Договор - Александр Лонс

Тут что-то произошло. Как будто некто сдвинул слайд, и пейзаж моментально сменился. Нет, я никуда не перенеслась, это поменялось окружение. Светило яркое солнце, движения воздуха не было вообще — стояло полное безветрие. Было тепло и сухо. Я по-прежнему находилась на краю того же "бараньего лба", и рельеф местности оставался таким же плоским, хотя камень под моими ногами был полностью сухим и серым, и в понижениях рельефа уже не было костей. Вместо костей там росла трава. Черная. Кое-где между каменными лбами, в наиболее низких участках, блестела черная вода, и тогда черная трава окаймляла это небольшие озерца и лужицы. Я подошла к кромке травы и села на корточки. "Трава" сверкала жирным блеском, была жесткой как проволока и жирной на ощупь. Мои руки испачкались черным. Я поднесла руку к носу — тяжелый нефтяной запах. "Вода", которая просматривалась кое-где, оказалась нефтью или мазутом. Только тут я заметила, что небо над головой неестественного цвета: оно было желтое, как перезрелая тыква и напрочь лишено облаков. К горизонту цвет неба постепенно менялся на грязно-оранжевый, какой бывает у гнилых мандаринов.

Я резко распрямилась, и снова кто-то сдвинул слайд, изображавший мир вокруг меня. Я, как и раньше, стояла у края знакомого "бараньего лба", но дул пронизывающий ледяной ветер, а в понижениях между скальными участками собирался снег. Никакого намека на черную траву и нефть. Летела редкая косая крупа, а по серой поверхности камня с шелестом струилась поземка. Небо надо мной было уже чисто-белого цвета, без всякого намека на солнце. Я сразу промерзла до самых костей, поскольку так и стояла в своих черных штанах и блузке. Я села на корточки, одной рукой обняла свои колени, а другой дотронулась до скалы под ногами. Холодная, слегка шершавая поверхность мертвого камня с глубокой трещиной, уходящей куда-то в сторону.

Вновь перемена. Тепло… нет, жарко. Я смотрю вверх. Горячее красное солнце колоссальных размеров занимает почти четверть ярко-розового небосвода без каких-либо признаков облачности. Камень, на котором я по-прежнему нахожусь, не изменил своих форм, но стал уже не серым, а розовато-красным, как кирпич. Нет никакого ветра — полный штиль. И тишина. Полная тишина, удушающая жара и… духота. В незначительных впадинах рельефа в этом мире находился какой-то рыжий, похожий на ржавчину порошок. Я дотрагиваюсь до него и тут же отдергиваю руку — порошок раскален, как сковорода. Мне становится душно. Я задыхаюсь, в глазах начинает темнеть, голова кружится, я теряю устойчивость и падаю на накаленный красноватый каменный грунт. Последнее, что я успеваю запомнить — это ожог и глубокая трещина, бегущая откуда-то из-под моей щеки к понижению рельефа…

Декорации опять сменили. На сей раз я оказалась под космическим звездным небом, без луны и знакомых созвездий. Камень подо мною казался угольно-черным, как антрацит, но не изменил своих очертаний и фактуры, даже трещина осталась на месте. Понижения также находились на своих местах, только теперь они уже ничем не были заполнены, оставаясь просто понижениями, едва различимыми под скудным освещением многочисленных звездных скоплений. За неимением иного объекта я стала смотреть в небо. Нет. Это не то небо — ничего похожего на земное. Только тут я поняла, что такое настоящий мороз. Ветра не было, был поистине космический холод, моментально перешедший в боль, от которой я сразу начала терять сознание. Немеют руки, ноги; нос и уши утрачивают чувствительность, глаза леденеют, перестают видеть, и я падаю, падаю, падаю…

Я очнулась потому, что кто-то плескал мне в лицо холодную воду. Я лежала на правом боку посередине своей комнаты на сером ковровом покрытии, застилавшем полы моей квартиры. На ковре темнели мокрые пятна.

— Э, вы как? Приходите себя?

— Да, я… спасибо…

— Надо мной склонился тот самый незнакомый джинсовый дядька. В руке он держал бутылку с водой "Аква Минерале", крышка с которой была снята. Похоже, именно этой водой он и брызгал мне в рожу. Только вчера я купила целую упаковку таких бутылок, чтобы было удобно таскать воду с собой.

— Где… что произошло? Вы кто?

— Вы вошли и потеряли сознание. Я позволил себе взять с кухни одну из ваших бутылок с питьевой водой и откупорил ее. Что с вами произошло?

— А вы-то тут как оказались? Да и вообще, кто вы такой?

— Как вы себя чувствуете? Не помните меня?

— Нет, я вас что-то не припоминаю.

— Ну, как же. Вспоминайте: большой круглый зал, вы в центре внимания, и несколько человек решают вашу судьбу.

— А, ну конечно. Я вас сначала не узнала, теперь понятно, как вы вошли. Вы — Степан Антонович Алексеев — мастер Круга.

— Ага, богатый буду. Так, и что с вами приключилось?

— Не знаю. Как пришла, увидела вас, так сразу пошли какие-то глюки. А потом очнулась от воды на лице. Вы что, таким образом решили со мной поговорить? Неэтично с вашей стороны.

— Простите, но вы находились под каким-то сильным внешним контролем. Вы были обвешаны чужими внушениями и заклятиями, точно новогодняя елка. Только я попытался одним махом снять все эти блоки, как вы потеряли сознание. Я даже испугался, что само по себе странно. Так что вы видели?

— Это Круг?

— Нет, не Круг. Я был бы в курсе, а тут кто-то еще… Все как-то топорно и с перебором. Даже не знаю… Я должен знать, что вы видели, так нам будет проще разобраться.

Я рассказала о своих "видениях".

— …при чем все это было вполне реально, совсем не похоже на глюк, — заключила я.

— Вы когда-нибудь принимали ЛСД?

— Никогда не пробовала. А что, надо?

— Нет, — засмеялся он, — хотя такой опыт иногда бывает полезен. Но только для некоторых людей. Не для всех! Я просто о том, что галлюцинации могут быть на вид вполне реальными. Когда я снял связывающие вас блоки, наружу вырвались давно не использованные вами способности, что и вызвало такой бурный эффект.

— Но я по-прежнему не смогу влиять на чужое сознание?

— Это — да. Так решил Круг, и пока он не снимет свой блок, все так и останется. Но чужие эмоции, мысленные потоки и желания вы должны были чувствовать. Про ваши способности я уже не говорю.

— Я так решила, что все это специально заблокировано Кругом. Я почти не могу проникать в мысли людей, да и с ориентацией какие-то проблемы…

— Да вы что? И как же вы работали?

— По старинке — по привычке. Как все люди.

— Ну-у-у-у… Вы даете!

— Степан Антонович…

— Можно просто — Степан.

— Скажите, Степан, а в Круге вы что делаете?

— Я там отвечаю за международные контакты и некоторые другие мелочи. Разве вы не знаете? Не доверяете мне?