Черный призрак - Владимир Лосев

В этот момент мне стала понятна истинная природа того, что я держал в руках. Все миры находятся в движении, и только время объединяет их. Лабиринт лишь пристань для движущихся по вселенной планет, наполненных разумной жизнью. Они двигаются по сложным траекториям, заданным при рождении вселенной, вращаясь вокруг звезд, галактик и черных дыр.

Планеты не могут встретиться, слишком велико расстояние между ними, к тому же перемещаются они с огромной скоростью. Попробуйте перепрыгнуть с одного движущего грузовика на другой, если оба мчатся с разными скоростями, и у вас ничего не получится.

Только этот артефакт, оставшийся от давно погибшей вселенной, делает переход возможным, так как он изменяет саму основу времени.

Теперь этот каменный тор, когда его вырвали из главного механизма лабиринта, может действовать только в паре с другим разумом, и тот, кто сможет с ним обращаться, автоматически становится проводником. Не каждый разум подходит, мой подошел, потому что я не очень умен. Потому что закрыт для различных энергий. Потому что не слышу чужой мысли.

Воистину — дураки правят этим миром!

Впрочем, вряд ли причина в этом, думаю, дело в другом, а в чем, и сам не знаю. Пока известно только одно: эту штуку я буду таскать всю жизнь, а она будет долгой…

Я перевел взгляд на костяного монстра и грустно усмехнулся: грив оказался не в том месте и не в то время. И теперь мне понятно, почему время пощадило его — тор создает свой островок во времени, а на нем все остается неподвижным.

Профессор был прав: артефакт дает бессмертие тому, кто его носит.

Грив решительно взмахнул лапой:

— Веди меня домой, проводник, здесь я испытал бесконечное одиночество, а это довольно жестокое наказание.

Я оторвал полоску ткани от комбинезона, повесил на нее каменный бублик и поднес его к глазам.

В отверстие виделось все ясно и отчетливо, словно в солнечный день, так как белесая пелена по сути есть завихрение самого времени.

Я не сам догадался, во мне теперь оказалось много такого знания, с которым пока не знал, что делать. Странно это и страшно. Никогда не верил, что знание добавляет печали, а сейчас понял, что и в самом деле так.

Мне было известно, куда идти: три поворота направо, один налево, на арке поставлена метка красного гранита. Можно не спешить и ничего не опасаться, защита не работала рядом с тором. Да и не ловушки это были, а влияние самих планет, раньше это компенсировалось артефактом, который равномерно распределял их по всему пространству, а теперь они концентрировались в одном месте.

Странное тепло исходило от камня, временами меня трясло от избытка энергии и силы.

Дорога казалась простой — смотри себе в бублик да иди не спеша, ни о чем не думая. Я так и делал: спокойно вышагивал, глядя по сторонам, все больше понимая, насколько грандиозным сооружением является лабиринт. Он тянулся на сотни километров в разные стороны, причем все это умещалось в каменную котловину размером не больше ста метров. Правда, теперь мне откуда-то было известно, что расстояние может удлиняться и укорачиваться, как время. Все относительно — так писал в своей теории Эйнштейн и был прав.

Идти нам с гривом было недалеко, примерно три километра. Не опасаясь ловушек, пройти это расстояние можно за полчаса. Зверь шел за мной, хотя каждый шаг выносил его вперед, потому что двигался он намного стремительнее, чем я.

Ему приходилось себя сдерживать и подстраиваться, а мне было все равно.

Что-то происходило со мной. Каждый шаг словно что-то добавлял, делал меня другим.

— Если не сумеешь довести до моей родной планеты, то я тебя съем и вернусь обратно, — угрожающе проворчал грив, который все еще по-настоящему не мог понять, что происходит. Да и не верил он мне. Впрочем, если честно, то и я себе тоже не верил.

— Не думаю, что ты сможешь меня убить…

— Что?!

Оскаленная пасть придвинулась ко мне, обдавая странным, довольно неприятным запахом, но меня это не испугало, наоборот — грив мне вдруг показался жалким и несчастным.

— Значит, если тебя не доведу до твоего мира, ты меня убьешь?

— Ни на минуту не задумываясь. Устал, хочу домой, и я голоден…

Я смотрел сквозь дырку в бублике и видел все развилки дороги, а еще все яснее осознавал, что здесь происходило когда-то.

Осирису и его товарищам не удалось вернуться, у них не получилось преодолеть даже первые ловушки, вот и пришлось строить пирамиды — огромные излучающие антенны, чтобы передать на свою планету просьбу о помощи. За ними прилетели, но корабль пропал в космосе.

