Дым и зеркала - Таня Хафф

Прищурившись и наклонив голову, Тони почти смог разглядеть Каулфилда без зеркала. Едва различимый, прозрачный мужской силуэт, выдающийся из стены. Те, кто не знал — или не верил, — спокойно могли бы списать это на игру света.

Он снова уставился в отражение, надеясь, что все это не подходит к большому финишу, потому что тогда в его сексуальной жизни будет долгий перерыв.

Но увы…

«Отлично. Вот чего я теперь жду с нетерпением», — вздохнул Тони, когда Каулфилд снова вернулся в колеблющуюся тьму. Он практически уже мог представить будущий разговор:

«Черт, опять не вышло. Проблема во мне?»

«Нет, я просто каждый раз вспоминаю об одном злом старике…»

Разумеется, если он хотел, чтобы Ли выжил, эта проблема ему не грозила. Довольно незначительная светлая сторона.

— Итак. — Руки Ли, сложенные на груди, белыми полосами выделились на фоне черной футболке. — Ты решил?

Похоже, Каулфилд — и на стене, и в Ли, — не собирался обсуждать, что сейчас произошло. Тони это устраивало. Забыть это было уже сложнее, но обсуждать — вообще невыносимо.

— Если я присоединюсь к тебе, то Ли и остальные будут свободны?

— Да.

Он фыркнул.

— Как будто тебе можно доверять.

— В качестве жеста доброй воли, я отпустил второго актера и тех двоих, что стоят за камерой. Кроме того, — Ли развел руками и скопировал улыбку, которая на секунду мелькнула на поверхности тьмы, — когда ты станешь частью нас, то вполне возможно, ты сможешь влиять на наши поступки. — Он снова скрестил руки. — Это единственный способ спасти их.

— Да. Это я понял уже давно. — Тони едва удержался, чтобы не почесать ожоги. — Так почему вам светит свобода только со мной? Какой толк будет от меня.

— К сожалению, я совершил небольшой просчет, и моей сущности не хватило, чтобы позволить Араготу существовать вне этого дома. Вместе мы это сможем.

— Ты уверен? Потому что меня как-то не тянет провести сто лет на стенке.

Улыбка Ли стала мрачнее.

— В этом есть свои преимущества. Ты узнаешь, как сладок вкус смерти. Если ты решишь спасти этого человека, то сможешь жить вечно.

— Вечно?

— Да. Как Арагот, бессмертный пожиратель смерти! — Даже с помощью таланта Ли эту реплику уже невозможно было спасти, и Каулфилд это понял. Его глаза на секунду закрылись, а потом исчезли в бурлящей смеси частей лица. Ли, пытающийся спасти ситуацию, нахмурился и велел, — решай.

— Что решать? — Боль в руке уже настолько там прижилась, что он почти смог ее проигнорировать, пока снимал лампу. — Я должен сказать остальным, что я делаю, или они сделают какую-нибудь глупость, попытавшись броситься на помощь.

— Это… — Ли умолк. Тони показалось, что Каулфилд перебирает все, что он знал о команде, создающей сериал. Со стороны наблюдателя они казалась психами — тратить от двенадцати до семнадцати часов в сутки, чтобы люди смогли поверить в детектива-вампира… хотя бы на сорок три минуты за серию. — Хорошо. Скажи.

— Они попытаются меня отговорить. — Он осторожно обхватил пальцами ручку и еще более осторожно снял лампу с гвоздя. — Они постараются убедить меня, что существует способ тебя одолеть.

— Убеди их, что это невозможно.

— Тебе легко говорить. — От качнувшейся лампы заплясали тени, и теперь начал вздыматься весь подвал. Вздыматься. Было никак не уйти от этого слова. — Ладно, пошли.

— Пошли? А… — Ли оперся на стену. Не на ту часть стены, в которой сидел Арагот и где возникало лицо Каулфилда, а на пустой кусок, на котором было только немного плесени. Не думаю. Этот человек останется с нами, пока тебя не будет.

Тони замер.

— Нет, — рявкнул он. — Он пойдет со мной.

— Он останется.

— Черта он тут останется.

— Именно.

Проклятье.

— Откуда мне знать, что ты не причинишь ему вреда, пока он здесь?

— Неоткуда. И если ты не забыл, я могу причинить ему вред и пока он с тобой.

Нет, это он едва ли мог забыть.

— Но если он будет со мной, я буду знать, если ты решишь меня надуть. Я хочу, чтобы он пошел со мной.

— Люди не всегда получают то, что хотят. — В этой улыбке не было ничего от Ли. — Советую поторопиться.

— Я не…

— Располагаешь кучей времени. — Невозможно не распознать угрозу.

— Ли, если ты меня слышишь — я вернусь за тобой. — Не дожидаясь ответа, Тони развернулся на одной пятке и с плеском двинулся к лестнице. Как бы его не злило, что Ли остается в распоряжении Каулфилда, во тьме, его возражения скорее были нацелены на то, чтобы Каулфилд захотел оставить своего заложника в подвале. Если бы он не спорил, это — ну, понятие «существо» все еще прокатывало, — это существо бы начало задумываться, почему Тони не хочет, чтобы Ли пошел наверх. Чтобы Ли был глазами и ушами Каулфилда.

Плеска не хватало; Тони стал дышать в такт дыханию Ли — чтобы не слышать, как тот остается все дальше за его спиной. Ботинки и носки промокли насквозь. Он выбрался на кухню как раз тогда, когда Карл перестал плакать и начался проигрыш бального зала.

На момент ему стало не хватать тишины подвала. Если он никогда не услышит «Ночь и день» снова, это и то будет слишком рано.

— Тони…

— Ну хватит уже! — Развернувшись обратно и плеснув грязной водой, он снова сунулся в подвал. — Эй, передай там своим призрачным слугам, что план изменился. Потому что они уже заколебали звать меня по имени!

— Тони…

— Ах да. Я забыл, — слегка отвлеченно в связи с очередным проигрышем отозвался Каулфилд. Где «отвлеченно» означало очередной каменный оргазм — в переносном смысле. Вот уж чья бы корова мычала на тему неестественных желаний. Закатив глаза, Тони двинулся к раковине. Все равно во время проигрышей он не мог поговорить ни с кем живым, а отлить хотелось давно.

Дверь в кладовку открылась, как только Тони протянул к ней руку. Его явно ждали. Все отошли от входа, пропуская его и не отрывая взглядов от его лица.

— Ты весь мокрый, — заметил Мэйсон, шарахаясь подальше.

— Подвал затоплен.

— По грудь?

— Пришлось присесть, — признался он, опираясь на стойку и открывая бутылку воды.

— Где Ли? — требовательно спросил Питер.

— В подвале. И он все еще одержим. — Длинный глоток. — Крейтон Каулфилд — часть этого существа.

— Значит, у него вышло.

Он растерянно повернулся к Эми.

— Что вышло?

Маус вжался в дальнюю стену, когда Эми помахала открытым журналом.

— Последняя запись. — Она опустила взгляд и прочитала, — я стану великим. Я стану бессмертным. Я стану… и имя, которое ты не разрешаешь мне произносить.