ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ПРАВЕДНОГО ГРЕШНИКА - Элизабет Джордж

В желтом ящике лежали остатки прошлогоднего песка — слой примерно в шесть дюймов, — он сохранился с зимы, когда им посыпали дороги, чтобы шины автомобилей не скользили по обледеневшему асфальту. Гравий и какие-то черепки врезались в ладони Тедди.

В его распоряжении есть только песок. Нужно использовать его в качестве оружия! Но сможет ли он слепить из песка ядра и зафитилить эти реактивные снаряды в рапторов с такой силой, чтобы они взвыли от боли и оставили его в покое? Если план сработает, то у него появится время, чтобы…

Его пальцы, погрузившиеся в песок, наткнулись на что-то твердое. Тедди вытащил этот узкий небольшой предмет из песка и поднес его к тусклому свету, пробивавшемуся через щели желтых стен его укрытия.

Клево, подумал он. Вот это находка. Теперь он спасен.

Это был нож.

Джулиан Бриттон занимался обычным для спасателя делом в конце туристского сезона: складывал обмундирование, проверяя его сохранность. Впрочем, на сей раз уборку и проверку экипировки он проводил с необычной рассеянностью и небрежностью. Его мысли витали вдали от веревок, ботинок, молотков, топориков, компасов, карт и прочих вещей, которыми пользовались спасатели, когда их команду вызывали на поиски заблудившихся или получивших травмы туристов.

Его мыслями владела она, Николь. Он думал о том, что было и что могло бы быть, если бы только она согласилась сыграть отведенную ей роль в пьесе, которую он сочинил для их совместной жизни.

— Но я люблю тебя, — сказал он ей, и даже в его собственных ушах эти четыре слова прозвучали с мучительной трогательностью.

— И я тоже люблю тебя, — добродушно ответила Николь. Она даже взяла его за руку и развернула ее ладонью вверх, словно хотела вложить в нее что-то. — Только мне недостаточно того вида любви, что я испытываю к тебе. А тебе нужна другая любовь, и ты ее заслуживаешь, Джулс… однако такого рода любви я, вероятно, не испытываю ни к кому.

— Но нам с тобой так хорошо вместе. Сколько раз ты говорила об этом за все эти годы. Более чем достаточно, верно? А может быть, в конце концов твои чувства ко мне вырастут в тот самый другой вид любви — тот вид, о котором ты упомянула? В общем, мы же с тобой друзья. Нам интересно общаться друг с другом. Мы же с тобой… да ради всего святого, мы с тобой любовники… И если все это не подразумевает, что между нами существует особое единство… черт возьми, тогда что же еще нужно?

Она вздохнула. Ее пристальный взгляд устремился в темноту за окном машины. Он видел ее отражение в стекле.

— Джулс, я теперь занимаюсь эскортными услугами, — сказала она. — Ты понимаешь, о чем я?

Это заявление и вопрос прозвучали так странно, что на мгновение Джулиан по глупости представил себе экскурсовода или гида, который стоит в начале автобуса и говорит в микрофон, описывая подремывающим в креслах туристам окрестные достопримечательности.

— Ты имеешь в виду туризм? — спросил он.

— Я встречаюсь с мужчинами за деньги, — ответила Николь. — Провожу с ними вечера. Иногда даже ночи. Я приезжаю к отелям и подцепляю их, а потом мы отправляемся туда, куда им хочется. Я выполняю любые их причуды. А потом они платят мне. Мне платят по двести фунтов за час. И тысячу пятьсот фунтов за ночь, проведенную с ними в постели.

Джулиан тупо уставился на нее. Он отлично слышал ее слова, но его мозг отказывался усваивать эту информацию.

— Понятно. У тебя появился кто-то другой в Лондоне.

— Джулс, ты не слушаешь меня!

— Слушаю. Ты сказала…

— Ты слушаешь. Но не слышишь. Мужчины платят мне за услуги.

— Ты ходишь к ним на свидания.

— Можно и так сказать: на званые ужины, в театры, на вернисажи или деловые вечеринки, когда кому-то нужно появиться в обществе под ручку с привлекательной дамой. И мне за это платят. А кроме того, платят еще и за секс. В зависимости от того, какие услуги им захочется получить от меня во время сеанса, варьируется величина оплаты. Честно говоря, трахаясь порой со случайными людьми, я и представить не могла, какую пропасть денег можно на этом заработать.

Эти слова были как пули. И у него возникло ощущение, словно этот выпущенный ею залп прошил все его тело. Он впал в шок. Но не в тот обычный болевой шок, что сопровождает физическую травму, полученную в автомобильной аварии или после обвала крыши амбара на голову, а в тот род шока, который так воздействует на психику, что человек начинает воспринимать действительность в виде отдельных деталей, причем деталей наименее опасных для его душевного спокойствия.

