связанных с революцией 1905 года, добавляет: «Никто ни в какой стране не сделал такую разрушительную работу, как Толстой в России». Своими негативными посылами Толстой готовил почву для анархии и террора, в то время как его нравственное влияние оставалось почти незаметным.

Но пока Лев все же отказывается признавать вину отца в том, что Россия расколота и русский народ вынужден переживать «ужасы большевизма». Горячо любимый Толстым народ десятилетиями слушал его слова, не понимая в них главного – заповеди о любви к ближнему.