Заложники Света - Елена Бычкова

— Кто? — Преторианец сидел рядом с его ложем, исполняя роль сиделки и одновременно мечтая оказаться как Можно дальше от друга, источающего запах смерти и свежей крови.

— Некрос. Он был там лично. Знаешь, любезно разговаривает, улыбается, попивает свой черный напиток и заживо снимает с тебя кожу.

— Прекрати. Хватит.

Нет, слушай! Почему я должен терпеть это?! Знать это один! Только потому, что мне посчастливилось родиться светлым?! Идеальная жертва?" Идеальная жертва!! Так он называл меня!

Гай пытался удержать его, не давая метаться по постели и сбивать повязки. Но Юлий в бреду становился очень сильным. И продолжал часами описывать внутренности храма, любимые пытки Высшего и свои видения.

— …Знаешь, о чем я мечтаю? Уснуть и никогда не просыпаться. Не видеть снов и ничего не чувствовать.

…Некрос не убил его. Наверное, решил приберечь на будущее. До следующих жертвенных дней. А может быть, получал дополнительное удовольствие оттого, что в городе есть человек, который каждую минуту помнит причиненную ему боль. Кто поймет Высших демонов?

Юлий выжил, но его уже считали мертвым. Символически похоронили и оплакали. И то, что он вернулся, ничего не меняло. Для родных и друзей юноша остался покойником. Лишь Гай продолжал считать его живым. Хотя смотреть в глаза человеку, который почти умер в когтях демона, было порой тяжело.

Октавий. Нервный, вздрагивающий от любого резкого звука, имеющий привычку говорить торопливо, взахлеб, глотая окончания, уставившись на собеседника тревожным взглядом огромных гагатовых глаз. Через полгода он должен был стать послушником в одном из черных демонических храмов. Надеть красный передник и поклясться быть верным орудием в руках темных сил. Ожидание этого сводило его с ума. Словно каждый прожитый день отнимал еще немного душевных сил. И можно было ожидать, что к концу срока он превратится в полного калеку.

И наконец, сам Гай. Из его родных никто не погиб мучительной смертью, самого не подвергали пыткам. Зачем ему нужно это сборище? Иногда он сам не понимал.

— Сможем ли мы сделать хоть что-нибудь? — продолжал вопрошать Октавий. Ему нужна была постоянная поддержка, поощрение. Каждый день требовалось убеждать, что он все делает правильно. Утомительная обязанность.

— Не сможем. Но все равно будем делать. — Гай мрачно оглядел присутствующих. Заметил одобрение во взглядах братьев-атлетов, обычную отрешенность Юлия, недоверие Марка.

— Самообман. Иллюзия, — пробормотал будущий черный жрец.

— Хватит ныть! — рявкнул Критобул. — Не знаю, как вы, но я чувствую себя человеком, а не мешком с требухой, когда делаю хоть что-то.

Аристид закивал с видом полного доверия брату:

— Мы, может быть, чего-то и не понимаем в ваших разговорах. Но знаем точно — надо действовать!

— Действовать! — передразнил его Марк. — Хотел бы я знать, как именно. У тебя есть план, мой большой друг? Скажи, что делать, и я пойду за тобой со штандартом в руках.

Аристид угрожающе засопел, но промолчал. Состязания в язвительности с Марком его никогда не прельщали.

— Критобул прав. — Неожиданно вмешался Юлий, глядя в свою чашу с разбавленным вином. — Может быть, мы попусту тратим время, но я тоже чувствую себя человеком во время наших собраний. И потом. Каждый из нас должен бороться хотя бы с самим собой. Со своим страхом и покорностью. За те века, что людьми правят демоны, мы превратились в послушный, тупой скот. Древние боги…

— Не надо мне ничего говорить о Древних! — Октавий задел кувшин, едва не опрокинул его, но успел подхватить. Отодвинул подальше от себя и закончил спокойнее: — Древние тоже были темными тварями.

— Не все. — Юлий, как всегда, избегал смотреть в глаза собеседнику, рассматривая узор на скатерти. — И они давали свободу выбора — кому поклоняться.

— А мне все равно, — заявил Марк, излишне повышая голос — Я не хочу поклоняться никому! Спина болит — всем кланяться!

Гай молчал. Почти не слушал. Споры о богах и демонах стали привычными. Теперь он точно знал, что может сказать каждый из друзей. Ему не давал покоя разговор с Атэром По дороге к этому дому…

— Почему ты стал демоноборцем? — спросил преторианец. Он всегда задавал этот вопрос — Ненавидишь демонов как Арэлл?

Ответ был неожиданным. Меньше всего подходящим для заговорщика.

— Нет. Я их уважаю. Высших, естественно. Интересный мальчишка. Необычный. Но по крайней мере искренний.

— Тогда почему?

Некоторое время Атэр шел молча, на ходу обрывая листья с живой изгороди. Потом сказал как будто нехотя:

— Хочу видеть Эллиду свободной. Тебе не понять этого, рэймлянин. Здесь у вас все сладкое, прокисшее, как корзина заплесневевших фруктов. Воняет благовониями и гнилью. Рэймская империя — дохлая лошадь, валяющаяся под кустом роз. Мерзость, припорошенная душистыми лепестками.

— Богатое у тебя воображение, мальчик, — усмехнулся Гай, провожая взглядом подвыпившую компанию, направляющуюся в Нижний город.

— Я не мальчик. Элланы быстро взрослеют. Мы еще помним, как было раньше. До демонического рабства. Это знание с нами всегда — вот здесь. — Он стукнул себя кулаком в грудь, вызывающе посмотрел на преторианца. — Я хочу свободы.

— Я тоже.

— Нет, Гратх. Ты хочешь жизни. Прожить еще один день, и еще, и еще. А мне все равно, умру я через час или через месяц. Мне нужна свобода. Понимаешь ты?! Я вернулся в этот город, строю из себя малолетнего идиота, терплю насмешки — лишь потому, что хочу свободы! И мне все равно, кто будет стоять у меня на дороге — ты, император, демоны. Я сдохну, но почувствую себя свободным до конца. — Он снова замолчал, стараясь дышать ровно, чтобы успокоиться. — Нам нужно начинать с начала. С самого поганого начала. Это ты правильно сказал. Людям лень мыслить и бороться. Думаешь, демоны смогли бы управлять нами, если бы мы умирали, но не подчинялись им.

— Тогда им вообще некем было бы управлять.

— Верно! Я готов умереть за свободу, а ты — нет. И десять тысяч таких, как ты, тоже нет. Поэтому люди носят ярмо.

— Да. Я люблю жить. Привык, знаешь ли.

— От дурных привычек надо избавляться. — В голосе Атэра послышался издевательски-менторский тон. — Я тоже любил жить до тех пор, пока меня не привели в Рэйм с веревкой на шее.

— Ты был рабом?

— Свободного человека нельзя сделать рабом! — прорычал эллан. Проходившая мимо продажная девица, увешанная золотом, шарахнулась в сторону, опасливо покосившись на темпераментного подростка.

— Как ты снова оказался в Эллиде? — Гай поспешил увести разговор в сторону от неприятных для собеседника воспоминаний. Хотя видение Атэра, ведомого на веревке, было не лишено приятного злорадства.