Перекрёсток времён. Бородатые боги - Андрей Захаров

– Все идем и идем… – не успокаивался Синица. – Только раз в настоящем бою-то и побывали, а прошли чуть ли не полмира!

– Война – фигня, главное – маневры! – Олег попытался подбодрить и немного отвлечь ординарца, уставшего монотонно маршировать по бесконечным каменным плитам. – Знаешь, кто сказал?

– Не-а. Расскажите, Олег Васильевич, – встрепенулся Назар.

– Эти слова народная молва приписывает великому русскому полководцу Александру Васильевичу Суворову. Поговорка связана с тем, что в его времена, то есть в восемнадцатом веке, генеральное сражение длилось максимум сутки, а вот подготовка к нему занимала недели, а то и месяцы. Это связано с маневрированием войсками на местности с целью занятия более выгодной позиции. Частыми маневрами также изматывали более сильного противника, растягивая его коммуникации и пути снабжения.

– А у нас какое сражение было? Не генеральное? Мы же с союзными инками разбили китонцев Атауальпы! Целую армию за раз на тот свет отправили!

– У нас – пока нет. По здешним меркам это так, средних размеров стычка. Хотя для нынешней Средневековой Европы двадцать тысяч – это большие потери, – улыбнулся в ответ Уваров. – Генеральное сражение – наиболее дешевый метод ведения кампании. При таком подходе даже проигравшая сторона несет меньшие потери, чем при войне на истощение. Длительная война требует отлаженного постоянного снабжения. Чем больше армия, тем сложнее снабжение, а небольшую армию легко разобьет противник. Правда, мелкие стычки всегда происходят вне зависимости от того, ведут стороны войну на сокрушение или на истощение. Сейчас на севере наш союзник Майта Юпанки с Синчи Пумой собирают армию, чтобы окончательно разбить Атауальпу. А снабжение у них не такое, как здесь. Там китонцы успели все склады и придорожные села уничтожить. Так что грамотный маневр – вот залог победы!

Проходя мимо приютившихся на горных склонах селений, по малопригодным для жизни районам, где между более-менее крупными населенными пунктами было порой от двадцати до ста километров, которые приходилось преодолевать по несколько дней, Уваров вспоминал события минувших месяцев и делал соответствующие выводы.

Огромное государство, скрепленное силой оружия завоевательных походов, буквально разваливалось на части. Недовольство местной элиты и поднимаемые ею бунты, начавшиеся еще в период правления Уайна Капака, опустошали провинции, приводили в расстройство налаженную ранее экономическую систему. Результатом нарастающей борьбы племен против владычества инков стал кризис общества, получивший окончательное завершение в междоусобице Уаскара и Атауальпы. Вся былая мощь и авторитет власти в лице Сапа Инки таяли на глазах. Все больше на дорогах встречались не обычные торговцы и мирные путники, а потоки беженцев, идущих с воюющего севера на пока спокойный юг. Кроме беженцев появилась еще одна угроза для мирных общин. Это были бродяги – дезертиры из воюющей армии. Они образовывали целые банды, которые, завидев легкую добычу, нападали на всех без разбора. Сначала они возникали на племенной основе, но, оторванные войной от родных мест, постепенно становились интернациональными. Местная администрация пыталась бороться с ними, развешивая бродяг гроздьями на деревьях вдоль дорог, но из-за войны сил на восстановление порядка не хватало.

Гражданская война всегда разрушительна и не знает жалости. Еще ранее, двигаясь на север по освобожденным от армии китонцев районам, Олег видел разоренные и полностью вырезанные селения мирных пуриков. Их вина заключалась только в том, что местные вожди поддержали Уаскара, а не Атауальпу. Как все это напоминало противостояние белых и красных в начале двадцатого века в России… Да и всю историю развития человечества в любом уголке прекрасной планеты Земля при борьбе за власть внутри одного государства. Паны бьются, а у холопов чубы трещат.