И сейчас такой безопасной для восприятия деталью оказались ее волосы. Он видел, как играют на них светотени, как блестят отдельные пряди, придавая Николь сходство с земным ангелом. Хотя то, что она рассказала ему, было далеко не ангельским. Оно было скверным и отвратительным. А она все продолжала говорить, и его душа продолжала умирать.

— Никто не принуждал меня к этому, — сказала она, доставая леденцы из сумочки. — Ни персонал эскортной фирмы, ни кто-то другой. Это исключительно добровольный секс. Я сама выбрала такой род занятий, как только поняла, какие он таит возможности, и узнала, какой пользуюсь популярностью. Поначалу я лишь просто выпивала с ними. Иногда ужинала. Или ходила в театры. В общем, встречи проходили, как ты понимаешь, на самом приличном уровне: если человеку хочется выговориться, то ему нужен либо собеседник, либо просто внимательный слушатель из другого мира. Но обычно они спрашивали — все без исключения, — не могла бы я оказать им более интимные услуги. Сначала я думала, что не смогу. Ведь я практически даже не знала их. Короче, я не представляла, что смогу заниматься этим с совершенно незнакомыми людьми. Но как-то раз один из клиентов спросил, не разрешу ли я ему просто потрогать себя. Полсотни футов за разрешение запустить руку в мои трусики и пощупать кустик между ног. — Она улыбнулась. — Когда у меня еще был этот кустик. До того как… ну ты понимаешь. В общем, я согласилась, и это оказалось совсем не так страшно. Даже забавно. Я начала хихикать — внутренне, не вслух, понимаешь, — потому что это казалось таким… глупым. Тот мужик — он был постарше моего отца — аж задыхался от возбуждения, всего лишь пощекотав мою промежность. Поэтому, когда он сказал: «Пожалуйста, потрогай теперь меня», я сказала, что это обойдется ему еще в полсотни. Он воскликнул: «О боже, сколько угодно!» Представляешь, сто фунтов за его невинные восторги и разрешение пощекотать пальчиками мою промежность.

— Замолчи.

Он наконец ухватил какой-то смысл.

Но ей ужасно хотелось добиться его понимания. В конце концов, они же друзья. Давние друзья. Они понравились друг другу с первого взгляда, познакомившись когда-то в Бэйкуэлле. Она, семнадцатилетняя школьница со своеобразными интересами и большой склонностью к прогулкам, которые неизменно утверждали ее свободу, хотя он не понимал этого до нынешнего момента. И он, двадцатилетний студент, приехавший домой на каникулы из университета и сильно озабоченный пьянством отца и разваливающимся на глазах поместьем. Но Николь тогда не понимала его забот. Ее интересовали развлечения. Только их она воспринимала с радостью. И сейчас он понял это.

— Я пытаюсь объяснить тебе, что на данный момент такой образ жизни меня отлично устраивает. Разумеется, я не собираюсь жить так всегда. Но на сегодняшний день все в порядке. Это так увлекательно, Джулс. И я была бы полной дурой, отказавшись от этого.

— Ты совершенно сдурела, — сказал он беспомощно. — Лондон свел тебя с ума. Тебе необходимо вернуться домой, Ник. Побыть с друзьями. Тебе нужна помощь.

Она недоуменно уставилась на него.

— Помощь?

— Разве это не очевидно? С тобой что-то случилось. В здравом уме ты ни за что не согласилась бы ночь за ночью продавать свое тело.

— Обычно несколько раз за ночь.

Он схватился за голову.

— Господи, Ник… Тебе необходимо поговорить с кем-нибудь. Давай я подыщу доктора, психиатра. Мы никому ничего не скажем. Это будет наш секрет. А когда ты поправишься…

— Джулиан, — она завладела его руками, — со мной все в полном порядке. Плохо было бы, если бы я придавала какое-то значение отношениям с теми мужчинами. Плохо было бы, если бы я считала, что найду там истинную любовь. Если бы я стремилась отомстить или причинить боль кому-то или выдумывала всякие небылицы, то меня следовало бы прямо сейчас отвезти в сумасшедший дом. Но все совершенно не так. Мне нравится так жить, потому что мне хорошо платят, потому что я могу порадовать мужчин своим телом. Хотя мне кажется глупостью то, что они платят мне за сексуальные утехи, ведь я вполне согласна…

Тогда он ударил ее. Пусть Бог его простит, но он ударил ее, отчаявшись заставить замолчать. Он со всего размаха ударил ее кулаком по лицу, и ее голова откинулась назад и стукнулась об оконное стекло.