И все зависло в неопределенности, лабиринт оказался закрыт, множество разумных существ пытались в него проникнуть, но все погибали…

Для того чтобы он заработал, как раньше, его нужно заново регулировать, настраивать. А кто это сможет?

Кроме строителей лабиринта это никому не по силам, но они давно исчезли в глубине вселенной.

До поломки система работала сама по себе, пока Осирис не сорвал одну из самых главных деталей, а теперь она сможет работать только в ручном режиме — со мной.

Я — тот, кто откроет магистраль между мирами, просто нося бублик на своей шее. Если, конечно, правильно понимаю свои сны о будущем.

Сделал еще пару шагов, остановился. Грив вырос рядом, темнея в белесой пелене.

— Твой мир находится за этой аркой. Зверь двинулся вперед, но тут же встал.

— Я бывал здесь много раз, но еще ни разу мне не удалось пройти.

Я взял грива за лапу.

— Тогда идем, в случае чего погибнем вместе…

— Лучше смерть, чем бесконечное одиночество, — пробурчал грив. — Устал я от вечности.

Арка надвинулась на нас, каменный тор на моей шее засветился ровным розовым светом. Мне стало дурно. Ощущение такое, словно меня закрутили на карусели. Впрочем, нечто подобное сейчас и происходило. Лабиринт подстраивался под вращение планеты грива, а каменный тор, висевший на моей шее, работал во всю мощь.

Ручной режим. А для того чтобы бублик все сделал так, как надо, рядом с ним должен находиться разум: простой, незатейливый, почти не восприимчивый к энергии звезд. Потому что именно он сейчас управлял подстройкой — мой мозг.

Все получилось. Я это почувствовал сразу. Каменная баранка перестала светиться.

Я сделал один шаг, другой и…

Огромное фиолетовое небо над головой, глубокое, прозрачное, манящее, недосягаемое. И звезды — холодные, яркие, далекие. Высокая трава под ногами с острыми режущими краями. Я знал, что стоит коснуться такой — и глубокая рана тебе обеспечена. Не любил я этот мир, в нем многое против тебя: деревья и растения, цветы и насекомые — почти все, что здесь существует.

Чтобы здесь комфортно существовать, нужно носить на себе такие костяные доспехи, как у грива, — в них не страшно. Я повернулся к своему спутнику и увидел его, растерянного, стоящего на коленях среди режущей травы, вдыхающего ее запах и что-то восторженно бормочущего.

— Наш договор выполнен?

— Да, проводник. — Он распростерся передо мной, вытянувшись на земле, как было положено по его обычаю. — Мой дом — твой дом, хотя я не знаю, осталось ли что-нибудь в нем после столь долгого отсутствия. Я готов заплатить, но сейчас у меня ничего нет. Подождешь?

— Оставишь камни у арки, возьму в следующий раз, когда стану проходить мимо.

— Значит, лабиринт снова открыт?!

Столько восторга и неверия в этой нечаянной мысли!

— Думаю, да. Но для того, чтобы пройти в соседний мир, вам придется звать меня.

— Как?

— Просто. — Я повернулся, чтобы зайти в арку, ведущую в каменный лабиринт, здесь она была встроена в скалу. — Нужно подойти к арке и мысленно позвать. Услышу…

Я хотел домой. Меня ждала Настя, ее нежные руки, больше мне ничего не нужно. А миры подождут. Я шагнул под арку.

Ровным розовым огнем засветился каменный бублик на груди, меняя расстояние и время. Заболела голова. Напряжение. Резкая боль. Подступила тошнота к горлу. Камни лабиринта закружились перед глазами, выстраиваясь в нужное положение.

Белесая пелена покрыла мое тело. Странное ощущение внутри, какая-то теплота и ощущение, словно я дома. А может, так оно и есть?

До кордона недалеко, но если настроить тор, то приду туда как раз в то время. Словно и не ходил никуда. Теперь я могу это сделать. Это легко, когда маленькая машина времени висит у тебя на шее.

ЭПИЛОГ

Я сидел в яме. Какие бы чудеса ни творило время, а усталость все равно остается. Особенно после того, как сходишь в лабиринт, повстречаешься с костяным монстром, желающим тебя съесть, да еще смотаешься на чужую планету. Какими бы притягательными ни были другие миры, на них все не так. Человек эволюционировал на Земле, к ней и приспособлен, к ее энергетике, вращению, тяготению, воздуху. К животным, растениям, почве — да мало ли к чему еще?