Кроме разрушительной войны была еще одна причина, по которой происходило угасание империи и вымирание ее населения. Хотя инкская аристократия и племенная верхушка следили за собой, не опускаясь до положения простого народа, но в отличие от уаминка и уанка другие племена, по землям которых довелось проходить, жили в ужасных условиях. Инки предъявляли высокие требования к личной гигиене, но различному положению человека в их иерархии могли соответствовать различные стандарты. Чистоплотность считалась непременной добродетелью и была в обычае у правящего класса, но, несмотря на то что она поощрялась и среди простолюдинов, те не особенно заботились о ней. Практически кругом была дикая антисанитария, которая способствовала заражению людей различными паразитами. Со слов сопровождавшего Олега офицера инкской армии, с некоторых племен даже нечего было взять. Чтобы заставить их как-то работать и следить за собой, приходилось взыскивать налог в виде вшей и другой живности, живущей на человеческом теле! Сколько здесь предстоит работы Баюлису и его ученикам! Необходимо научить аборигенов элементарным вещам: мыть руки перед едой и хотя бы раз в неделю посещать баню, построить подальше от кухни туалет и канализацию, а также отселить своих животных в отдельное помещение. Кроме того, необходимо сделать всем прививки от оспы, которую сюда занесут испанцы, и предотвратить другие подобные эпидемии, иначе через несколько лет некем будет управлять.

Боже мой, куда мы попали! И зачем нам это все надо?

Апатия и безразличие к своей жизни местных пуриков просто поражали. Они не стремились ее изменить, сделать хотя бы немного лучше. Простой народ ничему не мог научиться, ничего не мог предвидеть, ни о чем не мог мечтать. Он не мог углубиться в себя, не мог радоваться окружающему. Только работа и работа, от урожая до урожая, на благо правящей верхушки, чиновников и жречества. Кругом гнетущая монотонность и всеподавляющая печаль. Только Сапа Инка, его окружение и жрецы могли быть мыслительным центром всего этого огромного коллективного организма под названием империя инков. Простому пурику отводилась роль тупой рабочей единицы, не более. При этом он замыкался в себе и ему было безразлично, кто решает его судьбу. Рядовой член этого общества походил на затерянную в стаде ламу, подчиняющуюся приказам далекого и невидимого пастуха.

«А может, ну ее на фиг, эту империю? Оградимся заслонами, заставами и крепостями вокруг Новоросска, создадим супероружие для этого времени, а если полезут незваные гости – уничтожим всех под корень. И будем жить на своем хуторке припеваючи, как Коля когда-то мечтал». Рассуждая так, Олег прекрасно понимал, что долго в изоляции они не проживут. Не получится. Не сможет русская душа спокойно жить, когда соседу плохо. Обязательно пойдет спасать и помогать. Миссия, наверное, такая у нашего народа на этой планете. Во все времена!

Поначалу все складывалось так, как и задумывалось.

Дорога от Урак-канча до Уануко заняла четыре дня. На третий день их догнал гонец-часки, несший известие о нападении мохос и о приходе виракочей на помощь Майто-тампо. Манко Юпанки сгоряча хотел повернуть назад и наказать предателей, но Синчи Пуме и Олегу удалось его уговорить идти дальше в Уануко. Опасность миновала, город освобожден от коварных мохос, а его семья находится под надежной защитой уаминка и виракочей. Узнать подробности битвы за Урак-канча они не могли, так как часки был с ближайшего поста и ничего не знал, кроме пересказанного ему донесения. С ним же в Уануко отправили весть о своем приближении. Но, когда до провинциальной столицы оставался всего двухчасовой переход, новый часки передал приказ губернатора: остановиться. Только Манко Юпанки вместе с вождями и виракочами следуют в город. Воины же должны разбить лагерь и ждать дальнейших указаний. Олег сначала немного понервничал, но, переговорив с Манко и Синчи Пумой, одобрил такое решение отца-губернатора. Идет гражданская война, в городе не только сторонников, но и недругов хватает, среди которых могут затесаться и шпионы Атауальпы. А лишний раз показывать врагу свою силу – это выдать все планы.

Город Уануко располагался на довольно широком и плодородном горном плато. Это был важный административный центр империи; как говорили в двадцатом веке – ключевой стратегический пункт, поскольку он находился на перекрестке основных транспортных артерий. Уануко размещался на главной дороге империи, почти посередине между двумя столицами-соперницами: Кито и Куско. Кроме того, из него шли пути на побережье океана и в северо-восточные районы империи. Город имел четкую планировку с громадной центральной площадью, обрамленной важными государственными зданиями и службами. Здесь также имелся внушительный дворец Сапа Инки и храм, посвященный Инти-Солнцу. В центре города проживал губернатор со своим многочисленным семейством, а также важные жрецы и чиновники. Постепенно удаляясь от центра, селились служащие рангом поменьше, торговцы и ремесленники. На окраинах города обитали слуги и простые пурики, обрабатывающие окрестные поля и террасы. Уануко не был защищен крепостными стенами и другими укреплениями. Только сотни складов и постоялых дворов стояли рядами на окружавших его склонах. Местный гарнизон располагался не в городе, а в построенной на ближайшем высоком холме мощной крепости, в которой при необходимости все население города могло укрыться.