Бирюзовый Глаз - Александр Лонс

быть, взяла жизнь в свои руки, нашла работу, о которой мечтала, сосредоточилась на цели, грубо говоря. Только тогда в моей жизни внезапно появился человек, который не только полюбил со всеми моими стремлениями, но который поддержал и разделил их. И с тех пор мы помогаем друг другу реализовывать мечты, иначе в чем смысл? Просто взгляд со стороны: все у тебя получится именно так, как ты это видишь. А отношения, – возможно, они на время перетекут в общение на расстоянии, а возможно, мой парень поймет объяснения и доводы… со временем. Думаешь, не поймет?

– Если не поймет, значит, он тебя не стоит, – неоригинально решил польстить я. – Это я как мужик говорю.

– Знаешь, мужик, вот так прихожу домой и думаю. Треш, угар, безумные шаги. Новые люди, разные лица. Истинное счастье в жизни и настоящая радость требуют денег, причем много. Хочу жить легко, бездумно, свободно. Улыбаться свежему утру и не огорчаться по всякой ерунде, ведь жизнь так коротка. Можно пройтись по ночной Москве, погулять под дождем, посетить новые районы, посмотреть утренние ландшафты. А сколько парков и красивых мест! Сходить в кинотеатр на природе, бессмысленно поездить на трамваях и говорить… много-много… о нужном и не нужном, об умном и глупом. Улыбаться друг другу. Побеситься, побыть чуточку детьми. Посмотреть дома мультики или просто валяться и мечтать. И хочется найти такого человека. Бесшабашного, нежного и веселого, чтобы никакого напряга, ссор и недосказанности. Только легкость и теплота от встреч. Но знаю, не будет так больше. Никогда.

– Я не подойду? Чтобы никакого напряга?

– Ты? Нет. Ты спокойный и надежный, как дубовый пень, и на тебя всегда можно опереться. Но с тобой не побежишь гулять в дождь, не отправишься на сумасшедшую вечеринку, не поедешь искать заросшую потерянную старинную дорогу в лесу. Это так, образно говорю, не буквально. В тебе нет романтики и того безумства, что мне временами так недостает… – Стелла подумала несколько секунд и вдруг добавила: – И еще хочу много денег для хорошего оборотного капитала.

– Чего нет, того нет, а насчет капитала повторяешься. Мне сейчас только дорог в лесу и всяких безумств не хватает. О прочем даже не говорю – последнее время вообще что-то странное происходит. Зато есть у меня один приятель, точно слегка ненормальный. А может, и не слегка. Об этом человеке можно говорить долго и разно, но одна из его выдающихся способностей – уметь очень реалистично болтать о больших деньгах и стартапах (я, правда, не знаю толком, что это такое). Пыль в глаза он пускать умеет, и регулярно всякие идеи выдвигает. В разговоре может по памяти назвать стоимости крупнейших проектов, имена учредителей, перспективы развития. Любимое занятие – назначать встречи руководителям крупных компаний и втирать очки. Но отыскиваются люди, которые охотно ведутся на это! Может договориться с ним, и он обучит тебя, как правильно говорить о больших делах? Уверяю, все соседи завидовать будут.

– Интересные у тебя приятели, однако, – скучным голосом сказала Стелла.

– Есть такое дело… А знаешь, ведь за тобой должок.

– О чем это ты?

– Ты же мне так до конца и не рассказала о том алмазе, помнишь? Историю бирюзового бриллианта? Уже полтора года прошло, а я так и не дождался. Обещала ведь, помнишь?

– Помню. Такое поди забудь. А зачем тебе? Сам же сказал, полтора года прошло, много чего утекло.

– Как это – зачем? Меня помнится, какой-то дрянью накачали, в психушке продержали больше месяца17. С твоего, между прочим, ведома. Или что-то путаю?

– Так и думала, что ты об этом заговоришь.

– Ну и? – спросил я, предчувствуя нечто недоброе. Я-то ожидал скандала. – Что теперь?

– Могу рассказать.

«Что-то уж очень легко она согласилась, – засомневался я. – Такого же не может быть! Не к добру это, ой не к добру. И чего это меня за язык дернуло?»

– Давай.

– Что, прямо сейчас? – правдиво удивилась Стелла.

– А сейчас чем плохо? Время у нас есть.

– Могу не успеть. Ладно, давай так. Информацию буду выдавать порциями, кусочками. Только не перебивай и не выноси мне мозг, а то вообще ничего не буду рассказывать! Я и так молчать должна, а ради тебя на всякие нарушения иду. С меня подписку взяли, между прочим. Материалы самого дела комментировать не могу, но могу рассказать об обстоятельствах, связанных с защитой прав человека. Ну, ты понял, да? История получилась довольно сложная, нынешняя система действительно способна сломать мозг кому угодно. Поэтому расскажу упрощенную версию событий, отдельными эпизодами. Не беспокойся, основная суть не пострадает. И еще одно. Ты потом будешь мне напоминать, где остановилась и чем закончила.

– Тогда, может, запишешь, а я потом почитаю? Или на диктофон наговорить можно.

– С ума сошел?

– Почему это? Будет чисто литературное произведение.

– Меня за подобные произведения по стенке размажут.

– С чего бы? – решил «сыграть дурачка» я. – Ты хорошие тексты делала, мне нравились. Мы с тобой даже что-то совместное пытались сотворить, помнишь?

– Помню, конечно. Но опубликовано-то только под твоим именем, – с неожиданно обиженной интонацией сказала она. Вот не думал, что для нее это имеет значение!

– Сама же об этом просила, настаивала даже.

– Да, просила. И сейчас, если бы замутили нечто подобное, попросила бы о том же. Но я тысячу лет уже не сочиняла связных повествований. Даже оформлением и версткой не занимаюсь – незачем. Недавно что-то этакое попыталось осуществить, но только какие-то случайные наброски и скетчи вылезают… А просто так писать – времени жалко. Уже совершенно не чувствую текста и не понимаю как сшивать разрывы… Вернее, как сглаживать границы. Ну, ты понял, да? Короче, постепенно пытаюсь вспомнить «тайминг» и «спейсинг», но сейчас выдерживать массу и объем сложнее в разы. Всегда с этим проблемы были. Короче – мне рассказывать или нет? Слушать-то будешь?

– Ага, буду. Давай, начинай. Я тебя очень-очень внимательно слушаю.

– Тогда слушай… – начала Стелла. – Как-то так получилось, что все вокруг говорят, что я похожа на тренершу детского спортивного клуба, «хорошо сохранилась» и никак не смотрюсь на свой полный тридцатник…

8. Стелла и административный этаж

Стелла, молодая привлекательная женщина, похожая на тренершу детского спортивного клуба, как говорится «хорошо сохранилась» и никак не смотрелась на свой законный тридцатник – возраст, когда жизнь перестает улыбаться во всю ширь. Своим именем она была обязана чудаковатому отцу-киноведу, обожавшему черно-белые мелодрамы тридцатых годов прошлого века, а внешности – как природному генотипу, так и любви к активной жизнедеятельности. Однако Стелла Олеговна Петрушина к своему имени давно привыкла и